Андрей Клепаков - Опекун

— Молодец! — сказал я и пошел открывать, недоумевая, кого это черт принес в такую рань.

В дверях стоял сосед снизу в майке, с сигаретой и мусорным ведром в руке. Я поморщился, сосед торопливо затушил сигарету о ведро и бросил окурок внутрь.

— Привет, Борь, — поздоровался я. — Ты чего с утра пораньше?

— Привет, — ответил он. — Да вот, пошел мусор выносить и слышу, у тебя посуду колотят. Чего, жена вернулась?

— Нет, племянница.

— Ну, да? Крутая девушка, познакомь.

— Заходи, — посторонился я.

Борис оставил пустое ведро за порогом и прошел на кухню.

— Ути, господи! — воскликнул он, увидев Машу, стоящую среди осколков. — Это все твоя работа? — обвел он глазами кухню.

Маша смущенно пожала плечами.

— Правильно, — кивнул Борис. — С ним так и надо. А то у него бабы не держатся. Ты его вот так держи, — и Борька сжал кулак, показывая, как надо меня держать.

— Ну, привет, — выходя с кухни, ткнул он меня в плечо. — Не буду мешать вам развлекаться.

— Молодец, — сказал я Маше. — Видишь, Борьке понравилось, как ты посуду бьешь.

— А кто это? — спросила девочка.

— Наш сосед снизу. Ну, давай, теперь подметать.

Когда осколки были убраны, а пол на кухне и в коридоре даже пропылесосен, я спросил:

— А что ты хотела приготовить на завтрак?

— Яйца, — ответила Маша. — У тебя яйца есть?

Я прикусил язык, чтобы не пошутить.

— Должны быть. Посмотри в холодильнике, — предложил я.

Девочка открыла холодильник. Отсек для яиц помещался на самом верху дверцы.

— Высоко, мне не достать.

— Встань на стул.

Маша пододвинула стул к холодильнику.

— Омлет умеешь готовить? — спросил я.

Взобравшись на стул, она кивнула.

— Бери тогда четыре.

Маша двумя руками ухватила четыре яйца. Последнее, пятое, почему-то начало падать. Девочка качнулась, пытаясь его поймать. Я кинулся ловить Машу. Я сумел, она нет.

— Ну, — спросил я, держа испуганно глядящую на меня девочку, — бьем остальные?

— Нет, — неуверенно улыбнулась она, — есть будет нечего.

— Правильно, — я снял Машу со стула. — Готовим яичницу, омлет не получится. Молока нет. Сковородка в плите. Масло вот, — я достал из холодильника масленку. — Сейчас уберу разбитое яйцо и умоюсь, ты готовь пока.

Пока я чистил зубы и брился, Маша гремела на кухне посудой.

— Кофе варить умеешь? — спросил я, выйдя из ванной.

— Нет, мама не пила кофе, — ответила девочка, раскладывая чуть подгоревшую яичницу по тарелкам.

— Я сварю. Будешь кофе? Или лучше чай?

— Лучше чай. Я где у тебя хлеб? Я не нашла.

— В холодильнике. Я редко дома ем, чтобы не сох быстро. Чай какой, черный, зеленый?

— Обычный чай.

— Из пакетика пойдет?

— Пойдет.

Я сунул два куска хлеба в тостер, пакетик «Липтона» залил кипятком и сел за стол.

— А кофе? — спросила Маша.

— Потом сварю. А то яичница твоя остынет.

Позавтракав, мы отправились в Останкино.

Погода была отличная, прогноз не обманул, и на галерее, на стеклянных плитках пола мы оба визжали и боялись.

В общем, Week-end прошел вполне по-уикэндски.

Вечером позвонила Ольга. Спросила, забрал ли я племянницу, и предложила приехать. Я отвечал, что племянница у меня уже три дня, и, покосившись на Машу, добавил, что девочка хорошая, а вот с приездом попросил подождать. Пусть ребенок получше привыкнет, ей пришлось много пережить, да и характер у нее сложный, и у нас только-только начали выстраиваться отношения. И сейчас сталкиваться с чужим человеком ей совсем ни к чему.

