Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]
- Название:Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Радуга
- Год:1988
- Город:Москва
- ISBN:5-05-002210-
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР] краткое содержание
В золотой фонд литературы ГДР вошли произведения таких писательниц среднего поколения, как Криста Вольф, Ирмтрауд Моргнер, Хельга Кёнигсдорф, Ангела Стахова, Мария Зайдеман, — все они сейчас находятся в зените своих творческих возможностей. Дополнят книгу произведения писательниц, начавших свой творческий путь в 60—70-е годы и получивших заслуженное признание: Ангела Краус, Регина Рёнер, Петра Вернер и другие.
Авторы книги пишут о роли и месте женщины в социалистическом обществе, о тех проблемах и задачах, которые встают перед их современницами.
Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Возврат к столь знаменательным для немецкой культуры страницам «романтической школы» тоже далеко не случаен. Разумеется, «эмансипация» собеседниц и корреспонденток, высоко ценимых лучшими умами Германии, не зашла так далеко, как у их французской современницы Авроры Дюдеван, оставшейся в истории и литературе под мужским именем Жорж Санд. Но и последняя, столь горячо настаивая на равенстве в правах, не сомневалась в том, что «сердце и ум бывают мужского или женского рода».
Женская литература новых времен дает материал и для того, чтобы трактовать тему и судьбу «слабого пола» более широко. Вопрос о месте человека в семье, далее — в обществе, становится вопросом о его месте в мире, о его высоком предназначении. Залог необходимой внутренней независимости определяется как способность понимать друг друга «умом и сердцем», которая воспитывается в человеке с детства. Именно поэтому одна из принципиальных проблем в женской литературе — отношения с младшими поколениями, складывающиеся далеко не просто.
Мир взрослых, их попытки извлечь из собственного опыта полезный урок детям по большей части оказываются и тщетными, и жестокими. Сформированный ими образ жизни не всегда приспособлен для тех, кто еще мал. Подспудно, скрыто назревают подлинные драмы, грозящие травмой психики, — так происходит, например, с девочкой, которой начинает мерещиться нечистая сила только оттого, что мать, увлекшись новой любовью, забывает на время о ее воспитании («Зов кукушки» Вальдтраут Левин).
В рассказе Кристы Мюллер «Кандида» героиня — семилетняя девочка — не знает, что такое нормальный дом, семья. Ее мать (от лица которой и ведется повествование) — «жертва» своей профессии, она, помощник режиссера, разрывается между ребенком и работой. Маленькая Кандида в неполные семь лет сменила столько домов ребенка, интернатов, что ожесточилась, сердце ее полно недетской горечи. Случайная встреча с отцом, который живет на Западе (ставшая в литературе ГДР традиционной тема «расколотого» неба раскрывается через судьбу ребенка), едва не погубила Кандиду — она бросилась в воды Шпрее, чтобы плыть к отцу, и, если бы не появившийся спаситель в лице пограничника, оказалась бы жертвой взрослого мира и законов его существования.
Итак, ребенок не может, не должен быть один. Но ведь и предоставление самостоятельности более старшим, подросткам, проблематично по своим последствиям. В рассказе Хельги Кёнигсдорф «Неожиданный визит» к героине в гости является некая Бритт — типичная независимая акселератка, во всем поступающая наперекор родителям (которые, впрочем, разведены). Две женщины, старшая и младшая, ведут разговор на равных. Обе достаточно одиноки, обе находятся в некотором разладе и с собою, и с миром — и потому говорят на общем языке. В последней фразе этого рассказа выясняется, что они — мать и дочь. Глядя на Бритт, мать понимает, что та — полная противоположность ей самой в том же возрасте. Более того, именно сейчас она ближе к этой свободной, почти самостоятельной, ищущей натуре, нежели была бы пятнадцать лет тому назад. Но как раз поэтому она с тревогой смотрит в будущее дочери: «Боюсь, что, отправившись на поиски, поймет: они никогда не кончатся».
