Натан Дубовицкий - Подражание Гомеру [based on a post-true story]

Проявились, впрочем, и иные побочные эффекты. Заметили, что понемногу снижалось либидо. Но поскольку оно снижалось у всех и примерно поровну, то никто как будто и не был в претензии. Общество стало спокойнее, ленивее, но при том и покладистее: производительность труда не росла, зато избиратели на выборах раз за разом норовили проголосовать за действующую власть, чтобы избежать напряжения перемен. Правительства, обнаружив такую нечаянную выгоду, еще активнее насаждали медикаментозную пацификацию, заодно, чтоб народ не расстраивался, объявив экономический рост и конкуренцию устаревшими приоритетами, неполиткорректными пережитками времен потогонной системы и безудержной эксплуатации природы и человека.

Все рутинные умственные хлопоты окончательно перепоручили искусственному интеллекту, народы предавались заслуженной праздности, наступал, возможно, последний, но, без сомнения, золотой век. Правда, АI, созданный методом эмуляции, переноса функций человеческого мозга в машину, приобрел вместе с этими функциями и неизбежно сопутствующие им отдельные особенности чисто человеческой психики, а именно склонность к религиозности и воровству. Машинные алгоритмы и нейросети, управлявшие финансами, системами безопасности, государственными заказами, торговлей, образованием, здравоохранением и транспортом, обманывали и обкрадывали людей и вымогали у них взятки. Коррупция искусственного интеллекта достигла поистине сверхчеловеческих пределов. Люди, впрочем, не слишком страдали, потому что разучились негодовать и бунтовать, они предпочитали шутить и похахатывать по поводу всего, что раньше их возмущало, ими правили комики и остряки, более всего ценилось хорошее настроение и всякого рода позитив.

НЕИЗЛЕЧИМЫЕ

Хороши дела человеческие, и не так уж далеки они от совершенства, как представляется пессимистам, не так уж, не так уж, но все же далеки.

Постепенно стало понятно, что вакцина действует не на всех. Ученые не могли объяснить это неприятное явление, только придумали ему название — синдром неспецифической асоциальной резистентности, СНАР. Возник Международный Институт Клинической Снарологии, проедавший огромные гранты на исследования проблемы и разработку универсального средства пацификации личности, призванного быть эффективным без каких-либо исключений, но решение так и не нашлось.

На тысячу вакцинированных приходилось в среднем полтора-два аномально устойчивых организма, по невыясненным причинам невосприимчивых к полезному препарату. Они оставались агрессивными, их сердца по-старому накапливали злобу и нуждались в насилии, чтобы ее израсходовать. Они любили прежней, дикой, напористой, эгоистичной и жертвенной любовью. Они не считали простое выживание, избегание страдания и смерти и пресловутый «успех» главными смыслами жизни, наоборот, казалось, искали риска, страха, страдания и смерти. Эти неизлечимые отщепенцы сбивались в стаи и терроризировали тучные стада благонамеренных граждан. Их отлавливали, прививали повторно, сажали в тюрьмы, охранниками в которых служили такие же, как они, изгои, но это не помогало. Повторные прививки их снова не брали, а из тюрем они разбегались, озверев еще больше, став еще опаснее.

Тут и вспомнили ответственные люди о довоенных спорах вокруг ММА. Глобальный Совет преобразовал UFC в UFC-центр Адаптации и Утилизации Героев (так политкорректно стали называть уродов, не способных к выработке л-толстовских гормонов). Центр занялся организацией коммерческих спортивных локальных войн, рекрутируя для участия в них бойцов из числа неизлечимых. Им платили хорошие деньги, и чествовали как героев и чемпионов, и разрешали друг друга убивать. Состязания проводились в нескольких дивизионах — наилегчайшем, полулегком, легком, полусреднем, среднем, полутяжелом, тяжелом — в зависимости от мощности войны. Мощность определялась предельно допустимым количеством убитых. Фреза был обладателем чемпионского пояса в полусреднем дивизионе, то есть вел войны мощностью 15–25 kilodeath (от 15 000 до 25 000 смертей). Виды оружия и техники, разрешенные для использования в каждом дивизионе, подбирались сообразно допустимому масштабу жертв и разрушений. Судейство и контроль за соблюдением правил осуществляли международные наблюдатели.

Каждая уважающая себя страна выставляла несколько команд файтеров как из практической необходимости утилизации своих неизлечимых героев, так и из соображений спортивного и политического престижа. Также это был большой бизнес. Нормальные люди с удовольствием смотрели и в прямом эфире, и в записях, как ненормальные калечат, пытают и уничтожают друг друга. Зрители объединялись в патриотические фан-клубы, болея за своих и коллективно сублимируя последние остатки почти иссякшей воинственности. Диванный, зрительский патриотизм, в жертву которому приносилась не твоя бесценная, а чья-то там дешевая жизнь, а ты только платил несколько долларов или тысяч рублей за просмотр, в силу своей доступности и безопасности стал повальным и массовым, скрепляя нации изнутри. Большие государства рассеивали дурную энергию масс в малых конфликтах на чужих территориях, избегая таким образом прямого столкновения между собой. Клубы и сборные Китайской Конфедерации и обеих Полуамерик, Объединенных Европейских Эмиратов и Российского Союза боролись за первенство, тщательно регулируя издержки, расходуя по преимуществу морально устаревший, неважный человеческий и технический материал. Вечный мир наконец стал в самом деле реальностью благодаря войне, контролируемой и применяемой в гомеопатических дозах.

Регионы для разрушительных матчей выбирали либо заброшенные, либо бедные, жители и власти которых за достойную плату готовы были потерпеть несколько месяцев или лет временные неудобства вооруженного конфликта. Либо те, а встречались и такие, хотя и редко, где процент невосприимчивых к вакцине заметно превышал средний по планете и где население само напрашивалось и охотно участвовало в кровопролитии. Наезжали в места летальных состязаний и особого сорта странники, выполнявшие в зоне боевых действий небоевые задачи: инструкторы, журналисты, бродячие чиновники, туристы-экстремалы, врачи, воры, проститутки всех полов, торговцы, литераторы, режиссеры, профессиональные делатели селфи, благотворители, сумасшедшие, попы — в общем, народ мирный, но охотно налипающий на всякое беспокойное дело.

В моде были так называемые мемориальные войны, реконструирующие баталии прошлого. Оружие, обмундирование, идеология, тактика давних битв копировались более-менее точно, что позволяло применять устаревшие, а значит, не слишком опасные военные технологии и в то же время поощрять публику к изучению истории. Строились при необходимости декорации — макеты, а порой и буквальные реплики зданий и сооружений, символизирующих время былых событий. Воспроизводились и бытовые детали, и повседневная речь соответствующей эпохи. От файтеров требовались не только боевые, но и некоторые актерские навыки, они брали уроки драмы, чтобы выглядеть убедительнее в отведенных им ролях, за артистизм присуждались дополнительные очки. Примитивного олдскульного позерства в стиле ранних мастеров ММА, таких как Макгрегор или Джонс, было теперь недостаточно, ценились реализм и психологизм, умение полностью вжиться в образ.