Антуан Лорен - Красный блокнот, или Парижский квест «Cherchez la femme» [litres]

На террасе кафе, как всегда в это время года, народу было немного, и Лоран выбрал столик на «первой линии», прямо у тротуара, и сел поближе к обогревателю. Черная куртка, белая сорочка, джинсы «Ливайс» и синий шарф, подаренный Клер лет десять тому назад. Он выполнил все пожелания дочки. Стрелки часов приближались к шести. Лоран заказал чашку кофе и принялся разглядывать посетителей. Небольшая компания мужчин, пораньше ушедших с работы, пила пиво. На их лицах читалась усталость, но они натужно смеялись и дружно перемывали кости коллегам. Через пару столиков сидела женщина, погруженная в чтение электронной книжки. Лоран незаметно качнулся на стуле и покосился в сторону читающей женщины. В такой гаджет можно закачать целую библиотеку и носить ее с собой в сумке. Устоит ли бумажная книга перед этим чудом технологий? Хотя дела в «Красном блокноте» шли неплохо, Лорана все чаще одолевали сомнения.

Черный рюкзак на плече, линялые джинсы, ремень с заклепками, короткие сапожки из светлой замши на каблуке – причина очередной ссоры с матерью, – любимая голубая куртка и черная водолазка… Неизменный «джентльменский набор» – правда, если верить Клер, дочь каждое утро тратила на его составление не меньше получаса. Она оторвалась от группки одноклассников, остановившихся на улице, напротив входа в лицей; кое-кто задымил сигаретой. Приблизившись к столику, за которым сидел Лоран, она опустила на пол тяжелый рюкзак и сказала:

– Ну как, книгопродавец, много напродавал?

– А поцеловать меня ты не хочешь?

– Поцелую, только потом. – Она повернулась лицом к улице. – Устала, ужас. Семь уроков сегодня было, прикинь. Тебе не понять.

– Где уж мне, – согласился Лоран.

– Пить хочу, умираю. Реально, у меня обезвоживание. Закажи мне пиво с лимонадом.

– Ни за что. Спиртное? Ребенку? У всех на глазах? Исключено. Лимонад будешь?

– Ну, давай лимонад.

К ним подошел официант.

– Мадемуазель что-нибудь желает?

– Лимонад, пожалуйста. С двумя кубиками льда и одним ломтиком лимона. И соломинку.

– Никаких проблем, мадемуазель, – проговорил официант, окидывая Лорана ироническим взглядом.

Хлоя еще раз покосилась на улицу и снова повернулась к отцу.

– Ты что, кого-то ждешь?

– Никого. С чего ты взял? – воинственно вскинулась она.

– Да ни с чего. Я суп сварил.

– Ты гений! Лучше тебя никто мясной суп не варит. Бертран всю зиму пытается, но у него ничего не получается. Козлина!

– Не ругайся, пожалуйста.

Хлоя ничего не ответила и опять повернулась в сторону лицея. Бертраном звали нового сожителя Клер. Он работал фотографом и специализировался на кулинарной съемке. В клиентах у него числились и лучшие парижские рестораторы, и производители быстрозамороженных полуфабрикатов. Наверное, Бертран мечтал стать новым Ричардом Аведоном или Ги Бурденом и снимать знаменитостей и манекенщиц, но пока ему приходилось довольствоваться ростбифами с гарниром из лисичек, а то и треской под белым соусом. Тем не менее у него была своя компания, в которой работало шесть сотрудников, и, успешно подмяв под себя весь фоторынок высокой кухни, деньгу он греб лопатой. Он ничего не читал: ни художественной литературы, ни документальной – ничего. Только журналы по кулинарии и фотоискусству.

Лоран посмотрел на дочь. Безупречный профиль, минимум косметики. Прямой нос, выдающий решительность характера без грубости. Миндалевидные глаза, узенькие брови, красиво очерченные губы. Какая она стала хорошенькая! От матери ей достались изящные руки с такими тонкими запястьями, что в часовом ремешке приходилось пробивать две дополнительные дырки.