Об этих и многих других сложнейших проблемах женского бытия написано немало и нашими соотечественниками, что еще раз доказывает их общность и даже необходимость их анализа. Многие высказывания — публицистические и художественные — впрямую соотносятся с тем кругом вопросов, что ставят перед собою и обществом писательницы Германской Демократической Республики.
Не случайно, например, в ГДР с таким интересом были встречены и отмечены критикой книги Светланы Алексиевич «У войны — не женское лицо» и «Последние свидетели. Книга недетских рассказов», героини которых — женщины: бывшие партизанки, подпольщицы, фронтовички и те, чье детство прошло в годы войны. Характерно и то, что размышления советской писательницы о роли женщины в современном обществе во многом совпадают с тем, что пишут ее коллеги в ГДР.
«Эмансипация внесла изменения в психологию женщины, получилось, что химическая реакция в пробирке для нее важнее, чем «реакция», происходящая в ее собственном доме, — говорит С. Алексиевич. — Думаю, что мы все-таки очень грубо восприняли идею эмансипации. Стало уже расхожим присловье, что баба в войну была и за мужика, и за коня. Так вот мне кажется, что иногда нам хочется и сейчас видеть женщину и бабой, и мужиком, и конем одновременно. За все это мы расплачиваемся в детях, а, кстати, нам так же нужно общение с ними, как им с нами…»
Примечательно и то, что сами методы и приемы исследования женских судеб — исследования судеб нашего века — часто оказываются сходными в нашей прозе и в прозе ГДР. Так, известный сборник Макси Вандер «Доброе утро, красавица» (1977), как и упомянутые книги Алексиевич, составлен на основе монологов — подлинных магнитофонных записей, исповедей, непосредственных и достоверных рассказов о себе, которые ведут наши современницы. Можно сравнить творческую манеру Хельги Кёнигсдорф, Марии Зайдеман с рассказами Татьяны Толстой — и возникнут несомненные и значимые параллели.
«Мне кажется, что женщины в искусстве — писательницы, художницы, режиссеры — это все-таки надежда, — говорит Криста Вольф. — Во-первых, может быть, именно им удастся выразить нечто совсем новое, неизвестное: ведь то, что половина человечества была попросту нема, — абсурдно! Во-вторых, новые формы могут создать и иные способы общения друг с другом — не те, что приняты у нас, до сих пор затянутых в корсеты. Я сама хотела бы участвовать в этом процессе. И не просто наравне с мужчиной — а как женщина».
Осознав смысл собственного бытия в творчестве, женщины-писательницы Германской Демократической Республики рассматривают свою литературную деятельность как нравственную и общественную программу. Таковая — считают многие из них — необходима и им самим, и их читательницам, то есть их героиням.
М. Зоркая
И. Щербакова
КРИСТА ВОЛЬФ
ОБРАЗЦОВОЕ ДЕТСТВО
(Отрывок из романа)
Кто бы не отдал все на свете за счастливое детство? Кто надумает сводить счеты с детством, пусть не воображает, что это будет легко и просто. Сколько бы ни искал, он не найдет ведомства, чтоб выполнило его заветное желание — одобрило затею, на фоне которой пассажирское сообщение через государственные границы — к примеру, конечно, — выглядит безобидным пустяком. Чувство вины, спутник противоестественных поступков, ему обеспечено: ведь естественно для ребенка иное — на всю жизнь сохранить в памяти благодарность родителям за счастливое детство и не выискивать в нем изъянов… Сохранить в памяти… В памяти? Язык по всем правилам услужливо подсказывает однокоренной ряд: «мнить», «помнить», «вспоминать», «памятовать». Вот и получается, что пытливое вспоминание и чувство, неизбежно его сопровождающее, но, заметьте, обделенное пока названием, можно в крайнем случае посчитать «изъявлением благодарственных помыслов». Да только инстанции, которая официально подтвердит, что крайний случай действительно имеет место, опять-таки не существует.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: