Леонид Милош - Братья по крови

— Гришу и Костолома тоже уделали? — с недоверием спросил он.

— Да, Никитыч, как фраеров всех сделали.

— Не может быть!

Крест, пораженный, стоял посреди комнаты с телефонной трубкой в руке и не знал, что ответить. Всю бригаду Горчичника перебили двое каких-то случайных мудаков из какой-то вонючей белой «шестерки». Да там что, Сталлоне со Шварценегером мимо проезжали, что ли?! Да один Костолом — обладатель черного пояса по карате — десяток любых спортсменов переломает так, что и глазом моргнуть не успеешь!

— Значит, говоришь, случайные люди?

— Да, Никитыч, головой отвечаю.

— Как бы эту голову не пришлось тебе же в задницу запихать, когда совсем другое окажется. Эти двое не случайно там появились, это люди Ароныча, или скорее всего — Михал Иваныча. Но ничего, мы их сегодня из-под земли достанем, я им лично яйца вырву. Они еще не знают, на кого нарвались. Но ничего, узнают. Позвони Маркелычу, путь все ГАИ поднимет и ОМОН и, вообще, всех этих ментовских бездельников. Объяви премию — десять тысяч баксов за этих говнюков. Потом свяжись с Пашей, пусть подтянет наших, тоже пусть не спят, ищут эту чертову «шестерку». Через пару часов сообщи о новостях.

Иван Никитич нервно положил трубку. Подошел в бару, достал из него бутылку виски «Джони Уокер». Не любил он это заграничное дерьмо, лучше водочки или даже самогону дернуть. Но мода и положение обязывали. Прямо из горлышка сделал несколько затяжных глотков, поморщился. Нутро потеплело. Теперь можно было снова подумать о деле. Мысли непроизвольно вернулись к белой машине и ее пассажирам. Это надо же, испоганили ему всю операцию с Аронычем. Теперь этот еврей, чего доброго, подумает, что у Креста и нормальных парней нет. Да, облажался Горчичник со своими братками! За такое, пожалуй, этим двоим стоит яйца вырвать. Чтобы знали, на кого руку подняли.

Белая «шестерка», не сбавляя скорости, проскочила — центр города и направилась к загородной трассе.

— Руку поцарапали, гады! — с досадой произнес пассажир.

Водитель краем глаза взглянул на рану своего товарища.

— Говорил же, Степаныч, на хрен нам этот молодняк сдался!

— Ничего, правильно сделали, этих шустряков учить надо. Если бы время было, я бы с ними более основательно поработал.

— Да уж куда еще! — усмехнулся водитель.

— Надеюсь, номер наш они не рассмотрели.

— Весь в грязи, лично замазывал, не должны.

— Машину, Саша, все равно надо сменить, засветились.

— Навряд ли, Степаныч. Подумаешь, случайная драка, кто нас искать будет?

— После того, как «скорая» приедет, думаю, что будут.

— Ну, к этому времени мы уже тю-тю, того.

Машина без происшествий выскочила на загородную трассу и слилась с общим автомобильным потоком. Ничем не приметный белый «Жигуль», может быть, только чуточку грязнее остальных машин. Сразу за постом ГАИ на ближайшей развилке свернули к лесу. Проехали метров триста, как перед ними, словно из-под земли, вырос человек. Он махнул рукой и приблизился к притормозившей «шестерке».

— Вовремя приехали, они все здесь, — сказал человек, обращаясь к Степанычу.

— Груз достал? — коротко спросил его Степаныч, вылезая из машины и внимательно всматриваясь в окружающий их лес.

— Все в порядке, шеф. Рации, телефон, стволы, одежда, документы и прочее барахло. Вон, под сосной лежит.

Водитель белой машины тоже вышел. Он был помоложе Степаныча, около сорока, серьезный, подтянутый, с короткими зачесанными на лоб светлыми волосами.

— Гена, сколько их там? — спросил Степаныч у второго своего товарища.

— На даче было двое охранников, потом приехал Михал Иваныч с тремя телохранителями и водитель, потом подкатил Тимофей с двумя охранниками. Итого десять человек.

— Одни мужики, это хорошо, работать проще, — подвел черту Степаныч. — Ну что, с Богом!

Втроем они стали распаковывать мешок, который доставил Гена. Каждый нацепил на голову тоненький ободок наушников с торчащим у самого рта миниатюрным черным микрофоном. Проверили связь. Потом Степаныч внимательно изучил два пистолета с глушителями, несколько раз щелкнув затвором. Достал из мешка шесть запасных обойм, две пузатые зеленые противопехотные гранаты, два ножа с угрожающе хищными лезвиями. Примерно таким же набором вооружился и Саша, один только Гена быстро и ловко собирал винтовку американского производства с оптическим прицелом.

— Слабое место — вход, — сказал Степаныч, обращаясь к Гене, — прикрываешь нас там. Просто так в эфир не выходим, — и, окинув взглядом своих товарищей, коротко скомандовал: — Все, начинаем работать.

Гена проворно и очень быстро вскарабкался на толстую сосну, достал бинокль. Оттуда совсем хорошо был виден находившийся поблизости особняк. Дом был большой, трехэтажный, с красивыми остроконечными флигелями из красного кирпича. Вокруг дома со всех сторон тянулся высокий пятиметровый забор. Прямо у входа над широкими металлическими воротами виднелась видеокамера и переговорное устройство. Такими же видеокамерами было нашпиговано и все вокруг по периметру забора, и внутри тоже, Степаныч это прекрасно знал. Правда, времени для подготовки операции у них совсем не было. Вызвали срочно, в пожарном порядке. Сутки на подготовку, и давай результат. Такую спешку Степаныч очень не любил, спешка не для профессионалов. Такой «объект», как Михаил Иванович, минимум месяц на подготовку требует. Маршрут движения, места, где чаще бывает, с кем бывает, что делает, что больше всего любит, привычки, наклонности, особенности характера и так далее. И вообще, можно ли «объект» убрать по-тихому, так сказать, естественной смертью? Ведь пуля — это крайний и не самый лучший вариант. Но на подготовку времени не было. На носу выборы, и там, наверху, шли свои политические игры, свои расклады. «Ну что ж, — подумал Степаныч, когда очень близкий друг попросил его об этой услуге. — Срочно, значит, будет срочно».

Только вот могут быть осложнения. Мало ли какие сюрпризы ждут там, за высоким забором?

Все эти видеокамеры и прочие хитроумные охранные штучки Степаныча сейчас особенно не беспокоили. Не воровать сюда идет. Главное, чтобы охранник открыл дверь а дальше уж дело техники.

Они приблизились к особняку. Степаныч надавил кнопку вызова.

— Кто там? — послышался из микрофона басистый недовольный голос.

— Это к Михал Иванычу от Грищенко, документы велели передать, они созванивались утром.

В микрофоне после небольшой паузы ответили:

— Мне ничего Михал Иваныч не говорил, а сейчас он занят, подождите минут десять.

— Мы, вообще-то, очень спешим, тогда передайте их ему сами, а если будут вопросы, Михал Иваныч сам с Грищенко свяжется.

Единственные сутки, которые были у Степаныча для подготовки операции, не прошли даром. Коттедж тщательно прослушивался. И сейчас Степаныч знал об утреннем звонке некоего Грищенко Михаилу Ивановичу по поводу каких-то документов. Но знал ли об этом охранник? Видимо, тоже знал, потому что ответил.