Леонид Милош - Братья по крови

Три месяца длилось это противостояние, пока все бандитские группировки не дрогнули, не отступили, не перешли, как и положено, на нелегальное положение. Многие авторитеты пытались встретиться с Марголиным, поговорить. За что он так с ними? Но встретиться лично не удавалось, зато рядовые оперы из РУОПа доходчиво объясняли: на беспредел шеф будет отвечать тоже беспределом. Беспощадно и жестоко будет давить на своем пути всех.　

Кто-то из лидеров криминальной структуры все понял и быстро перестроился. Ушел в тень, затихарился. Лишь бы в поле зрения Марголина не попасть, лишь бы его покой не потревожить. Но были и такие, которые не хотели успокаиваться. «Мы крутые, да из-за какого-то там мусора прогибаться еще станем!» И они по-прежнему стреляли, взрывали и качали права. Среди них был и Эдик по кличке Бешеный.　

Смерть своего друга Субботина Вовка переживал сильно. На могиле его поклялся, что Бешеному больше не жить, и живого его он брать не будет. Марголин догадывался потом, кто именно сдал ему Эдика. Конечно же, не Крест, а Борис Николаевич Берзин. Именно этот мозговой центр стоит за всей этой мощной криминальной структурой, пожалуй, самой мощной в городе. Вот только Берзин — это не Эдик, и не какой-то там лихой бандюган, разъезжающий по городу на спортивной тачке с пистолетом. Он отличный семьянин, известный бизнесмен, оберегающий себя от лишних и ненужных контактов. Ему оружие не подложишь, у него своего, вполне официального и законного оружия хватает, да и наркоту в карман не сунешь — никто не поверит. Проститутку тоже не подложишь, и в изнасиловании потом не обвинишь, он жене не изменяет и проститутками не интересуется. Он вообще ни разу ни в один ночной кабак не зашел, брезгует подобной публикой. Да, это птица высокого полета, и сбить ее будет не так-то просто. А надо, обязательно надо, потому что уж слишком многих подмял под себя Борис Николаевич. И мэра, и прокурора города, и начальники милицейского главка, а теперь вот и в депутаты метит. Добейся он своего, его уже не достанешь — депутатский иммунитет и полная вседозволенность.　

Постепенно Марголин понял одну простую истину: в стране существует два вида организованной преступности. Всякая шелупонь, вроде всех этих многочисленных группировок рэкетиров, и те, кто наверху. Вот вторые, мафиозные ребята из верхнего эшелона, ему явно не по зубам. Как говорил покойный Субботин, одним все можно, а другим нет. С этой мафией бороться невозможно.　

Кто возглавлял эти мафиозные структуры, тоже было не совсем ясно. Одним словом — люди из власти, которые переплелись в тугой клубок с бизнесом, с силовыми ведомствами и криминалом. Их устраивал любой бизнес, главное, чтобы простые смертные не могли с ними тягаться. Льготы по налогообложению, беспошлинный ввоз товаров, квоты, беспроцентные кредиты из федеральных средств. Доходы были такие, что рядовым лидерам криминальных группировок даже и не снились — сотни миллионов долларов. А если кто-то посмел встать на пути этой мафиозной машины, его тут же давили и переезжали всеми четырьмя колесами. Остаться в живых и уцелеть не было ни единого шанса.　

Берзин из кожи вон лез, чтобы перебраться на верхний этаж элитных мафиози. А что? Шанс у него есть — он несудимый, кандидат наук, талантливый бизнесмен, отличный семьянин и, в конце концов, умный мужик. Отличная кандидатура, такого в свой круг, пожалуй, примут. И тогда он уже запросто может вызвать к себе на ковер Марголина и сделать внушение: «Занимайтесь своими делами, товарищ милиционер, ловите хулиганов, а серьезным людям не мешайте». А если тупой и не в меру ретивый милиционер не поймет, с кем разговаривает, то и в министерство внутренних дел можно позвонить. Да и мало ли куда можно позвонить, когда есть власть и на столе сразу целая батарея телефонов! С такими мафиози уже особенно не поспоришь, не повоюешь.　

Борис Николаевич рвался наверх, и Марголин знал, чувствовал, что надо спешить. Однажды Берзин сделал попытку наладить с ним контакт. Его на тот вечер пригласил сам Быстров. Берзин даже выступил на том вечере как рьяный и бескомпромиссный борец с преступностью. Вовка усмехался про себя: здорово у него все это получалось, красиво. Со стороны, кто не знает, запросто поверит этому пылкому оратору.　

Потом в самом конце вечера Берзин по-дружески взял Марголина под руку и отошел с ним в сторону. Борис Николаевич долго что-то говорил о плохой материальной базе милиции, о низких зарплатах. Выдвинул ряд предложений о сотрудничестве его коммерческих структур с РУОПом. Официальном сотрудничестве — на деловой и взаимовыгодной основе. Но Марголин прекрасно понял его. Борины глаза так и говорили: «Иди ко мне, глупенький, у меня тебе будет тепло и сытно». Марголин тогда ему сказал пару дружеских слов, от которых Боря даже побледнел.　

Марголин все-таки опередил его. Берзина ему удалось арестовать. И дело даже возбудили. Все чин чинарем. Правда, накануне произошло маленькое детективное приключение.　

Арест Берзина планировался, когда Поруков должен был уйти в отпуск. И на посту прокурора города будет его заместитель — Зубарев Петр Петрович. С Зубаревым у Марголина был хороший контакт, они хорошо понимали друг друга. Петр Петрович был человеком сильным и решительным. Как и Марголина, его мелкие правонарушители не очень-то интересовали. Будь его воля, он многих бы из них, особенно тех, кто по первому разу, не стал бы арестовывать, судить и сажать в колонию. И так колонии переполнены, а преступность ничуть не снижается. Лучше уж штраф и условный срок. Совершишь что-нибудь подобное в ближайшие годы, тогда уж точно пойдешь лес валить. Надо людям верить и шанс на исправление давать. Есть, конечно, такие, которым хоть сто шансов давай, все равно не поможет, — гены испорчены, для них тюрьма на всю жизнь будет родным домом. Но нельзя всех под одну гребенку. Тюрьма не лечит, а калечит душу. Да и само наказание надо дифференцированно и гибко применять. А то у нас как годами срок отмеривают. А ведь во многих случаях штраф или недельное заточение куда эффективней будут.　

Все это Зубарев прекрасно понимал, но сделать ничего не мог. Во-первых, был закон, через который не переступишь, во-вторых, был Поруков. Он-то как раз думал совсем по-другому, за любую мелочь готов сажать, карать, наказывать. Он считал, что чем больше народа в колонию отправит, тем лучше, тем эффективнее работа прокурора. А вот на крупных хищников у него калибра явно не хватало. Откровенно боялся, как бы чего не вышло. И с работы снять могут, а то и убить. Те, у кого сейчас деньги, — они покруче вчерашних обкомовских секретарей будут. С ними опасно связываться. Все эти, с точки зрения Порукова, сомнительные дела, он спихивал на своих замов.