Антуан Лорен - Красный блокнот, или Парижский квест «Cherchez la femme» [litres]

– Это что, шутка? – не понял Лоран. – Прямо-таки личные дела из отдела кадров…

– Никаких шуток, – обиделся Паскаль. – Безупречная организация – залог успеха. У меня они все разделены на категории. Нимфоманки, скромницы, зануды, фригидные… Хочешь посмотреть?

– Боже упаси! – замахал руками Лоран.

Паскаль пожал плечами и захлопнул ноутбук. Он искренне считал, что Лоран застрял в «прошлом веке», когда в ходу были случайные знакомства, обмен улыбками на террасе кафе или разговоры о прочитанных книгах. В свою очередь Лорану все чаще казалось, что Паскаль незаметно превратился в «сам себе сутенера»: постил на разных сайтах свои фотки, достойные каталога мужской одежды, – в профиль и анфас, с улыбкой в пол-лица, в расстегнутой на груди рубашке, с небрежно закинутым за плечо пиджаком, а то и вовсе в плавках и с голым торсом – снимала его жена, когда пять лет назад они проводили отпуск на Корсике. Надо полагать, он заполнял на всех этих сайтах анкеты с вопросами типа: «Назовите три главные черты вашего характера» или «Какой тип отношений вас интересует: а) серьезный; б) дружеский; в) свободный». Сейчас Паскаль в который раз жаловался Лорану на последние неприятности. Сын попал на скутере в аварию; дочь перестала с ним разговаривать (это случилось после того, как старшая сестра ее подружки показала ей фотографию мужика, с которым флиртовала в Сети, и девочка узнала в нем папу). В конце концов Лоран решил, что не станет звать Паскаля к себе и показывать ему сумку. Пока они обедали, он понял, что делать этого ни в коем случае не следует. Он не желал, чтобы Паскаль разглядывал принадлежащие незнакомке вещи, тем более – отпускал дурацкие комментарии: «И зачем бабам столько барахла?», «Охота тебе время терять», «Выбросил бы эту фигню на помойку». «На новенькое потянуло? Создай себе профиль на сайте».

– Кстати, как поживает Доминика?

– Спасибо, хорошо, – лаконично ответил Лоран.

– Слышал ее сегодня утром по радио. Дельные вещи говорила. Да, повезло тебе – и красавица, и умница. Вы с ней просто созданы друг для друга, – заключил Паскаль, опрокидывая на тарелку соусник с беарнезом.

Лоран не стал спорить. В чем он не мог отказать Паскалю, так это в том, что по существу приятель был прав. Без фамилии и адреса женщине с красной тетрадью суждено остаться тайной за семью печатями. А сумку придется отнести в бюро находок.

Сад. Похож на сад у дома, в котором прошло ее детство. Но только похож. В этом, в самой глубине, возле невысокой кирпичной ограды, виднелось что-то вроде каменной горки. Напрягая слух, она могла даже различить, как журчит, сбегая по камешкам, вода. Ей казалось, что к ее босым ногам прижимается, греясь на солнышке, большой сиамский кот. Странное ощущение. В то же время она ни секунды не сомневалась, что сидит в саду. Травинки щекотали ей кожу. Кота она не видела, но знала, что это Сарбакан, кто же еще?

Родители тоже были здесь. Под большим деревом, куда летом обычно выносили обеденный стол. Отец ходил на местный рынок и покупал устриц и морских пауков. Устрицы он открывал сам, пока мама варила с лавровым листом морских пауков. В кипятке у них краснели панцири. А если капнуть на устрицу лимонным соком, она съежится. Значит, свежая, объяснял отец. Приближалось время обеда, но стрелки часов замерли где-то в начале 1980-х и не желали двигаться с места. А ведь с тех пор прошло уже тридцать лет. Лоре приснилось, что она окончила школу, стала взрослой, пошла работать и переехала в собственную квартиру, за которую платила сама. Вот чепуха, как может ребенок платить за квартиру? В этом возрасте совсем другие проблемы, связанные исключительно с трудной задачкой по математике и ошибками в последнем изложении. Если простые предложения в составе сложносочиненного имеют общий второстепенный член, то запятая между ними не ставится. Почему? Потому. Лора, хватит задавать дурацкие вопросы. Потому что правило такое, вот почему. Твое дело – выучить правило, а не приставать к старшим со всякими глупостями. Ей снились разные люди. Снились кривые тропки, по которым жизнь привела ее в мастерские Гардье, где всегда царила тишина. Потом приснилось, что она познакомилась с Ксавье Валадье. Я военный репортер, снимаю события в горячих точках. Но ведь это очень опасно? Не без того, улыбнулся он. Эта улыбка, нежная и печальная одновременно, от которой на щеках обозначились ямочки, перевернула ей душу. Как и его глаза, наверняка видевшие слишком много смертей. Ей снился альбом с фотографиями изнасилованных афганских женщин, чеченских детей на фоне развалин, ливанских солдат Хезболлы. На одной фотографии Ксавье позировал рядом с Ахмад-шахом Масудом. Снилось имя – Ахмад-шах Масуд, – произнесенное на арабском, когда язык ввинчивается в резцы. Но все это был только сон. Как и случившееся пять лет спустя. Рано утром, в двадцать минут восьмого, в квартире раздался телефонный звонок. Звонила женщина из Министерства иностранных дел. Она говорила запинаясь, подыскивая слова, и в ее голосе звучал страх. Едва услышав его интонации, Лора поняла: в следующую секунду ей сообщат, что ее жизнь летит под откос. Как многотонная ледяная шапка, с первым теплом сползающая с вершины айсберга, чтобы беззвучно ухнуть в промозглые глубины Антарктики. «С вашим мужем в Ираке случилось несчастье, – сказал голос. – Очень большое несчастье…» Женщина замолчала и молчала очень долго. «Он умер? – спросила Лора. – Вы это хотите сказать?» Женщина помолчала еще немного, а потом произнесла: «Да, мадам».

Ксавье тоже был в саду, она слышала его приглушенный расстоянием голос. Он стоял под деревом и о чем-то разговаривал с ее отцом. Мама хлопотала на кухне. Сарбакан, наверное, крутился возле нее, выпрашивая кусочек рыбки. Весь этот летний день представлялся ей абсолютно реальным, хотя она точно знала, что дом давно продан, а все близкие умерли. Кота Сарбакана похоронили в глубине сада, под кирпичной оградой, там, где журчал никогда не существовавший водопадик. Родители Лоры покоились на кладбище Монпарнаса, а прах Ксавье был одним ранним утром рассеян над Северным морем близ мыса Гаага. Значит, доносившиеся до нее голоса не имели никакого отношения к сцене в саду. Две женщины обсуждали американский сериал. Обе соглашались, что исполнитель главной роли – просто лапочка. Какая благородная седина, восхищалась одна, а какой голос! Вот настоящий мужчина! Выходит дело, сейчас не начало восьмидесятых? Голоса зазвучали ближе. Больё говорит, на четвертые сутки, самое позднее, она должна прийти в себя. А родственников нашли? Вчера был один, тощий такой, блондин, похоже, крашеный, еще стрижка короткая, отозвалась вторая. На гея похож, да гей и есть, или я ничего не понимаю в людях. Ох и перепугался он. Сидел у нее, пока часы посещений не кончились. Сказал, он ее брат. А фамилии-то разные! «Это же Уильям, – хотела объяснить Лора. – Это Уильям!» Но у нее изо рта не вырвалось ни звука. Сама того не желая, она вернулась в сад. Морские пауки были готовы, и мать крикнула ей, чтобы она принесла белого вина. Она поднялась с лужайки и пошла на кухню. Плитки пола приятно освежали босые ноги. Она открыла дверцу холодильника и увидела две бутылки пуйи-фюиссе, которые туда заранее поставил отец.