Эстель Маскейм - Сделай шаг [litres]

– Я бы сама поехала, – виновато говорит она дрожащим голосом, – да мне нельзя за руль.

Собственно говоря, на этой неделе она неплохо держалась: насколько мне известно, всего лишь пара бокалов вина в понедельник. Да и вообще, все не так уж страшно. Она пьет не с утра до ночи и не каждый день. Объем выпитого зависит от настроения. Сегодня, похоже, оно не самое радужное. Мама снова исчезает, потом появляется со своим шарфом в цветочек, и я неохотно набрасываю его на шею поверх воротника пиджака. Понимаю, что выгляжу нелепо, но что поделать. Для полноты образа напяливаю шляпу. Мне нравится то, что благодаря высокому росту я выгляжу старше. Мама пять раз от души пшикает на меня духами, и я во всеоружии готова идти нарушать закон.

Мне уже несколько раз приходилось проворачивать этот номер, и лишь однажды кассир покатился со смеху и дал мне тридцать секунд, чтобы я убралась подобру-поздорову, пока он не вызвал копов. В тот магазин я больше ни ногой и с тех пор выгляжу не как уверенная в себе женщина средних лет, а как мать семейства на грани нервного срыва.

Мама наблюдает из окна гостиной, как я подлетаю к ее автомобилю и несколько минут вожусь с обогревом. В нынешнее время года в Виндзоре очень холодно по ночам, и сегодняшний вечер – не исключение. Еду по пустым улицам, прижимаясь к рулю, колени дрожат. В большинстве домов окна темные, лишь в некоторых все еще горит свет. Направляюсь к Мейн-стрит и паркуюсь у супермаркета «Севен-илевен» [7] Eleven – сеть небольших супермаркетов при заправочных станциях. , ближайшего открытого заведения, в котором я пока не засветилась. Предпочитаю два раза в одном месте не показываться. Скоро доступных вариантов не останется, и мне придется ехать в центр города.

Вокруг никого, только мимо прошумел автомобиль. Подходя к двери, я почти физически ощущаю на себе взгляд продавца. Стараясь выглядеть как можно непринужденнее, уверенной походкой двигаюсь вперед, засунув руки в карманы, как будто просто хочу заскочить за пивом после долгого трудового дня, после чего вернусь домой к супругу и четырем отпрыскам. По крайней мере, надеюсь, что произвожу именно такое впечатление. В противном случае я, видимо, уже прокололась.

Толкаю тяжелую стеклянную дверь и шагаю внутрь. Посетителей нет, так что внимание кассира целиком и полностью приковано ко мне. Смотрю на него и нервно улыбаюсь.

Из своего опыта знаю, что не стоит сразу же бежать с опущенной головой в алкогольный отдел.

– Сильно похолодало, а? – говорю я официальным тоном.

Теперь не только выгляжу, как дура, но и голос у меня получился как у настоящей идиотки.

– Угу, – отвечает продавец.

Он молодой, на вид около двадцати. Стоит со скучающим видом, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к экрану, транслирующему изображения с камер безопасности. К разговору он явно не расположен.

Направляюсь в первый отдел, делая вид, что заинтересовалась конфетами, якобы никуда не тороплюсь и вообще заскочила за хлебом. Осталась последняя буханка со скидкой. Беру ее, потому что уже выяснила, что, если помимо бутылки купить что-то еще, это повышает шансы убедить кассира, что мне тридцать восемь. Детям ведь нужен хлебушек на завтрак, должно сработать.

С распродажной булкой под мышкой прогуливаюсь к полкам с пивом в дальнем углу и слышу, как открывается входная дверь, запуская внутрь волну холодного воздуха. Быстренько пробегаюсь глазами по ценникам и хватаю самый дешевый блок, состоящий из шести бутылок.

Иду к кассе, подняв подбородок и не сводя глаз с продавца, однако в груди начинает расти волнение. С притворной уверенностью выкладываю на прилавок хлеб и выпивку и с вежливой улыбкой передаю двадцатидолларовую банкноту. Сзади кто-то подходит, но я слишком занята своей ролью и паршивой актерской игрой, чтобы оборачиваться.

Кассир равнодушно пробивает хлеб, и я уже внутренне праздную победу, но потом он смотрит на меня и задает тот самый леденящий душу вопрос:

– Можно ваше удостоверение, мэм?

Я ойкаю и хихикаю, копируя реакцию мамы.

– Вы мне льстите!

Тот и ухом не ведет, терпеливо ожидая с тем же безразличным выражением лица. Сглатываю комок в горле и передаю ему мамины права. Похоже, дело пахнет керосином.

Продавец берет документ и внимательно его изучает, поочередно смотря то на фото, то на мое лицо. Говорят, я похожа на мать, однако «похожий» – не значит «идентичный». Кассир хмурится.

Человек за моей спиной прокашливается и становится рядом, но я так напугана из-за возможного ареста, что не оборачиваюсь, а лишь искоса бросаю на него быстрый взгляд. Сердце проваливается куда-то в желудок, я отвожу глаза и цепенею: с ума сойти, Джейден Хантер.

Замираю на месте, не в силах пошевелиться. Нет-нет-нет! Как некстати. Застать меня в таком виде! Я просто в ужасе. Щеки, и без того красные от толстого слоя румян, пылают от стыда. Джейден смотрит на меня с изумлением, и его губы растягиваются в фирменной кривой усмешке. Отросшие волосы тяжелой копной спускаются на лоб без всякой укладки гелем. На нем все черное: и джинсы с рваными дырками на коленях, и кроссовки, и толстовка с капюшоном. В руках у него упаковка молока. Заметив шесть бутылок на прилавке, переводит взгляд на меня, и улыбка становится саркастической.

– Ловкий ход, – внезапно произносит кассир со смешком, и я прихожу в себя. Он бросает мамин документ на стойку, прячет упаковку пива под стол и выпроваживающе взмахивает рукой. Мои щеки пылают ярким пламенем.

– Иди-ка отсюда. Или ты это брать будешь? – спрашивает он, показывая на буханку.

Мотаю головой, засовываю купюру с правами в карман пиджака и опрометью кидаюсь к выходу. Мимо Джейдена пробегаю, не поднимая головы, и распахиваю дверь. От холодного воздуха перехватывает дыхание. В уголках глаз собираются слезы, но я борюсь с ними, не желая тонуть в жалости к себе. На всех парах несусь к машине и уже почти сажусь за руль, как вдруг слышу, как хлопнула дверь супермаркета.

– Маккензи! – негромко окликает меня Джейден.

Застываю на месте, одной ногой в салоне, другой на улице, глядя, как Джейден идет ко мне через маленькую парковку. Черты его лица едва различимы в неверном свете уличных фонарей.

– Подожди, пожалуйста.

Встреча с ним и без того невыносима, а эта просительная интонация еще сильнее меня смущает. Мало того что я выгляжу как пародия на мать, так к тому же он застал меня за попыткой купить выпивку в полночь буднего дня. Стыдно до жути, и от бессилия я стягиваю с шеи дурацкий шарф и бросаю на сиденье.

Джейден подходит и останавливается. Нас разделяет лишь открытая дверца. Он разглядывает меня, поджав губы, затем откидывает с глаз прядь волос, задумчиво переводит взгляд на пассажирское место, после чего, наконец, нарушает затянувшееся молчание: