Дженни Даунхэм - Негодная

– А вы сами как считаете, есть у вас проблемы с памятью, миссис Тодд?

– Никаких проблем.

Мужчина кивнул.

– Хорошо. Давайте посвятим следующие полчаса тестированию вашей памяти, хорошо? Кое-что обсудим и проверим, все ли работает так, как надо. – Он раскрыл папку, перебрал бумаги, вытащил листок и пробежался по нему глазами сверху вниз. – Итак, не могли бы вы немного рассказать о себе, миссис Тодд?

– Что вас интересует?

– Может быть, поговорим о вашем детстве? К примеру, есть ли у вас братья или сестры?

– У меня есть сестра. – Мэри скосила глаза на Кэролайн. Как неприлично – разговаривать с врачами тайком от нее! – Она может рассказать вам о Пэт. Они очень хорошо знают друг друга.

– Она намекает на тот факт, что ее сестра меня вырастила, – сказала Кэролайн. – Мать родила меня, будучи очень юной, и вместо нее меня воспитывали мои тетя и дядя. Своих детей у них не было.

– Ясное дело, не было, – хмыкнула Мэри. – Это ведь брак по расчету.

Кэролайн густо покраснела. Ха! Ну, так ей и надо.

– А я именно их считала своими родителями. О матери мне никто не рассказывал.

Мужчина опять покачал указательным пальцем и прижал его к губам. «Заткнись!» – вот что это означало. И поделом ей. Коварная какая. Предательница.

– А где вы родились? – спросил мужчина.

Ну, это совсем легкий вопрос.

– Я родилась, – ответила Мэри с непоколебимой уверенностью, – у моря.

Каждый день она чувствовала боль – так врезались острые края ракушек в ее ступни, когда она шла к воде. Каждый день она осознавала, что в жизни есть другие вещи, помимо веника, тряпок и экономии каждого пенни, и что мир состоит не только из отцовского дома и крошечного городка со скучными и незыблемыми правилами. На берегу было так много воды – столько, что она где-то далеко-далеко соединялась с небом. И слепая ярость моря помогала Мэри выживать.

– Море было прекрасным, – сказала она. – Посмотришь на горизонт – и можно прожить еще один день.

– В какой части страны?

– В мокрой и соленой.

Девочка снова рассмеялась.

– Если хочешь, я как-нибудь отвезу тебя туда, – улыбнулась ей Мэри.

Почему бы и нет? Они могли бы поехать на поезде, устроить пикник. Сняли бы туфли, побежали бы к морю, сели в лодку. Зажгли бы свечки и опустили их в воду – как тогда, давно, когда случилась беда с Пэт.

Мужчина, сидевший за письменным столом, кашлянул, перебирая бумаги.

– Вы знаете, какое сегодня число, миссис Тодд? – спросил он.

– Нет, – ответила Мэри. – А вы?

Мужчина встретился с ней взглядом. Его глаза сверкали. Это был хороший знак.

– Нет, если не посмотрю на часы.

– Вот именно! Ох уж мне эта молодежь со своими финтифлюшками!

Мэри ему польстила и хорошо понимала это. На вид мужчине было под шестьдесят. Морщины на лбу говорили о том, что его жизнь состоит из тревог, а темные тени под глазами намекали то ли на любовь к вину, то ли на то, что он подолгу читал ночью при плохом освещении. Но он был еще очень хорош собой, и лысина пока не наметилась…

– Как насчет даты рождения, миссис Тодд? Не могли бы вы ее назвать?

– Какую именно дату?

Врач явно смутился.

– У меня их две, – улыбнулась Мэри, надеясь разъяснить ситуацию. – Сначала была ужасная гроза над нашим домом. – Ба-бах! – Она хлопнула в ладоши, чтобы показать, как громко Пэт изображала гром, рассказывая историю появления Мэри на свет. – А вторая дата… Была ночь, совершенно ясная, никакого дождя. Но когда мой отец возвратился из паба и обнаружил у себя в доме ребенка, вот тут-то грозовые тучи и собрались – можете мне поверить…

Мужчина что-то записал на листке бумаги.

– Но он не виноват, – продолжала Мэри. – Отец возлагал на меня большие надежды, вот в чем беда, и он не знал, как быть. Нельзя же запереть мать с младенцем в угольном сарае, чтобы наказать их, верно? Так не наказывают. В общем, когда он закончил обзывать меня всеми жуткими словами, какие только есть на свете, он совсем перестал со мной разговаривать. Ни слова больше не говорил. Никогда. Вот ведь какой упрямец, да? Чтобы хоть как-то общаться, он оставлял мне короткие записки. – Старуха повернула голову к Кэролайн. – Ты помнишь эти записки?

Та покачала головой.

– Не думаю, что доктор хочет слушать твои рассказы. Ему нужно, чтобы ты отвечала на его вопросы.

Мужчина резко кивнул.

– Верно. Теперь я назову вам три слова, миссис Тодд, и потом попрошу их повторить. Готовы? Итак, яблоко, пенни, стол. А теперь повторите.

Глупость какая!

– Яблоко, пенни, стол.

– Очень хорошо. А теперь, будьте так добры, скажите мне, что это такое. – И врач показал Мэри то, чем он делал записи.

– Это приспособление для письма.

– Вы знаете, как оно называется?

– Письменная принадлежность.

– А это?

У Мэри в животе урчали чай и шоколадное печенье, которыми ее угостили до этой встречи. Как легко ее подкупили! Будь она проклята, ее дочь! Но теперь нужно было перехитрить этого мужчину.

– Скажите-ка мне, молодой человек, – проговорила Мэри, наклонившись к столу, чтобы лучше рассмотреть, – где вы раздобыли такой миленький галстук?

Как это было печально! А еще глупо и унизительно. Врач обращался с Мэри, как с ребенком, показывал ей ручки и карандаши, она неприязненно морщилась, а он наблюдал за ней. Старуха неплохо огрызалась, но не было никаких сомнений в том, что она испытывает серьезный стресс.

Врач показал еще несколько разных предметов и попросил Мэри назвать их. Она проявила чудеса изобретательности. Степлер превратился в степиста (человека, танцующего степ), лампа – в лампаду, ручки и карандаши Мэри называла орудиями писателей, писцов и кляузников. Она ни разу не ошиблась, но, чтобы понять ее юмор, приходилось призадуматься. Кейти вздохнула громче, чем хотела, когда врач спросил у Мэри, кто такой премьер-министр. Какая банальность! Неужели такие вопросы задают не только на телевидении?

– Это, – фыркнула Мэри, – переносной праздник.

– Согласен, – сказал врач. – В последнее время с этим у нас большая путаница. Но не хотели бы вы ответить хотя бы наугад?

– Все зависит от того, когда вы хотите услышать ответ.

– Я хочу услышать его сейчас. Кто премьер-министр в настоящее время?

Дурацкая политика! Кому какое дело? На этот вопрос не ответила бы половина учеников из школы Кейти. Да нет, больше половины. Кейти распрямила ноги и топнула подошвами ботинок по полу. Она сделала вид, что не заметила сердитого взгляда матери, и принялась внимательно разглядывать красноватую глину на подошве обуви. Глина налипла, когда они с Мэри возвращались от дома незнакомой женщины. Путь получился долгий.

Кейти была так рада найти Мэри, что расслабилась и не подумала об ответственности за все, что случилось потом. Она позвонила матери, сказала, что они идут домой, но вместо этого направилась с Мэри выпить кофе в одно симпатичное кафе, а потом проследовала на «утренний променад» по маршруту, предложенному бабушкой.