Стейс Крамер - Абиссаль

Я с трудом рассказала чудовищные события той ночи. Дрим на несколько мгновений лишилась дара речи от ужаса.

– Ты вызвала полицию?

Конечно же, нет. Мне было так страшно и больно, хотелось только сбежать. А лучше проснуться и понять, что это всего лишь ночной кошмар.

– У тебя есть еще родственники?

– Нет.

– А друзья? Памины, мамины?

Были, но им я точно была не нужна. Тем более все они варились в том же котле, что и отец. Все были обитателями Улиц. Всех ждал тот же конец.

– Вот дерьмо…

Открылась дверь, оказалось, к Дрим пришел клиент. Тогда я еще не понимала, чем она занимается. Дрим приказала ждать ее на первом этаже. Пока она работала, я наблюдала за жизнью в «Диком цветке». Толпы пьяных мужиков, полуголые девицы. Музыка, сигаретный дым, мягкий свет. Это место почему-то мне понравилось. Для меня, маленького ребенка, оно казалось островком веселья, где никто никого не стеснялся, девушки могли ходить в чулках, в ярких трусиках, мужики искрились счастьем, были добрыми, рассказывали пошлые истории, все смеялись, танцевали, некоторые угощали меня выпивкой. Так, в одиннадцать лет я впервые попробовала бурбон.

– Переночуешь у меня, но завтра я отведу тебя в приют.

– Я не хочу в приют.

– Но ведь тебе некуда идти.

– Я хочу остаться здесь.

– Здесь? Это место не для детей.

Я сняла с шеи тоненькую веревочку, которую утяжелял ключ.

– Что это?

– Ключ от ячейки.

– От банковской ячейки?

– Угу. Там много денег. За ними и охотились бандиты. Папа отдал его мне на случай, если… Ты можешь забрать все деньги себе, только не отводи меня в приют.

И так я осталась жить в «Диком цветке». Я провела там шесть лет. Немного повзрослев, я поняла, где живу на самом деле и почему Ноэль так долго протестовал против меня. Днем я спокойно жила в комнате Дрим, а по ночам приходилось шляться по улицам, пока Карен работает. Так, я познакомилась с различными компашками, наркоманами. Мне было лет четырнадцать, наверное, когда я стала употреблять. Тогда-то я, обдолбанная в хлам, и лишилась невинности с каким-то хмырем из наркоманской компашки. Это произошло, по-моему, в чьем-то гараже, у всех на виду. Там все спаривались на виду – с одним, с другим, как животные.

Такой моя жизнь была до определенного момента. Однажды Дрим заявилась с очередным клиентом.

– Снежинка, проваливай.

Только я собралась уходить, как вдруг взглянула на мужика и моментально узнала его. Иначе и быть не могло. Такое забыть нереально, сколько я ни старалась, сколько ни травила память дозами наркотика. Передо мной стоял один из тех сволочей, которые убили моих родителей. Я вспомнила, как он ерзал на маме, как плевал ей в лицо и дьявольски смеялся, пока его дружки расстегивали ширинки и готовили свои разбухшие члены.

– Снежинка, не зли меня!

– Да пусть остается, я не против тройничка.

Я подошла к двери. Дрим, не теряя времени тут же накинулась на него. Я открыла тумбочку, достала нож и вонзила его в спину ублюдка. Дрим в ужасе отскочила, а я продолжила. Он был тогда, как подушечка для иголок, с каждой секундой в нем появлялось все больше и больше кровавых отверстий.

В тот день я познакомилась с Лестером. Он зашел в кабинет, где я сидела вся в крови.

– Ну, здравствуй, Миди.

– Миди Миллард.

– Меня зовут Лестер Боуэн, я веду твое дело.

– И что вам нужно, Лестер? Чистосердечное признание?

– Все очевидно, но формальностей не избежать. Также мне необходимо знать мотив и детали.

– Я, Миди Миллард, признаюсь от чистого сердца, что я убила человека. Не знаю его имени.

– Брэндон Марли.

– Я убила Брэндона Марли. Почему я это сделала? Потому что шесть лет назад он и еще двое мразей убили моих родителей. У меня на глазах. Деталей я не помню. Все произошло так быстро, к сожалению. Я бы это повторила. Да, я бы с удовольствием убила бы его еще раз. А потом еще и еще…

Спустя несколько дней Лестер заглянул ко мне в камеру.

– Я устала от допросов.

– Сегодня я не буду тебя допрашивать. Миди, у меня к тебе есть предложение. Я освобождаю тебя от тюрьмы, но с этого дня ты будешь работать на меня.

– Как это? Освобождаете от тюрьмы? Вы же просто коп.

– Я не просто коп.

– Вы сказали, что я буду на вас работать… Что я должна делать?

– Убивать.

Так я стала частью «Абиссали».

Ну как тебе моя история, Глория?

Наверное, каждая девушка перед свадьбой не спит.

Мы, такие наивные, старались чтить чудом всплывшие в памяти традиции, например, жених и невеста перед свадьбой не должны ночевать вместе. И вот Стив спал в трейлере, а мы с Миди делили дом. Всю ночь я ворочалась. Казалось бы, свадьба – это праздник, можно даже расценивать ее как тематическую вечеринку, а смена статуса – всего лишь формальность. Я все та же Глория, он все тот же Стив, только теперь по документам у нас одна фамилия, и я имею полное право называть его мужем . Но все же мне неспокойно было от этих формальностей. Я стану женой. А потом еще и матерью. Ох уж эти перемены! Моя жизнь— синусоида, нарисованная слепым.

Все девочки мечтают о свадьбе. О шикарном платье, красавце-муже… Поздравления, объятия, плачущие родители, друзья, пьющие за ваше счастье. Как бы я хотела, чтобы на этом торжестве были мои родные! Как бы я хотела, чтобы они за меня искренне порадовались! Мама дала бы какие-то наставления и смотрела на меня с примесью печали и радости. Папа чуть не одобрял бы Стива, ведь он слишком взрослый, но при этом взбалмошный, еще и музыкант. Но отец все равно старался бы улыбаться, мы бы станцевали милый танец. Бабушка… Та бы одарила меня неслыханным количеством подарков, наверное, еще и посоветовала, как себя вести в первую брачную ночь. Нэнси, ох, Нэнси! Та, скорее всего, радовалась бы за меня больше родной матери.

Миди разбудила меня, заставила принять душ, позавтракать. После я стала краситься, а та принялась создавать прическу.

Узнав историю Миди, я окончательно изменила свое мнение о ней. Не описать словами, как мне ее жаль! Я глумилась над ней, я презирала ее, считала нездоровой, мерзкой. Теперь мне было так стыдно, я даже готова была простить ей убитых ею несчастных кроликов. Лестер понял, на что она способна, принял ее в семью, и, пользуясь ее гигантской ненавистью к «Лассе», он превратил ее в машину для убийств.

Я надела платье. Честно говоря, я особо не выбирала свадебное одеяние. Взяла практически первое попавшееся. Я точно знала, что не хочу ничего пышного, с кучей всяких нелепых блесток, и, когда увидела обычное белое платье, со скромным вырезом, слегка оголявшим тоненькие ключицы, с простым фасоном: длинные рукава, воздушная шелковая юбка в пол, – сразу влюбилась. Никаких узоров, вычурностей. Витиеватостей в жизни мне хватало, поэтому очень хотелось простоты.