Поль-Лу Сулицер - Деньги

Два часа спустя он звонит мне в офис в Эмбаркадеро, и позже мы увидим, почему он так торопится.

— Черт возьми, Джо, что на вас нашло?

Мы встречаемся второй раз за день, на сей раз в одном из баров на Калифорния-стрит.

— Джо, у меня было время подумать. Я попытался надавить на вас, но это не прошло; вы умнее, чем я думал. Хорошо, я исправлюсь. Правда в том, что у меня уже есть идея, кому через четыре года я, быть может, смогу продать эту землю; продажа не принесет мне большой прибыли, понятное дело, но я делаю это не из-за денег. Ну что, мы больше не сердимся?

Он улыбается, загорелый, элегантный, обаятельный, настоящий киношный Франциск.

— Шестьсот тысяч долларов, Джо. Цена, которую вы сами заплатили за участок.

Я дуюсь:

— Шестьсот десять тысяч. Так я, по крайней мере, хоть что-то заработаю.

Он хмурится, и в какой-то миг мне кажется, что я зашел слишком далеко. Но он разражается смехом:

— Я согласен, хитрый француз.

В тот же вторник, пятнадцатого декабря, мы подписываем договор, и он перечисляет пятьсот пятьдесят тысяч долларов на счет панамской компании, которую я специально открыл по этому случаю, и вручает мне шестьдесят тысяч наличными. «Почему наличными?» Я сбивчиво бормочу объяснение о моем алжирском дяде и долгах, и поскольку от нашего знакомого банкира он знает, что счет Бенхаруна почти пуст, то верит в ту чудесную комбинацию, которую я попробовал провести, но она оказалась неудачной. Это еще больше укрепляет его в убеждении, что я полный идиот.

Между нами говоря, я только что продал ему за шестьсот десять тысяч долларов временно не подлежащий застройке участок земли, за который сам заплатил под прикрытием моей багамской компании двести пятьдесят тысяч. Это уже неплохой результат, но матч только начинается.

И чтобы отметить завершение третьего этапа, я позволил ему заплатить за нашу выпивку.

Четвертый этап уже начался. В хронологическом порядке он опережает предыдущий. Мой обед с Ламмом в Aliotto состоялся во вторник. А за неделю до этого, в среду, Ли и Лю под видом китайцев из Сайгона так сильно настаивают на том, чтобы им показали участок у горы Тамалпаис, что Ламм в конце концов сдается. И он везет туда на своей машине двух простофиль, которые притворяются, будто говорят на кошмарном английском, поэтому почти всю дорогу изъясняются между собой на китайском. Что касается посещения участка, то они его посетили, здесь нечего сказать, и за несколько часов успели облазить его вдоль и поперек с радостной резвостью фокстерьеров. Превосходно, это как раз то, что они искали, заявляют они под конец осмотра Ламму, у которого все еще высунут язык от беготни за ними. И чертовски невинно добавляют: «Теперь можем признаться: мы были готовы сегодня вечером подписать контракт на участок в Халф-Мун-Бей. Но то, что предлагаете вы, устраивает нас больше. Хорошо, мы покупаем. Но не по той цене, которую вы назвали. Два миллиона долларов — это слишком много. Мы можем заплатить не более миллиона двухсот тысяч».

Все это на ужасном английском, где мои дурачки дают волю своей фантазии, и бог знает, насколько необычно она выглядела.

Обратите внимание на то, как они перевели разговор на сумму сделки. На самом деле Ламм никогда не называл цену. И два ловкача тоже избегали этой темы. Единственный раз разговор коснулся денег, когда Ламм спрашивал о возможностях китайцев. Тогда Ли и Лю ответили: «Два миллиона долларов». В тот день, в конце осмотра участка, они притворяются, будто эта сумма как цена за землю была установлена Ламмом. Когда мы с простофилями готовили эту сцену и Ли и Лю не верили, что такое недоразумение будет выглядеть правдоподобным, я ответил: «Что мы теряем, давайте попробуем?»

