Юлия Монакова - Три девицы под окном

…Это был чудесный, уютный и очень счастливый день для семейства Литвиновых. И вроде бы, ничего особенного не происходило, но каждая мелочь, каждая деталь этого пикника врезалась в память всем троим так крепко, что вспоминалась до мельчайших нюансов даже спустя многие, многие годы.

Отец придумал гениальный в своей простоте способ сохранять питьевую воду холодной – он просто закопал бутылку в прибрежном песке, чтобы наружу торчало только горлышко, и речные волны омывали её со всех сторон, не давая нагреться на солнце. Его примеру тут же последовали остальные пляжники – берег моментально оказался утыкан бутылками с квасом, водой и даже пивом.

Папа немного стеснялся своего бледного, неспортивного, рыхлого тела и поэтому незаметно втягивал живот, когда шёл купаться. Мама же, напротив, за этот месяц на даче постройнела, похорошела и загорела – многие отдыхающие мужского пола окидывали её незаметными или откровенно восхищёнными взглядами. Что касается Нельки, то её не могли вытащить из воды – она плескалась до посиневших губ и клацающих зубов. Выманить девчонку на берег способен был только голод. Но даже жуя очередной бутерброд или кусок пирога, Нелька предпочитала находиться у самой кромки воды – она собирала пустые раковины от речных мидий, смывала с них песок с илом и любовалась перламутровыми переливами в створках. Живые же мидии внушали ей отвращение – она видела, как местные пацаны с помощью ножа забавы ради открывали ракушки, и густое, жёлтое, сопливое нечто внутри них вызывало у Нельки приступы реальной тошноты.

Впервые за долгое время она могла думать о Димке: без сожалений, смущения и боли. До этого Нелька упорно избегала мыслей о нём и о своём к нему чувстве. Нет, наивная восторженная влюблённость давно уже прошла: это стало ясно ещё с того злополучного Нового года у Аси, когда она впервые увидела Димку в неловкой, стыдной ситуации, жалким и униженным. Воспоминания о той ночи до сих пор заставляли Нельку сердито краснеть. Но всё равно она не могла окончательно вычеркнуть его ни из памяти, ни из сердца. Что ни говори, но если бы Димка не влюбился так стремительно в Асю, может быть, у них с Нелькой ещё могло что-то получиться… Возможно, он был бы намного более счастлив именно с ней. Ведь Ася, положа руку на сердце, с раннего детства была страшной эгоисткой, думающей только о себе, и потому в любви могла лишь брать, а не отдавать. Нелька вовсе не обольщалась на её счёт, прекрасно зная обо всех подружкиных недостатках. Димке просто не повезло, что он попал в сети этой роковой красотки. Но в любом случае, былого уже не вернёшь…

Впрочем, несмотря ни на что, Нелька с удивлением поняла, что соскучилась по взбалмошной Асе. И по Рите, конечно же, тоже. Ей даже стыдно стало за то, что она не удосужилась поддержать с подругами толковую переписку. Зато мысль о предстоящем отъезде в Москву больше её не пугала. Хорошенького понемножку, отдохнула она на славу, а теперь пора возвращаться к привычному ритму. К тому же, Нелька радовалась, что у неё впервые в жизни появится домашнее животное – котёнок, которого ей обещала тётя Маша…

Само собой, бабушка восприняла появление питомца в штыки. Едва взглянув на крошечный комок шерсти у внучки в руках, она сжала губы в узенькую полосочку, круто развернулась и удалилась из прихожей. Все почувствовали неловкость, особенно мама Нельки, как главная ответственная за эту авантюру.

– Ба, ну ты чего, – внучка неуклюже постаралась умиротворить старуху, проследовав за ней в кухню. – Он же такой славненький и хорошенький! А если бы мы не взяли котёночка, хозяева утопили бы его или просто вышвырнули на помойку, представляешь? – девочка тщетно пыталась вызвать в ней хоть каплю сострадания и жалости.

– Нелечка, – мягко сказала бабушка, – немедленно убери это животное из кухни. Известно ли тебе, кто коты – переносчики бактерий, вирусов и паразитов?

– Известно, – вздохнула Нелька. Ей хотелось и плакать, и смеяться одновременно. Бабушка сейчас один в один напоминала ей мультяшную фрекен Бок: «Матильда, займись этим зверем! Только будь осторожна – собака не стерильна!»

– У него наверняка блохи, глисты, лишай и ещё целый букет болячек впридачу.

– От всего этого есть лекарства в ветаптеке, проблема решается на раз, – внучка передёрнула плечами.

– Тебе сейчас следует решать другие проблемы, учебный год на носу, – строго отрезала старуха. – Ты повторяла хоть что-нибудь из школьной программы? Поди, забыла всё за лето… И тетрадки с ручками у тебя до сих пор не куплены. Вот о чём надо думать прежде всего, а не о том, как вывести многочисленных паразитов с какого-то драного кошака!

– Зачем же так драматизировать? – появившаяся на кухне мама незаметно послала дочке ободряющую улыбку. – Это всего лишь кот. Причём, маленький.

– От маленьких животных бывают очень большие неприятности! – бабушка всё никак не могла успокоиться. – И вообще, ты должна была прежде всего поинтересоваться моим мнением по данному вопросу, а не тащить этого блохастого в… квартиру, – она не сказала «мою», но так многозначительно интонационно замешкалась перед словом «квартира», что мама вспыхнула.

– Намекаете, что я такая же приблудная кошка? – недобро прищурилась она. – Неужели за пятнадцать лет проживания в этом доме я не заслужила право считать его и своим тоже?

Это было первое, на Нелькиной памяти, столкновение свекрови и невестки. Она не знала предыстории отношений двух женщин. Слышала только, что мама приехала в Москву из Ростова, чтобы попытать силы в местном ВУЗе, и на вступительных экзаменах познакомилась с папой. После окончания учёбы они поженились, и мама обосновалась в столице насовсем.

Нелька и не подозревала, что её мать навсегда осталась для бабушки «этой провинциалкой». Несмотря на то, что невестка тоже делала неплохие успехи в научной карьере, как и сын, свекровь всё равно считала её недостойной их интеллигентной семьи – чёрной костью, вышедшей из простого народа.

Она не сразу приняла жену сына, вела себя с ней сухо, выразительно поджимая губы на каждый её промах. А промахов было много – к примеру, «эта провинциалка» понятия не имела о том, как правильно следует выдавливать из тюбика зубную пасту. Свекровь гнобила сконфуженную молодую также за случайно оставленный волос в ванной, за слишком крупно нарезанные овощи для салата, за вульгарные духи… Невестка старалась вести себя тише воды, ниже травы – ненавязчиво и незаметно – и избегала даже ходить в туалет, если была дома не одна. Во время совместных обедов или ужинов у неё кусок не лез в горло: свекровь сканировала каждую мелочь – как жена сына держит вилку или нож, как вытирает рот салфеткой, как жуёт и глотает. Невестка выходила из-за стола голодной, с урчащим желудком. Иногда, правда, удавалось втихаря урвать кусок-другой: ночами, когда жизнь в квартире замирала, молодая жена под предлогом «попить водички» выскальзывала из супружеской спальни. На кухне, воровато озираясь и даже не зажигая света, она приоткрывала дверцу холодильника, чтобы торопливо сцапать окаймлённую застывшим белым жиром холодную котлету со сковородки или отхлебнуть прямо из кастрюли неразогретого борща, а затем тщательно чистила зубы и мыла руки с мылом, чтобы уничтожить предательские запахи еды. Она стеснялась афишировать истинную причину своих ночных вылазок даже перед мужем.