– У тебя новые браслеты? – заметил Лоран.

– Ага. Посмотри! Прелесть, правда? Дико модные сейчас. Я от них тащусь.

От школы в сторону кафе двигались две девочки с длинными светлыми волосами, обе в мини-юбках и конверсах, с рюкзаками на плечах. Официант торжественно поставил перед Хлоей бокал лимонада с двумя кубиками льда. На стенке бокала красовался ломтик лимона. Из бокала торчала розовая соломинка.

– Супер! – прокомментировала Хлоя и вместе со стулом придвинулась к отцу. – К лево, что мы встретились! – Она обняла его.

– Я сам рад. И я тобой горжусь, – сказал Лоран и улыбнулся.

Девочки остановились прямо напротив их столика. Хлоя подняла на них глаза. Девочки молча переглянулись и уставились на Лорана.

– Вы отец Хлои? – с вызовом спросила та, у которой волосы были немного короче, чем у подруги.

В тот же миг под столом в его правую ногу вдавился каблук замшевого сапога. От пронзившей его острой боли Лоран замер с открытым ртом и медленно повернул голову к дочери. Он знал ее слишком хорошо, чтобы ошибиться в интерпретации пристального взгляда, каким она на него смотрела. Взгляд выражал смятение и мольбу. Он собирался сказать: «Добрый вечер, девочки. Да, я ее отец. А вы, очевидно, одноклассницы Хлои?» – но теперь понял, что этот ответ дочь не устроит. За оставшуюся долю секунды (каблук продолжал давить на ногу) Лоран успел изумиться: нет, не может быть! Но внутренний голос с ним не согласился: еще как может. Все-таки он действительно хорошо знал родную дочь.

Он медленно повернулся к девочкам.

– Почему вы об этом спрашиваете, юные дамы? – с ледяной улыбкой спросил он.

– Потому что она… – промямлила подруга с более длинными волосами.

– Никакой он мне не отец! Это мой парень! – победно провозгласила Хлоя. – И вообще, может, оставите нас в покое? – с притворным недовольством добавила она, наконец снимая каблук с отцовской ноги.

Девочки, продолжая есть Лорана взглядами, отступили на шаг.

– Извините, – пробормотала длинноволосая.

– Точно, извиняемся, – подхватила вторая и кивнула подруге: – Пошли!

Они развернулись и быстрым шагом двинулись прочь. Лоран смотрел на их удаляющиеся фигуры. Девочки на ходу яростно спорили между собой, размахивая руками. «Все из-за тебя! Надо же было так опозориться!» – донесся до него негодующий голос.

– Пусть убьются об стену, – торжествующе заключила Хлоя. – Овцы несчастные.

Выдать собственного отца за бойфренда! Дожили. Пока они ехали в машине, Хлоя один за другим в пух и прах разнесла все аргументы негодующего Лорана. Он просто не понимает, что в его время все было по-другому. Это подразумевало, что Лоран жил в доисторическую эпоху, в дотехнологическую эру, когда люди перезванивались по домашнему телефону и разговаривали в присутствии родителей , когда, увидев красивую девушку, парни хватались за сердце и замирали разинув рот, а пределом падения в моральную бездну считалось чтение журналов «Люи» или «Плейбой» и разглядывание разворотов с изображением застывших в соблазнительных позах обнаженных красоток в подвязках. В современной жизни, по словам Хлои, все кардинальным образом изменилось. Кроме ее ближайшей подруги Шарлен, школьная публика состояла сплошь из пафосных идиоток, озабоченных исключительно выбором лучшего лака для ногтей, и недоразвитых психопатов, которым мозгов хватает только на то, чтобы, насмотревшись в Сети жесткого порно, предлагать ей вместе с ними повторить увиденное. Зато теперь, после эпизода в кафе, все от нее отвяжутся и она обретет наконец долгожданный покой. Новость о том, что у нее завелся взрослый любовник – кстати, красивый мужик, – мгновенно облетит школу; да наверняка благодаря «Фейсбуку» уже облетела.