Леонид Милош - Братья по крови

Вскоре на пятисотом «мерседесе» Матросова сменился номер, теперь его машину гаишники не останавливали. Даже тогда, когда он в изрядном подпитии проезжал на красный светофор. А еще через какое-то время Матросов обзавелся хорошо известной в милицейских кругах так называемой «непроверяйкой». Один из руководителей главка сделал ему такой царский подарок. Теперь его не имели права останавливать и задерживать даже работники милиции, полная неприкосновенность.　

Власть развращала, новая работа тоже. Он стал частенько пить. Любил по старой милицейской привычке «Столичную» под соленый огурчик. Нет, у него, конечно, всегда стояли в баре коньяк «Хенесси», «Мартель», водка «Абсолют», «Смирновская» и многое другое. Но почему-то ему вся эта заграничная дребедень не нравилась. Какой-то вкус другой. А вот к «Столичной» он привык, сроднился с ней.　

Фирма «Антей-2» занималась всем подряд — импорт водки, автосервис, торговля автомашинами-иномарками, экспорт металлов и древесины, недвижимость, охранные услуги. Но больше всего она занималась вышибанием долгов и откровенным рэкетом.　

Странно, но Игорь Борисович Матросов почему-то больше подружился не со старшим, а с младшим Кальманским — человеком с чисто уголовным прошлым. Владимир Кальманский сколотил свою команду человек в двадцать, готовых за деньги на любой криминал.　

Вова Кальманский был у них не просто лидер, у него были хорошие связи да и мощная финансовая поддержка старшего брата и его окружения. Разумеется, весь механизм приводился в действие на взаимовыгодной основе. Боевики Кальманского-младшего частенько помогали Кальманскому-старшему при решении так называемых нетрадиционных вопросов. Например, быстрее договориться со строптивыми партнерами по бизнесу или запугать свидетелей по уголовному делу, чтобы они отказались от своих показаний.　

Особенно Вова Кальманский любил влезать в чужие проблемы с долгами. Здесь можно было поиметь и с той и другой стороны. А при удачном раскладе, подключив кое-кого из милицейского ведомства, очень надолго сесть на обоих — и на заказчика, и на должника. Суммы гонорара, порой, были просто фантастическими.

Матросову подобная деятельность тоже нравилась. В такие минуты он чувствовал себя сильнее Господа Бога. И никаких тебе надзорных инспекций — ни вышестоящего начальства, ни прокурора. Сам принимаешь любое решение и остаешься всегда правым.　

С тех пор Игорь Борисович изменился не только внешне, менялся и его характер. Он частенько любил показать свою крутость. Например, дать в ресторане кому-нибудь по морде или нагрубить откровенно мафиозным ребятам на улице. А еще ему ужасно нравилось поиметь прямо в машине какую-нибудь случайную знакомую, не особенно спрашивая на то ее согласия. Ему, Матросову, теперь можно все. Теперь весь этот мир принадлежал ему.　

Но в тот злополучный вечер случилось непредвиденное. Правда, сначала все шло хорошо. Знакомство с красивой женщиной, обед в ресторане, затем приглашение поехать к нему домой. Дома лишняя рюмка водки начала туманить мозги, да еще очень некстати приехал Володя. С завистью покосился на соблазнительную фигурку молодой женщины.　

— Уступи ее мне, — шепнул ему на ухо Кальманский.　

— Иди ты!　

— Игорек, но я же с тобой любой бабой готов поделиться, а ты? Некрасиво!　

— Я ее сам хочу.　

— Тогда давай ее на двоих распилим.　

И Матросов согласился. Водка уже давно отпустила все внутренние тормоза. Он смутно помнил, как предложил ей любовь втроем. Она возмутилась, хотела уйти; Матросов влепил ей мощную оплеуху и стал стаскивать с нее одежду. Она царапалась, кусалась, звала на помощь. Но вместе с Володей они быстро одолели ее и сделали, что хотели. Потом какая-то суматоха, крики соседей, и вдруг появилась милиция. Володя уже успел к этому времени уехать, Матросов был один. Сначала он накричал на двух молоденьких сержантов — они плохо представляют с кем разговаривают! Но на них это не подействовало. Тогда Он принялся искать «непроверяйку», но она, как на зло, куда-то запропастилась, нашелся только паспорт. Матросова забрали в отделение. Позвонить не дали, и он заснул в тесной вонючей камере с какими-то бомжами.　

Утром долго не мог понять, где он и, вообще, что с ним случилось? Голова раскалывалась. Потом память вместе с реальной действительностью начала возвращаться. Матросов наорал на дежурного, велел подать ему начальника отделения. Но вместо этого какой-то щуплый парень с чистыми, наверное, как и совесть, погонами рядового так хряснул резиновой дубинкой по перегородке, которая разделяла их, что у Игоря Борисовича моментально прошло желание качать права. Ситуация становилась тупиковой. В животе неприятно бурлило, одежда была грязная, вонючая, на подбородке щетина, волосы спутались. Он мысленно представил себя в зеркале. Настоящий бандит-гопстопник, чья физиономия должна висеть на доске под броской вывеской — «Их разыскивает милиция».　

Целый день Матросов промаялся с бомжами и мелкими хулиганами, задержанными до выяснения личности. Потом его отвели в кабинет к следователю. И в следующую минуту Игорю Борисовичу стало совсем плохо. Следователь — молодой парень лет двадцати шести казенно зачитал обвинение по статье 117 части 2, расшифровал содержание статьи. Мог бы и не трудиться, Матросов прекрасно знал ее содержание — изнасилование при отягчающих обстоятельствах. Затем следователь положил перед ним акт заключения экспертизы и постановление о его аресте, подписанное районным прокурором.　

— Что же вы, гражданин Матросов, бывший работник милиции и такие вещи вытворяете! — осуждающе, но в то же время казенно-равнодушным тоном произнес следователь. — Лет на восемь срок потянет, и улики все налицо, куча свидетелей, так что дело ваше плохо.　

Все тело Матросова била мелкая дрожь. Сейчас он не на шутку испугался. Такой же испуг он испытал очень давно, когда его, молодого опера, за какую-то мелкую провинность начальник пообещал лишить партбилета. Но тогда все обошлось, отделался выговором, а начальник потом к нему подобрел, вместе даже водку пили.　

Сейчас все могло кончиться хуже, Матросов это понимал. Кальманский запросто забудет о нем, многочисленные друзья-начальники с большими милицейскими погонами побоятся даже с ним разговаривать, когда узнают, что он арестован, да еще по такой неприглядной статье.　

— Я не буду давать показания, — твердо ответил Матросов, — это все клевета и происки моих бывших врагов. Это обычная провокация, я прошу адвоката, любого, и тогда будем говорить.

Следователь недовольно закрыл папку с делом и равнодушно ответил:　

— Ваше право, только адвокат вам все равно не поможет.