Поль-Лу Сулицер - Деньги

— Вы такой молодой и уже в бизнесе, — начинает он. — Я впечатлен.

Напускаю на себя скромный и в то же время серьезный вид уверенного в себе человека. Завожу речь о своих грандиозных планах, взглядах на жизнь, привожу много примеров своего коварного мошенничества, чертовской проницательности и феноменальной работоспособности. Трижды вызываю несчастную секретаршу, чтобы отдать бесполезные распоряжения. Короче говоря, делаю все возможное, чтобы убедить его, что перед ним молодой и самодовольный дурак, к тому же наивный, с которым всегда можно договориться и за которым ничего нет, кроме унаследованных «дядюшкиных» денег, заработанных тем на горбу алжирских «козлят».

Он слушает меня со снисходительным и доброжелательным терпением, иногда с чуть ироничной улыбкой, когда его взгляд останавливается на моем кольце. Он разыгрывает восхищение моей, как он выражается, напористостью. И вот он, чтобы не отстать от меня, начинает восхвалять «Америку, землю свободного предпринимательства», хотя краем глаза следит за мной, задаваясь вопросом, не настолько ли я глуп, как выгляжу. Наконец он переходит к цели своего визита:

— Мой дорогой Джо. Я могу называть вас Джо, не так ли? Мой дорогой Джо, так случилось, что не позднее как позавчера я ездил в район горы Тамалпаис. Я всегда любил эти места.

Я не моргая смотрю на него с видом профессионала.

Вы должны знать, что город Сан-Франциско построен на оконечности полуострова, вытянутой к северу. Напротив находится другой полуостров, Марин. Между ними полтора километра, которые соединены мостом «Золотые ворота». Гора Тамалпаис находится на полуострове Марин, позади Саусалито — первого городка у съезда с моста «Золотые ворота», если ехать из Сан-Франциско.

— Вы знаете, Джо, — продолжает Ламм, — Саусалито и весь район на горе Тамалпаис — это места, где прошло мое детство. Я связан с ними сентиментальными узами. У моего бедного отца там был большой дом, который стоял в тени гигантских секвой, и я часто играл на белом песке Стинсон-Бич. Иногда мы выезжали на склоны Тамалпаис, чтобы оттуда любоваться Тихим океаном и Сьерра-Невадой.

В знак согласия я с важным видом киваю головой. В моей памяти, разумеется, всплывают подробности досье на Ламма. Его настоящее имя Зигмунт Ламмерски, он родился в Чикаго и по выходе из исправительно-воспитательного учреждения для молодых правонарушителей, где провел свою юность, продавал пылесосы, страховые полисы, свое мужское достоинство зрелым дамам вплоть до того момента, пока не стал процветать в сфере недвижимости и мошенничать, на чем мой отец поймал его с поличным. Его нынешний капитал составляет двести пятьдесят тысяч долларов, которые, несомненно, он получил от Мартина Яла осенью 1956 года.

Но я продолжаю прикидываться дурачком. Ламм:

— И вот совершенно случайно позавчера в ходе одного из паломничеств в дорогие с детства места я узнаю от старых друзей Лопесов, что произошло нечто ужасное.

Он ударяет себя в лоб.

— Я не поверил своим ушам! Просто не мог в это поверить! Я позвонил адвокату Арту Бекналлу, который управляет делами семьи Элберт, и вынужден признать, что это правда!

— Какая правда?

Ламм поднимает руки к небу:

— Черт возьми! Вот уже несколько месяцев я хочу купить эту землю! Да что я говорю — годы! И вот в Сан-Франциско, где никого не знаете, появляетесь вы, и на ваше первое объявление о покупке вам предлагают то, в чем мне всегда отказывали! Думаю, вы согласитесь, что здесь есть из-за чего злиться!

Я принимаю полный достоинства вид и холодно отвечаю:

— Вероятно, это потому, что я предложил больше, чем вы.

Он внимательно смотрит на меня, потом встает, начинает ходить по комнате, разыгрывает бурный приступ ярости, с которым ему с трудом удается справиться. Он прекрасно играет, и ему почти можно поверить. Затем он возвращается, чтобы сесть на место:

— Сколько вам лет, Джо? Двадцать два, двадцать три года? Не обижайтесь, но вот что я вам скажу. Сам я не агент по недвижимости, для меня это только хобби. Унаследованное от родителей состояние позволяет мне жить в достатке не работая. Но позвольте мне вам кое-что сказать. Вы заплатили шестьсот тысяч долларов за пятьдесят пять акров земли. Это относительно большая сумма, даже для меня.

На сей раз я принимаю оскорбленный вид.

— Я тоже располагаю значительными средствами.

Он улыбается.

— Полноте, Джо, Сан-Франциско — мой город. Так уж получилось, что управляющий банком, где вы храните деньги, — один из моих лучших друзей. Вы видите, насколько тесен мир. Поэтому я знаю, что шестьсот тысяч долларов, которые вы заплатили, — это почти весь ваш капитал. О! Я догадываюсь, что вы собирались сделать, когда покупали эту землю: вы думали, что в тридцати километрах от Сан-Франциско с чудесным видом на Тихий океан, Сьерра-Неваду, Санта-Круз и бухту Сан-Франциско, с этими дивными секвойями высотой в восемьдесят метров — одним словом, со всеми этими достоинствами у вас выгорит фантастический проект, для этого вам просто нужно будет разделить землю на участки и перепродать их по отдельности…

— Это не помешало мне получить право на продажу. Не вам.

— Я готов признать, что должен был более внимательно следить за этой сделкой, — произносит он с очаровательной улыбкой. — Недостаток дилетанта. Но знайте, что вам невероятно повезло: Бекналл выставил землю на продажу за двенадцать часов до вашего приезда. Но не это самое главное, Джо. Есть два существенных факта, о которых вы не знаете…

— Что это за семья Элберт, о которой вы говорили? Я вел дела не с ними.

На его лице ликование:

— Вот именно! Именно так, Джо! Это и есть первый из двух фактов, о которых я только что упомянул: вас провели, старик. Вы купили землю у багамской компании, одной из тех сомнительных фирм и фирмочек, о которых, как правило, ничего не известно: вы заплатили им шестьсот тысяч долларов за участок, который за три недели до этого они приобрели за четыреста пятьдесят тысяч, купив его у той самой семьи Элберт. Другими словами, они урвали за ваш счет сто пятьдесят тысяч долларов!

Обстановка требует, чтобы я сначала оказался ошарашенным, а потом, учитывая молодость и завышенное самомнение, разозлился. И я со злостью говорю ему:

— А что вам до всего этого?

— Успокойтесь, Джо, — добродушно отвечает Ламм. — Если не верите мне, проконсультируйтесь у Арта Бекналла, он самый честный человек на свете. Но есть кое-что похуже, Джо, и это второй существенный факт: земля, которую вы купили, не подлежит застройке! Или почти не подлежит. Я всегда знал это, не забывайте, что я там играл, будучи ребенком. Эта багамская компания… Как зовут вашего продавца?

— Их было двое: Коски и Сасплан.