Юлия Монакова - Над студёной водой

– Не бойтесь, – сказал он негромко, стараясь не напугать бедолагу ещё больше. – Никто не причинит вам вреда. Пожалуйста, вылезайте оттуда. Вам нужно на свет, на волю.

– Оставь её в покое и сам вылезай, – загремел вдруг над люком мужской голос. – И не вздумай рыпаться. Никаких лишних телодвижений!

– Илья? – Стас поднял голову.

– Без разговоров! – рявкнул тот. – Я повторять не стану. Марш оттуда! Я жду.

Похоже, лесничий и не подозревал, что в подполе, помимо Стаса, находится ещё и Димка. Тот незаметно прикоснулся к его руке, давая понять, что так даже лучше. Не надо выдавать его присутствие, можно использовать эту ситуацию себе на пользу…

– Спокойнее, Илюха, – бодро отозвался Стас. – Какие проблемы? Я уже иду. Тем более, я и сам хотел с тобой поговорить…

– Поговорить он хотел, – передразнил лесничий ехидно. – Давай, пошевеливайся.

Стас поднялся по ступенькам… и упёрся взглядом в ствол ружья, направленный прямо ему в грудь.

Они лежали, тесно прижавшись друг другу и пытаясь согреться.

– У нас часто так бывает… – стуча зубами, произнесла Марина. Изо рта её при этих словах вырвалось облачко пара. – В смысле, снег летом… Не переживай, он совсем скоро растает.

– Если мы прежде сами копыта не отбросим, – мрачно пошутил Андрей. Настроение было преотвратное. Спасать их что-то никто не торопился. Нога разболелась с новой силой, а обезболивающее у Марины закончилось. А тут ещё этот треклятый снег!.. Они разговаривали только ради того, чтобы хоть чем-то занять себя. На самом деле, обоим было не до светских бесед.

– Сейчас бы в баньку жарко натопленную… – произнесла Марина мечтательно.

– Никогда не понимал баню. Чего хорошего? – тоже стуча зубами, отозвался Андрей. – Вот ванна или хотя бы просто горячий душ – другое дело.

– Ты просто никогда не парился по всем правилам, – наставительно произнесла она. – В сельской местности к русской бане особое отношение. Это же целый ритуал! У нас обычно топят по субботам. У каждого хозяина свои банные секреты, поэтому, чтобы не угореть, топить свою баню не доверяют никому… Это как праздник, честное слово! Прибирается весь дом, после протопки баня тщательно моется: лавки, тазы, полок и даже стены… А, напарившись вволю, все непременно садятся пить чай или прохладный морс. Вкуснотища!.. И в теле такая лёгкость, аж звенишь.

– Уговорила, – заплетающимся языком отозвался Андрей; несмотря на холод, глаза у него закрывались сами собой, и он незаметно уплывал в царство Морфея. – Если выберемся отсюда живыми – обязательно пойду в баню.

– Конечно же, выберемся! – Маринка горячо обцеловала любимое лицо. – Нас совсем-совсем скоро найдут…

– Расскажи ещё про баню, – попросил Андрей слабым голосом. – Может, хоть чуть-чуть теплее станет…

– Ммм… – послушно задумалась Марина. – А вот что я в этой бане с детства ненавидела – так это мыть голову. У меня всегда были очень длинные волосы, и мама уверяла, что промыть их можно только ужасно горячей водой. Специально для этих целей отливала в ковшик крутой кипяток. Когда она полоскала мне волосы, я, конечно же, дёргалась и периодически ошпаривалась…

Андрей протянул руку и легонько провёл пальцами по её светло-русой косе.

– У тебя красивые волосы… – сказал он еле слышно. – Ты вообще очень красивая. Девочка с севера… – и улыбнулся посиневшими от холода губами. Видя, что его неумолимо клонит в сон, Марина торопливо затараторила что попало – лишь бы не молчать.

– А однажды к нам пришла помыться старуха-соседка. У неё не было своей бани. Увидела нас с мамой, чистеньких, распаренных… и как давай реветь!

– Почему? – спросил Андрей.

– Говорит: «Я когда замуж выходила, у меня и то такого платья не было, как вы из бани выходите». А мама тогда действительно надела мне какое-то нарядное, яркое платьице…

Глаза Андрея медленно закрылись. Марина торопливо дунула ему в лицо.

– Не спи, Андрюш, не надо сейчас спать! Ну хочешь… хочешь – ещё что-нибудь про баню расскажу? – спросила она умоляющим тоном.

– Мне скоро можно будет диссертацию по баням защищать… – с трудом выговорил он, едва ворочая языком.

– Ты… ты… «Калину красную» смотрел? – выпалила она вдруг. Андрей удивился такому переходу.

– Конечно, смотрел… А что?

– Помнишь там момент, когда Петро просит Егора поддать горячей воды, и тот вместо каменки выливает кипяток прямо ему на спину? Так вот, этого не может быть. Это недоработка Шукшина.

Андрей невольно засмеялся – настолько серьёзно и даже осуждающе она это сказала.

– Почему не может?

– Деревенский житель никогда так не сделает. А Егор ведь был из деревни…

– Я бы сейчас тоже не отказался от кипяточка на спину, – со вздохом произнёс Андрей. – Может, ну их к лешему – эти правила? Давай прямо здесь огонь разведём…

– Нельзя, Андрюша, – Марина чуть не плакала. – Пожар может начаться…

– Да какой пожар, от снега всё сырое…

Она знала, что он ужасно боится оставаться один, поэтому предложила:

– А хочешь, я на берегу разожгу костёр, а потом попробую тебя туда притащить?

– Как – на ручках? – усмехнулся он невесело.

– Не знаю пока… Может, настил из еловых веток сделать? Поволоку тебя за собой, как на санях…

– Не вытащишь ты меня, – серьёзно сказал Андрей. – Только надорвёшься…

Он ещё немного помолчал, раздумывая, а затем всё-таки решился:

– Ты всё же иди к ручью, Мариш. Разведи сигнальный огонь. Надо, чтобы его сразу заметили… если, конечно, нас кто-нибудь до сих пор ещё ищет, – горько добавил он.

– Ну конечно, ищут! – воскликнула она убеждённо. – А как иначе! Но… если я уйду, как же ты? Это займёт немного времени… Может быть, около часа.

– Я буду ждать, – твёрдо сказал Андрей.

– Нет, – Марина в испуге покачала головой, – я не могу тебя бросить.

– Иди, пожалуйста, – повторил он настойчиво. – Что толку, если оба зря погибнем? А так хоть будет шанс на спасение…

Марина стянула с себя тёплую куртку и заботливо укрыла Андрея, подоткнув его со всех сторон, как ребёнка – одеялом.

– Зачем? – смутился он. – Замёрзнешь…

– Да я на бегу согреюсь, – она махнула рукой. – Тебе нужнее.

Он сглотнул ком в горле. Неприятно сосало под ложечкой при мысли, что он снова остаётся совершенно один, беспомощный и жалкий… Марина словно прочитала его мысли. Она вообще чувствовала его с полувзгляда, полунамёка, полудвижения.

– Я вернусь за тобой, – она наклонилась и коротко поцеловала его в губы. – Я обязательно вернусь. Только дождись.

Белецкий положил бинокль на приборную панель и вздохнул. Андрей как сквозь землю провалился. Оставалось только надеяться, что парень не утонул в реке или не увяз в болоте. Но… двое суток прошло. И до сих пор никаких результатов, никаких вестей…