Павел Иевлев - Город людей

— Потом прогляжу… Эту часть истории мне уже давали.

— Да, Андрей же говорил, что ты делал для Коммуны какой-то анализ? — вспомнил я.

— Всё, что говорит Андрей, надо делить на десять в степени N. Где N — это величина его материальной заинтересованности, — отмахнулся Сергей. — Но задачка была любопытная…

Вернулись с моря Настя с Эли. Он отправил их на кухню, велев жрать, что найдут. Я описывал свой опыт стычек с агрессорами и штурмовок реперов, перечислял срезы, в которых был, детально описывал оружие и поведение противников. Он заинтересовался моими наблюдениями о детях, внимательно все выслушал, а потом позвал Настю.

— Не бойся, я не буду ее мучить, — успокоил он меня, — всего один вопрос. Даже не вопрос, а так…

Настя пришла, вытирая голову полотенцем.

— Что, дядя Зеленый?

— Волк тамбовский тебе дядя! Посмотри, ты когда-нибудь видела такое устройство?

Он развернул к ней экран ноутбука.

— Да, видела, — кивнула Настя растерянно, — но почему-то не могу вспомнить, где… Ой, голова!

— Все, забудь, беги отсюда.

— Что это? — спросил я.

— Заткнись и вспоминай.

Когда тебе задают правильные вопросы, очень многое проясняется даже без ответов. Мы закончили за полночь, когда Настя с Эли давно уже отправились спать наверх. Сидели, булькающие от кофе и слегка поддатые, глядя друг на друга совиными глазами.

— Что-то понял? — спросил я.

— Да. Но это завтра. Мне надо подумать. Спать иди.

И я пошел. Поднялся на верхний этаж, растолкал на широкой кровати своих приемышей, улегся между ними и уснул, слушая теплое сопение в оба уха.

Утром я застал Сергея на том же месте. Он что-то проматывал на экране ноутбука, периодически делая пометки в бумажном блокноте. То ли не ложился, то ли уже встал. Синхронно зевающие Настя с Эли спустились вниз в поисках завтрака, а я нетерпеливо спросил:

— Ну, что ты там наанализировал?

— Много чего, — ответил он задумчиво. — Некоторая связная картина появилась. Она, разумеется, имеет вероятностный характер, но на ее основании уже можно принимать какие-то решения.

— И что же это за картина?

— В части тебя касающейся…

Я возмутился, он проигнорировал.

— У меня нет ни времени, ни желания излагать тебе всю открывшуюся историю с момента сотворения мира. Тем более, что она весьма гипотетическая и фрагментарная. Ты собираешься жен спасать или Мультиверсум в целом?

— Жен, — буркнул я недовольно.

— Тогда давай к делу. Первое, что выглядит настолько очевидным, что даже странно, почему никто из действующих сил не обратил на это внимания…

Да, в его изложении все оказалось настолько логично и так бросалось в глаза, что я чуть ли ни по лбу себя стучал, что не видел этого раньше. Вот что значит взгляд со стороны.

Сергей убедительно показал, что есть некая «третья сила», которая и является источником конфликта.

— Их деятельность с вашей точки зрения выглядит деструктивной. Но, поскольку деструктив, как таковой, никогда не является действующим мотиватором акторов, то речь идет скорее о глобальном непонимании причин… Возможно, условные «агрессоры» знают об этом больше.

— Почему?

— Вероятнее всего, они столкнулись с ними раньше вас. Ситуационно они могут оказаться не противниками, а союзниками, если ваша «Коммуна-два» правильно разыграет эту карту.

— А почему «Коммуна-два»?

— Потому что, с высокой вероятностью, хронологически «коммуной один» является именно «третья сила». Но даже она не так интересна, как «коммуна ноль»!

— Ноль?

— Так я обозначил для себя исходную «Русскую Коммуну», которая является базовым источником ряда ключевых технологий для всех остальных, и наследниками которой претендуют быть все. Сначала я предположил, что это «коммуна один», но ряд фактов вынудили меня отказаться от этой гипотезы и ввести в схему «нулевую».

— Это каких таких фактов, если мы о них ничего вообще не знаем?

— Знаете и довольно много. Просто не понимаете, что это о них. Я мог бы выкатить тебе все цепочки рассуждений, но ограничусь констатацией — их образ действий и применяемый ими инструментарий однозначно указывают, что они являются не источником технологий, а их пользователями. Так же, как и «агрессоры», и ваша Коммуна. Вот ты ружье притащил, да? — он ткнул пальцем в угол, где были свалены мои скромные пожитки. Там же стояло прислоненная к стене Ольгина винтовка. — Где оно сделано?

— В Коммуне, — ответил я уверенно. — Это их собственное производство.

— Тогда скажи мне, почему они производят винтовки строго одной модели, но не могут сделать работающие по тому же принципу скорострелки, как у «агрессоров»? И почему у агрессоров только штурмовое оружие, скорострелки, но нет снайперского, как ваши винтовки? Почему у вас обоих нет, например, работающих по тому же принципу пистолетов?

— Почему?

— Потому что и вы, и они имеете небольшой кусок чужой технологии, без возможности ее масштабировать. Можете воспроизвести по готовой схеме изделие, но не владеете принципами разработки. Вы — дикари, получившие батарейки, провода, лампочки и схему сборки фонарика, но не знающие, что такое электричество. Поэтому вы можете собрать столько фонариков, на сколько хватит деталей, но не можете сделать электромотор или радиопередатчик.

Я призадумался. Это было похоже на правду и логично ложилось на прочие наблюдения.

— Эта «третья сила», условная «коммуна-один», имеет те же, или какие-то другие фрагменты того же дерева технологий, но очевидно не владеет им полностью, а значит, не является их источником.

— Почему ты так думаешь?

— Иначе им не надо было бы действовать хитростью и террором. Это как сомалийские пираты, понимаешь? Да, они на моторках с «калашами», но напасть могут только на мирный танкер. У тех, кто эти моторки и калаши придумал, есть крейсера и самолеты, а пираты автомат просто спиздили.

— Кажется, понимаю…

— Я это объясняю тебе потому, что, с вероятностью более девяноста процентов, лагерь твоего Севы вынесла именно «третья сила».

— Слушай, — осенило меня, — Настя утверждает, что Эли, в принципе, может говорить. А что, если ее как-то расспросить?

— Зачем? — удивился Сергей.

— Ну, она же была там при нападении, что-то видела.

— Я легко воспроизведу ее рассказ сам, спорим? — он посмотрел на прислушивающуюся к нам Эли. — «Послышались выстрелы, я испугалась, убежала и спряталась…» Где там она спряталась?

— В бельевой корзине…

— Вот, в ней. «Потом все затихло, я долго сидела и дрожала, но захотела есть, пить или писать, вылезла, а все вокруг мертвые». Так?

Эли нервно кивнула, испуская эманации тревоги и дискомфорта.

— Очевидцы бесполезны, — отмахнулся Сергей.