Коллектив авторов - Искусство революции

Итак, чем будет располагать особист? У него будет рапорт пограничников о месте и времени нарушения госграницы. У него будет конфискованная контрабанда. У него будут отобранные «стволы» вместе с отпечатками пальцев. У него будет заключение врача о ранении пограничника. Сплошные вещественные доказательства. В принципе, ему достаточно только установить личности задержанных нарушителей и всё, дело можно отправлять в суд. Конечно, будут у особиста ещё вопросы, но это будет просто добыча информации, на решение суда не влияющая. Но не это самое страшное. «Стволы» — вот самая главная неприятность. Они хоть и приобретались с рук, но где гарантия, что они не «палёные»? Кто знает, не с убитых ли ментов они сняты? Или, может быть, на них «жмурики» «висят»? Это чекисты быстро установят. Тут уж сроком не отделаешься. Могут и к «стенке» прислонить! Самый главный момент — это объяснить происхождение оружия так, чтобы и чекисты, и менты не связывали эти проклятые «стволы» с ранее совершёнными убийствами.

Надо отдать бандюкам должное, выход был найден, версия событий выработана и оговорены соответствующие детали. Осталось ждать допроса.

Соблазны для чекиста.

Климович Владислав Феликсович наивным человеком не был. Должность не позволяла. Когда задержанные нарушители начали дружно, без всякого нажима, сознаваться в шпионаже в пользу государства Маньчжоу-Го и окопавшихся на сопредельной территории японцев с белогвардейцами, это его, конечно, удивило, но не надолго. Просто Владислав Феликсович знал не только подобную публику, но и Уголовный Кодекс. А УК-26 имел некоторые недостатки. Если за распространение порнографии суд «отвешивал» пять лет лагерей, то за антисоветскую агитацию всего лишь три с половиной года. Наиболее сообразительные преступники этим пользовались, выдавая порнографические открытки за антисоветский материал. Признаваться во вредительстве было выгодней, чем признаваться в халатности. Признаваться даже в терроризме было иногда выгодней, чем в рядовом хулиганстве! Конечно, основная цель таких перекосов в законодательстве была в том, чтобы настоящие террористы, шпионы, диверсанты и другие пособники империализма не боялись являться с повинной, но что-то на памяти Климовича добровольных раскаяний врагов не встречалось. Сплошная уголовщина, маскирующая себя под антисоветчиков, чтобы скостить себе срок. Поверить, что явные контрабандисты занимаются шпионажем, можно, но не в этом случае. А с другой стороны… Контрабанда — это рутина. За 20 лет Погранвойска задержали 960 тысяч подобных голубчиков. Это скучная проза жизни. Сколько их ни вылови, карьеру это не ускорит. А вот шпионов ловят реже, всего-то 8 тысяч человек за 20 лет! Одно дело — передать в суд материалы на пойманных с поличным, и пойманных к тому же не тобой, контрабандистов. И кто это оценит? А вот если в аттестации будет запись, что лично разоблачил девять иностранных шпионов, то это уже другой оборот! Тут и орденок можно заработать, и по службе продвинуться! Соблазн, да ещё какой! Зато ожидаемый результат может стоить затраченных усилий.

Окончательная версия.

Обвинять граждан своего государства в шпионаже не так-то просто, как кажется наивной интеллигенции. Во-первых, у Климовича есть собственное начальство, которое враньё раскусит быстро. Во-вторых, есть прокурор, надзирающий за соблюдением законности при производстве следственных мероприятий. Уж он-то чекистам не подчинён. А вдруг он захочет лично побеседовать с гражданами «шпионами»? Именно поэтому, окончательную версию событий Климович дорабатывал сам, заставляя преступников менять свои показания и заучивать их в подробностях. Благодаря этим трудам, вырисовывалась следующая картина:

Наивные граждане СССР были с помощью угроз завербованы в шпионскую сеть коварными маньчжурскими и белогвардейскими пособниками японского империализма. Теперь контрабандный товар становился не более, чем оперативным прикрытием. Значит, обвинение в контрабанде уже снимается. Для выполнения задания враги снабдили наших граждан оружием, о происхождении которого гражданам ничего не известно. Значит, снимается самое неприятное и самое опасное обвинение. Так как это было первое их «задание», то нанести ущерб Советскому государству упомянутые граждане не успели. А кто им ставил задачу? Нет проблем! Полицейское начальство по ту сторону границы контрабандисты знают очень хорошо, поэтому путаться, называя фамилии, не будут. Да, но не сами же полицейские чиновники «рвали нитку», чтобы завербовать в свою секту советских колхозников? Конечно, нет. Их вербовали платные наймиты империалистов, явные белогвардейцы, которых, к сожалению, убил при наведении порядка герой-пограничник. Вот у них-то и были связи с вражескими разведками, а мы лишь рядовые исполнители, мало чего знающие.

Преступление и наказание.

Итак, уголовное дело состряпано. Но ведь остаётся ещё обработать прокурора! А оно это нужно? За что получает «втык» от своего начальства прокурор? За развал уголовного дела. А в те славные годы треть приговоров были оправдательными. Именно такого приговора должен бояться прокурор, да ещё по такому делу, как шпионаж! Но бояться неприятностей он в этом случае не будет. Будучи человеком опытным и неглупым, он понимает, что подсудимые будут себя пятками в грудь колотить, доказывая, что они самые настоящие шпионы. Значит, дело смело можно передавать в суд. К тому же, вести шпионский процесс весьма почётно и полезно для карьерных успехов.

А судьи — как? Каким бы порядочным не был судья, но срок ему отвешивать придётся. А как иначе? Личное признание НА СУДЕ — это «царица доказательств». И что делать судье, если обвинения прокурора и личные признания подсудимых совпадают? Отвешивать срок. Пять лет лагерей, согласно УК-26. Не может же судья грубо попирать закон, оставляя на свободе преступников, чья вина доказана?

А сами преступники? Им не страшно попасть в ГУЛАГ? Не страшно. Смотрим воспоминаниям Е. С. Гинзбург, отсидевшей 10 лет по 58-й статье. До войны «от звонка до звонка» сидели только полные идиоты или неудачники. Даже Т. С. Морозов, убивший двух своих малолетних сыновей, отсидел только три года из десяти, данных ему по суду, да ещё орден получил за ударный труд. Сейчас таких чудес не встретишь. Демократия лояльна к доносчикам, но сурова к убийцам и миловать убийц не склонна. А вот сталинизм стремился не столько наказывать, сколько исправлять заблудших. «Урки» об этом знали, и прикинуться исправившимися умели. Так что, уже осуждённые фигуранты поехали на лесоповал, не теряя бодрости и радужных надежд на скорую амнистию.

О мытье чёрного кобеля.