Леонид Милош - Братья по крови

Сергей повернулся к Грееру, сказал:　

— Срочно свяжись с местным отделением коммунистов, скажи им, что вы — прогрессивные бизнесмены, бывшие члены партии, готовы поддержать нашего кандидата. И раз он коммунист, и программа у него сугубо коммунистическая, то пусть тоже не сидят, а включаются в предвыборную борьбу.　

— Но он же не от их блока, а сам по себе, — возразил Греер.　

— Ерунда, какая им разница, — свой, чужой, главное, тоже коммунист, и им в случае победы маленький кусочек сладенького пирога перепадет. Пусть только активней включаются и шумят. И флагов побольше, это у нас любят.　

— За ними и «Трудовая Россия» с их лидерами-фанатиками потянется, и пенсионеры, и фашисты всякие, — с сомнением посмотрел на своего шефа Греер.　

— Пускай, — махнул тот рукой, — чем больше народа, тем лучше. Нам главное победить, а под какими знаменами — наплевать. А после победы мы поступим по-большевистски, уберем всех, кто нам мешает: и коммунистов, и фашистов, и капиталистов.　

— Хм, — хмыкнул Греер, и лицо его просветлело. Идея шефа ему явно нравилась.　

Во второй раз Борис Николаевич Берзин прилетел в Россию уже официально. Нет, конечно, пока еще не как большая политическая персона, без оркестра и телекамер журналистов, но зато под своей фамилией. Уголовное дело против него было прекращено неделю назад, все обвинения сняты. Как было написано в официальных бумагах, подписанных прокурором города — «в связи с открывшимися новыми обстоятельствами». «Новыми обстоятельствами» оказался Эдик Бешеный. Все списали на него. Он — гад и паразит, во всем виноват, и только из-за него пострадал честнейший бизнесмен Берзин. Но справедливость восстановлена, и закон торжествует.　

Борис Николаевич прилетел, как всегда, не один — с Шустаком и двумя охранниками. Его встречали прямо у трапа, четверо, — среди них Боря сразу узнал Михаила Трофимовича Горячего и Креста. Он обнял их как родных, с остальными мужиками поздоровался за руку — телохранители, хоть и давнишние и тоже почти родные, но не стоили его объятий.　

— Ну, вот и я, — весело сказал всем Боря и радостно хлопнул по плечу Креста. — Хорошо выглядишь, Иван Никитич, только немного старовато. Да, стареем мы все, стареем, друзья мои.　

Несмотря на холод и пронизывающий ветер, Горячий и Крест были в одних костюмах, плотно застегнутых на все пуговицы, белых рубашках при галстуках. Очень представительные ребята. Две черные «Волги» стояли тут же, у трапа самолета. Крест позвонил своему знакомому полковнику из ФСБ, попросил транспорт, чтобы встретить товарища. Другие бы машины милиция аэропорта не пустила на летное поле, строжайше запрещено. А Боре друзья хотели сделать что-нибудь эдакое, приятное. И шеф этот поступок оценил. Хоть и молча залез в широкий салон «Волги», но оценил. По лицу было видно. Значит, он оставил дело в верных руках, люди умеют работать и обрастать нужными связями, раз подкатывают прямо к трапу.　

— Ну, как тут без меня?

— Все нормально, Борис Николаевич, — ответил Горячий. — Необходимое количество подписей для вас собрано, только избираться надо по 104 округу, это в Сибири, там наша фирма «Сургутнефтепромбизнес».　

— Далековато. А ближе нельзя?　

— Нет. Теоретически, конечно, можно, но гарантий никаких. Да и журналисты эти вечно подлянку какую-нибудь выкинут. Лучше уж подальше, но чтоб верняк.　

— Логично, Миша, я с тобой согласен. Когда вылетать?　

— Прямо завтра.　

— Ладно, завтра так завтра.　

— Кого с собой возьмешь, Боря? — спросил Горячий.　

— Колю, Ваню, тебя и пару человек из охраны, на всякий случай.　

— Меня никак.　

— Почему?　

— Мне сейчас отсюда уезжать нельзя. Похоже, Михаил Иваныч воевать с нами всерьез собрался. Ты про налоговую уже знаешь?　

— Да, слышал.　

— Так вот, он не успокоился. Начинает наших людей мутить, перекупает их. И кое-что ломается. Надо что-то с ним делать.　

Какое-то время ехали молча. Горячий ждал, что ответит шеф. А тот думал, и мысли у него были тяжелыми.　

— Да-а, жаль, — наконец протянул Боря, — если бы не эти выборы мэра, я бы его давно раздавил. Ладно. Ты оставайся здесь. Я Ваню только возьму. А как вернемся, пусть ребята Вани его казино пошерстят. Ну, и госструктуры тоже подтяни, лицензионные комитеты там всякие, пожарников.　

— Боря, а может сразу его… это самое.　

Боря отрицательно покачал головой.　

— Нет, мне он сейчас нужен. Его деньги на Ходарькова работают. Нельзя. Две недели до выборов осталось. Ничего, потерпим. Ну, а что здесь с выборами?　

— Все хорошо. Представляешь, Горчаков что надумал? Выдвинул Жиганова.　

— Я знаю.　

— Выдвинул как коммуниста. Программу его я почитал, чуть не упал. Шансов на победу у него никаких.　

— Ты так думаешь?　

— Уверен.　

— От коммунистов, говоришь? задумчиво переспросил Боря. — А что, это неплохая идея.　

— Да брось ты, это же красно-коричневые. Бабушки, старички, дебилы-работяги, ну и прыщавые юнцы в черных рубахах. Кто за ними пойдет? Никаких шансов. И пять процентов не наберут.　

— Посмотрим, — уклончиво ответил Боря. — Мне сообщили, что выборная компания у них на подъеме. Деньги Горчаков немалые в этого Жиганова влил.　

Горячий махнул рукой.　

— Все пустое. Вот увидишь, мы процентов семьдесят наберем, а остальные четверо кандидатов меньше десяти каждый, а Жиганов и на пять процентов не натянет. Так что не беспокойся, все идет по плану.　

— Странно все это, — задумчиво произнес Боря.　

— Что?　

— Горчаков умный мужик, просто так деньги на ветер выкидывать не будет. Что-то он задумал. Вот только, что именно?　

— Не бери в голову, Боря. Дурак он, раз с коммунистами связался.　

Боря ничего не ответил. Горячий мужик толковый, и неплохой организатор, в экономике смыслит, в бизнесе варганит, а вот в политике полный профан. Правда, избирательную кампанию Ходарькова возглавляет совсем другой человек, а Михаил Трофимович только подкидывает деньжата и следит за журналистами. Но что-то на душе неспокойно у Бори. Не может быть, чтобы Горчаков не понимал, что обречен на неудачу, что-то здесь не так. Ладно, прилетит обратно из Сургута, разберется лично. Соберет лучших аналитиков, пусть посмотрят, пощупают ситуацию. И пусть скажут свое мнение. Боря им хорошо заплатит.　

В Сургут они летели с тремя пересадками. Аэрофлотом, потом местным самолетом и затем вертолетом. Места глухие, дороги неважные, на машине просто так не доберешься. А у Бори в распоряжении было только три дня. Потом ему надо обратно в Майями — дела ждут. Да и Крест должен с Михаилом Ивановичем разобраться, пощекотать нервишки, чтоб не забывался. А там после выборов и в расход Михаила Ивановича списать можно.