Дженни Даунхэм - Негодная

Ее брат с усмешкой взял пакет, но намерений своих не изменил. Он осторожно уложил волков в чемодан.

– Правда, классные?

– Миленькие, – рассеянно произнесла Кейти и провела кончиком пальца по хрустальным бусинкам люстры. По комнате разбежались маленькие радуги.

– А вот сувенирные курительные трубки Джека, – сообщила Мэри, помахав Кейти рукой, в которой зажала несколько таких вещиц. – Куда бы мы с ним ни поехали, он всегда покупал новую. Вот эта – из Австрии, она делится на три части. А мне всегда нравилась природа в Тироле.

– А она его вправду через окно видела, – сказал Крис, указав рукой с зажатым в ней пакетом печенья на один из стульев в гостиной. – Он прямо тут сидел.

– Я его все время вижу, – добавила Мэри. – А как же иначе?

Крис с любопытством посмотрел на нее:

– А он никогда не кажется тебе голодным и опасным?

Кейти зыркнула на брата, предупреждающе сдвинув брови, но он сделал вид, что ничего не заметил. Пусть пугает себя сколько хочет, считая, что Джек превратился в зомби, но зачем же Мэри к этому склонять? Не стоило напоминать ей о том, что Джек умер. Мама и так ее этим огорчила.

– Джек много чего коллекционировал, – продолжала Мэри, протянув Кейти нечто похожее на связку тонких палочек. – Вот иглы дикобраза. Он пользовался ими для рыбалки.

Затем она показала внукам маленький парусник, сделанный из голландского деревянного башмака, со снастями из золотых нитей и парусами из оберточной бумаги, еще несколько корабликов, набор дорогих немецких ручек и флакончик духов с крышкой в виде черного шарика.

– Прямо из Парижа, – блаженно проговорила Мэри, нажала на крышку и опрыскала духами шею. – Ручная резьба по хрусталю и еще серебряная кисточка для большей элегантности.

Откуда у нее брались названия для всех вещей, почему она так легко их вспоминала и произносила? Как она могла помнить, что они собой представляли и откуда привезены? Может быть, это происходило потому, что она сейчас находилась здесь, в квартире, где они жили с Джеком? И воспоминания возвращались, если она оказывалась в «правильном» месте достаточно долго?

– Уверена, он был бы рад, если бы вы взяли себе что-то в подарок, – сказала Мэри внукам. – Что бы вы хотели? Как насчет рожка для обуви? Всегда полезно иметь рожок для обуви. Вот этот – от Фримена, знаменитого обувщика с Лавендер Хилл [3] Жилая и торговая улица на юге Лондона. . Вы бывали в Лондоне?

Крис помотал головой.

– Нигде мы не бывали, даже за границей. Мама летать боится.

– Вот как? Жаль. Так можно много всякого повидать. Но вы еще такие юные. У вас уйма времени.

Радостно улыбаясь, Мэри стала протягивать Крису и Кейти разные вещицы, чтобы они укладывали их в чемодан. На первый взгляд они казались совершенно бесполезными, но рассматривать их вместе оказалось забавно. Шторы на окнах развевались, как подолы белых летних платьев, а Мэри рассказывала и рассказывала о сифоне, в котором можно было делать газировку, о глицериновой лампе, солнечных часах от Эйнсли и Уилсона, кофейном сервизе «Meakin» [4] Китайская компания по производству высококачественного фарфора. . Мэри вела себя как ведущая «Antiques Roadshow» [5] Британская телепередача, участники которой ездят по стране и оценивают старинные вещи, которые приносят местные жители. , рассказывающая о старинных вещах.

В гостиную порывисто вошла мать с охапкой одежды.

– Я нашла блузки, юбки и нижнее белье. Не обнаружила ни жилетов, ни носков и не очень уверена насчет этих брюк. – Она показала их Мэри. – Даже этикетка висит. Если я их возьму, ты будешь носить?

Мэри пожала плечами и посоветовала матери спросить об этом у Джека, который, как она полагала, наверное, сейчас наверху.

Мать устало вздохнула и повернулась к чемодану.

– Это еще что такое?

– Всякое-разное, что мы берем с собой, – ответил Крис.

– Нет-нет. Категорически нет. – Мать положила одежду на стул. – Мы не сможем все это увезти. Зачем, скажи на милость, тебе понадобился пластмассовый ананас?

Мэри укоризненно посмотрела на нее:

– Но это же ведерко для льда! Что ты делаешь? Положи его обратно!

– Часы еще может быть, – заявила мать. – Но никаких газет и финтифлюшек. – Она снова сунула руку в чемодан. – А это что еще такое? Трубка?

Мэри выхватила ее у Кэролайн.

– Это не твои вещи! Думаешь, имеешь право рыться в них? Кто тебе сказал, что так можно делать? – Она положила трубку обратно в чемодан, добавила что-то вроде стопки старых театральных программок и протянула руку. – Дай мне ананас.

Кэролайн выполнила просьбу. Со свирепым видом она повернулась к вороху одежды.

– Придется это все положить сверху, так что не ругайся, если одежда помнется!

Кейти взглянула на Криса. Тот ел печенье и притворялся, что ничего не замечает, а значит, чувствовал себя таким же виноватым, как она. Они не помешали Мэри творить глупости при сборе вещей, и вот теперь снова разгорелся скандал. Нечто подобное случилось вчерашним вечером, когда Мэри пожелала прогуляться после ужина. Мать спокойно объяснила, что уже поздно, на улице ночью опасно и пора ложиться спать, но Мэри надела пальто и заупрямилась. Кейти предложила прогуляться с бабушкой вокруг дома, поскольку сама дико устала от подготовки к экзамену, но мать решительно заявила, что не позволит им обеим так рисковать, заперла дверь и убрала ключ в карман. Мэри стояла в коридоре и требовала, чтобы ее выпустили, говоря, что не выносит закрытых пространств.

– Это что, тюрьма? Ты что, собираешься нас запереть в угольном сарае?

Мать принялась доказывать, что никакого угольного сарая у них нет и никто никого не намерен запирать, но дверь она не откроет, потому что на улице темно.

Мэри вышла из себя.

– Может быть, ты не откажешься отпереть свое сердце? – рявкнула она, прошествовала по коридору и вышла на балкон, где сердито выкурила сигарету.

И вот настал новый день, а Мэри снова оказалась причиной конфликта. Другой дом, другой спор. Столь же неразрешимый.

Мать швырнула вещи в чемодан и свирепо захлопнула крышку.

– Больше ничего не возьмем, – объявила она. – Я-то думала, ты положишь только фотографии и пару вещей Джека, а не вот это. Ты не можешь забрать отсюда все!

Мэри покачала головой.

– Открой чемодан. Я еще не была наверху.

– Что тебе нужно оттуда?

– Туфли. Платья. Мало ли еще что.

– Одежду я уже собрала, а туфли – у тебя на ногах. Брать что-то еще нет никакого смысла.

– Отец купил мне отрез фантастически красивого шелка, – мечтательно произнесла Мэри. – А сестра сшила из этого шелка платье. Всякий раз, когда я его надевала, я с кем-то целовалась. Я никуда не поеду без этого платья.

– Тут нет места, – сказала мать, в отчаянии расстегивая молнию чемодана. – Мы побываем у врача, и потом станет ясно, сколько времени ты проживешь у нас. Но до тех пор твои вещи должны остаться здесь.