— Это я чужой человек? — сразу последовал вопрос.

— Ну, для нее и я чужой человек, а ты уж и подавно.

В трубке засопели, холодно ответили: «Ну, как хочешь», и послышались гудки отбоя.

— Это твоя девушка? — спросила Маша

— Это моя женщина. Чувствуешь разницу? — сказал я.

Маша не ответила и перевела разговор на принцесс.

Маша уже лежала в постели, а принцессы вовсю путались, когда послышался звук поворачивающегося ключа в замке, хлопок закрывшейся двери, и по плиткам пола процокали каблучки. Дверь в комнату отворилась, на пороге стояла улыбающаяся Ольга. В одной руке она держала торт «Панчо», в другой большую коробку с нарисованной на ней Барби верхом на мотоцикле.

— Привет, ребенок, — сказала она Маше, быстро кивнув мне. — Вылезай из кровати, будем торт есть. Ты любишь торт?

Маша молча смотрела на нее.

— Смотри, что я тебе принесла, Барби на мотоцикле. У тебя есть такая? — Ольга улыбалась.

— Он же сказал, чтобы ты не приезжала. Я слышала.

Улыбка медленно сползла с лица Ольги. Она вопросительно посмотрела на меня. Я развел руками и пожал плечами.

— Все уже так серьезно? — спросила меня Ольга.

— Поколение некст, — усмехнулся я. Потом потрепал Машу по плечу:

— Это тетя Оля, давай не будем ее обижать, раз уж она приехала. Вставай, пойдем торт есть. И Барби тебе замечательную привезла. С мотоциклом.

— Терпеть не могу Барби, дуру эту, — Маша отвернулась.

Я наклонился к девочке и шепнул в самое ушко:

— Она же не знала, хотела как лучше. Давай не будем тетю обижать, это ведь моя тетя. И торт вкусный. Вставай.

Я поднялся.

— Пошли, — повторил я. — Зубы второй раз можно будет не чистить.

— А сказка? — подняла на меня глаза Маша.

— Обязательно сегодня дорасскажу, — кивнул я.

Маша вздохнула и откинула одеяло. Ольга тоже вздохнула и, оставив коробку в комнате, с тортом пошла на кухню. Я поднял девочку с кровати и отнес на руках.

Сев на стул, я пристроил Машу у себя на коленях. Ольга включила чайник на девяносто пять градусов, достала из сумки и сунула в холодильник бутылку «Ахашени», полазила по жестянкам с чаем, выбирая какой заварить, расставила чашки и тарелки, разрезала торт и разложила по тарелкам.

Маша зевала, сидя на моих коленях. Ольга села за стол напротив нас и спросила девочку:

— Ты чего, как маленькая, на коленках у дяди сидишь?

Маша промолчала, только крепче прижалась ко мне. Тут, отключившись, щелкнул чайник, Ольга встала, сполоснула горячей водой фарфоровый заварник, насыпала чай, налила воду и уронила крышку от чайника. Крышка зазвенела по полу, но не разбилась. Ольга сказала: «Блин!», подняла крышку, накрыла чайник салфеткой и повернулась к нам.

— А ты умеешь бить посуду? — спросила ее Маша.

— А ты разве не знаешь, что к взрослым надо обращаться на вы? — посмотрела на нее Ольга.

Маша промолчала.

— Ну, если тетя Оля хочет, чтобы ты говорила ей «вы», то проблем никаких, будешь говорить ей «вы». Правда? — пришел я на помощь Маше.

Маша, очередной раз зевнув, равнодушно кивнула.

— А как ты зовешь дядю Сережу? — спросила Ольга.

— Просто Сережа, — ответила девочка.

— Мне кажется, что все эти «вы» и «дяди» слишком формально. Она как-то сразу стала мне говорить «ты», я не возражал.