Скорее всего, у Ламма будет три решения, когда он услышит, что покупатели предлагают ему цену в один миллион двести тысяч долларов. Он может возмутиться, заявив, что никогда не говорил о деньгах, и выяснить отношения — так сделал бы честный подрядчик (давай, давай…); он может промолчать и согласиться с недоразумением как с чудом небесным; а может потребовать больше. Учитывая его дьявольскую наглость и полное отсутствие каких-либо моральных принципов, он, как подрядчик, должен выбрать третье решение.

— Мне будет трудно сбавить цену ниже полутора миллионов, — отвечает он.

Бесконечный спор между Ли и Лю на китайском языке: позже они признаются, что для того, чтобы заполнить разговор и удержаться от приступов смеха, они рассказывали друг другу длинную китайскую поэму XVI века о душераздирающих приключениях красавицы, преследуемой людьми-драконами.

— Мы заплатим один миллион четыреста пятьдесят тысяч, — говорят они наконец, — но при условии, что вы возьмете на себя расходы по ограждению участка и установке ворот.

— Согласен, — отвечает Ламм.

Он не верит своим ушам и говорит себе, что та чудесная удача, в которую он всегда верил, наконец-то пришла к нему.

— Нам нужен забор по всей длине участка с четырьмя воротами. Вы должны все это отразить в контракте.

В конце концов если на запрещение застройки участка существует соответствующее распоряжение, то на его ограждение распоряжений не было.

— Согласен, — отвечает Ламм.

Согласие, которое обойдется ему в девяносто пять тысяч долларов: Ли и Лю потребуют монументальные ворота с драконами, эскизы которых — какое совпадение! — они прихватили с собой, и еще кучу других драконов на заборе, которые должны быть пять метров в высоту и располагаться через каждые сто метров.

Пока Ламм еще не знает обо всех этих деталях и озабочен другим: он продает землю, которой не владеет, поскольку, вопреки обещанию, Жозеф Бенхарун не перезвонил, и все это происходит, напомню вам, в среду, тогда как покупка земли Ламмом у «Джо Бенхаруна» состоится лишь в следующий вторник. Он чувствует себя не в своей тарелке, и это объясняет его поспешность в заключении сделки со мной. Он спрашивает у китайцев:

— Когда вы хотите, чтобы мы подписали контракт?

— Очень быстло, — отвечают простофили, — мы очень быстло уезжать Сайгон встлечаться дологими любимыми лодственниками.

Ламм улыбается. Он привык к такого рода акробатике и видел на своем веку разное. Он дает себе обещание как можно быстрее найти этого придурка Джо Бенхаруна и выкупить у него землю по самой низкой цене. К тому же этот идиот скоро должен ему позвонить.

Не повезло: Джо Бенхарун пропал на шесть дней и не объявится до следующего вторника. Этого в тот момент Ламм тоже еще не мог знать. Он возвращается в Сан-Франциско с китайцами, которые просят разрешения напоминать ему, чтобы работы по ограждению участка начались как можно скорее. Ламм сначала отказывается: «Я не могу нести столь значительные расходы без гарантии. Что мне делать, если вы вдруг передумаете покупать?» Решено, что Ли и Лю выплатят задаток в размере ста пятидесяти тысяч долларов в обмен на обязательство о предварительной купле-продаже с лаконичным текстом и указанием координат участка, обозначенного как собственность семьи Элберт в районе горы Тамалпаис. «Одно условие, — говорят на своей тарабарщине китайцы, — поскольку мы уезжаем в следующий понедельник, четырнадцатого декабря, контракт должен быть подписан до нашего отъезда». — «Это очень короткий срок!» — протестует Ламм. «В Халф-Мун-Бей готовы подписать сразу», — возражают представители Поднебесной. Ламм уступает и говорит себе, что сумеет найти меня раньше. Из этого, как мы видели, у него ничего не выйдет, и, как Бенхарун, я не появлюсь до следующего дня. Чтобы не потерять сделку, Ламм действительно в понедельник, четырнадцатого декабря, подписывает обязательство о предварительной купле-продаже, согласно которому получает сто сорок пять тысяч долларов и при этом обязуется выполнить работы по ограждению участка на условиях требований, определенных представителями покупателя. И поскольку он, разумеется, не может четырнадцатого декабря продать недвижимость, которую еще не приобрел, то использует поздний час подписания документа в качестве предлога, чтобы датировать подпись пятнадцатым декабря.