Камрян Кинге - Лилия [СИ]

После запечатлённого я долго лежал на том же месте и не мог прийти в себя до вечера, крайне возбуждённый и в то же время обескураженный.

5

Прежде чем произошёл окончательный наш переезд в псевдо квартиру произошло также одно событие, о котором я узнал гораздо позже и из уст матери в порыве полупьяного откровения в то же время, когда повторюсь «сын ещё не превратился в мужчину, воспринимается как ребёнок, возможно собеседник, а точнее свободные уши, духовно не близкий, но совершенно точно не посторонний».

Намеренно или нет, но в один из её посещений той самой подруги, к ней в дом заявились два молодых человека, каждый из них моложе лет на десять, возмужавшие и уже считающиеся вполне мужчинами. Подруга сделала удивлённый вид, но не выставила молодчиков за дверь, удержала встрепенувшуюся и порывающуюся уйти мать увещеваниями о том, что один из них «её племянник и ничего страшного и даже веселее будет» и она вынуждена была остаться ещё на некоторое время поверив. После краем глаза обратила внимание на одного из молодых мужчин, сидевшего за общим столом вполне себе пристойно и с какой-то мужественностью в лице, ярко выраженными скулами, признаться, довольно симпатичного.

Она все же решила удалиться и вышла во двор, вместе с галантно предложившим проводить молодцом. Причём она искренне порывалась его остановить, но он заупрямился и вышел с ней, и она ощутив его близость на прощание была вынуждена мысленно признать, что почувствовала какую-то слабость и тяготение и даже прощаясь, чуть сглотнула слюну и ускорив шаг направилась к себе в пустующий без супруга дом.

Уже дома, в стремлении унять продирающую дрожь, она направилась к шкафчику и достала оттуда запечатанную бутылку, налила половину стакана и залпом выпила поморщившись, после чего в очередной раз жидкость согрело тело и дрожь унялась и вдруг стало удивительно спокойно и весело, что молодая женщина перестала испытывать ужас от произошедшего и в очередной раз подумала какой же замечательное изобретение это – спирт. Через час влитое выветрилось, и она поочерёдно опрокинула в себя ещё две половинки стакана.

После переезда, мы в большей степени были представлены сами себе и мать, освободившаяся от семейных уз вдруг преобразилась в независимую молодую женщину и казалось несколько расцвела.

Тот самый молодец, провожающий её с работы и более не встречавший того целомудренного сопротивления замужней женщины без памяти был увлечён ею, а мама, соблюдающая приличия и, до поры до времени осаждающая особый пыл будущего любовника, дома в своей комнате долго не могла прийти в себя, в смятении слушала задушевную музыку и страшилась, пробуждающейся в её истосковавшемся от недостатка впечатлений сознании, страсти.

Первоначальный протест общественному мнению вскоре прошёл, и мама попросила не смущать её более, но как-то неуверенно, и осторожно подобрав слова дала понять, что её беспокоит внимание окружающих, но отнюдь не внимание молодого человека и если уж её не удастся в полной мере избавиться от его общества следует выражать свой интерес втайне, вдали от посторонних глаз.

Тем же вечером, а точнее глубокой ночью, она впустила молодого человека в квартиру, как бы побеседовать (убеждала себя в этом) стараясь делать вид опытной и холодной, сказала:

«Пройдём, кто-нибудь увидит».

И он вошёл, с бутылкой вина и уже в комнате признался, что совершенно потерял голову и влюбился без памяти. И это было так романтично и до этого представлялось матерью многократно, в точности как в вычитанной когда-то до дыр книжке и не требовалось больших усилий чтобы угасшая нимфеточная натура воспылала жгучим желанием.

Он закурил в форточку, попросив разрешения. Она разумеется разрешила.

После откупорил бутылку, и она принесла бокалы.

Выпили и тепло разлилось по телу, он следующим заходом предложил брудершафт, она воспротивилась, но он сел рядом на диван, и она покраснела и почувствовала, что не сможет устоять и встрепенувшись подошла к окну, к открытой форточке, чтобы скрыть смущение.

Погас свет, но она промолчала, и он сзади обнял её. Она повернулась, но не могла смотреть ему в глаза. Он приподняв её лицо за подбородок поцеловал, и рука оказалась на её груди. Она держалась руками за подоконник и все её тело превратилось в зону высокого напряжения, и она уже вздрагивала от каждого прикосновения губ. Видела, как будто издалека, что расстёгивают блузку и снимают. Следом юбка. Он опустился на колени и язык внёс совершеннейшую сумятицу в происходящее, так что она через мгновение выдохнула накопившимся воздержанием. Она уже ничего не контролировала, её развернули, и она инстинктивно приняла удобную позу, лицом смотрела в окно, а сзади ворвалось неистово и быстро, и она вздыхала каждый раз и снова вознеслась в необъяснимом удовольствии. (Это из дневника Даши).

Когда закончилось она оделась и попросила удалиться. Початая бутылка осталась стоять на журнальном столике и после она её выпила до дна одна, пытаясь убежать от самое себя и погасить стыд от произошедшего.

6

Каждые полгода на первое сентября и новый год нам покупали новую одежду, красивую и подходящую и наряду с правильными чертами лица, отличающими тех людей нетипичных, но коварно привлекательных, в новом облачении нас воспринимали как прелестных созданий, холили и лелеяли.

Тот год, сентябрь которого ознаменовал мой переход в восьмой класс традиция завершилась. До этого года мать ещё более-менее держалась и все ещё выглядело вполне благополучно, хотя алкоголь уже поработил её разум, и она частенько прикладывалась к бутылке.

Был период моей беготни к её сослуживцам с записками типа «У нас гости, дай пожалуйста взаймы бутылку вина» чаще водки. Я наивный и не осознающий до конца наступившую фазу алкоголизма ещё продолжа верить, что она «приболела», «это лекарство» и послушно исполнял поручения. Причём могучий организм хрупкой, но удивительно здоровой женщины довольно долго сопротивлялся, но такого рода люди как мать, с мечтающей и тоскующей натурой, как правило являются врагами самим себе и в конце концов алкоголь взял вверх и поработил окончательно.

Впрочем, я забежал вперёд годков эдак на два. До моего вступления в восьмой класс и с момента как мы переместились в квартиру прошло не менее двух лет, в течение которых воздействие алкоголя вносило разрушительные изменения в разум матери. Частые посещения того самого молодого человека, и всяких других мелочей не сразу, а медленно, но верно сместили нас с «сословия» интеллигентов и перспективных в касту детей из неблагополучной семьи, что нас с Дашей шокировало чрезвычайно.

К тому времени мы уже считали себя принадлежащими к детям элиты, если можно такое определение отнести к заднице цивилизации, но ведь негласное разделение на касты есть в любом мало-мальски приличном обществе, и мы дети интеллигентных и воспитанных родителей из совершенно благополучных семей, уже успели освоится в этой роли.