Валерий Попов - Ты забыла свое крыло [Сборник]

— Что закажете, Алена Дмитриевна? Ваше любимое?

— Да, пожалуй. И ему тоже! — весело ткнула пальцем в меня. — Сыр моцарелла любишь?

— А у вас разве есть?

— Только для своих! Хочу в Апулию тебя пригласить, на мою ферму, где делаем его. На время случки буйволов! Упоительное зрелище. Приедешь?

— М-м-м-мда!

Погоняла по телефону фотки.

— Во. Рогатые мои.

— Да... Впечатляет.

— ...а вот это — внуки.

Два мальчика на лужайке.

— Красавцы.

— Ну хочешь, будут твои?

— Погоди... Не все сразу! — пробормотал я.

— Ну ты как всегда!

— Вообще-то мой дом — вот! — я показал. — И ты в нем только что была!

— Хочешь честно? Это не дом. Это... какой-то коммунальный коридор.

— Отдельный! — гордо поправил я.

— И все равно коммунальный!

Я задохнулся. Самое главное мое — не нравится ей!

— Неужели нельзя было перепланировать?

— Нельзя. Вернее, можно, но я не захотел.

— Что мешало? Ты там фактически один!

— Нет.

— Ты там... хуже, чем один! Я же все знаю!

— Ну зачем так?

— Ну что? Едем? К буйволам?

— Прямо сейчас?

— Ты ж всегда авантюры любил!

— Не могу!.. бросить тут.

— Не верю! Единственное, что может удерживать тебя, — это другая баба!

— Да!

Откинувшись в креслах, мы расхохотались.

— А голову не потерял?

— А когда я ее терял?

— Тоже верно.

— ...Господи! — проговорила она. — Сколько лет чуть ли не каждый вечер я «простреливала» насквозь Невский в надежде встретить тебя!

— И я!

— Ну, ты, наверное, с какой-то другой целью?

— Я? Нет.

Она посмотрела на часы, потом на официанта.

— Ванюша! Вызови такси. Ну... будет тебе нужна помощь, звони.

...Знал бы я, что так скоро!

— Такси прибыло, Алена Дмитриевна.

Мы жарко обнялись.

Коридор ей не нравится! А кому он нравится? Огромный, темный и полквартиры съедает! Вот он-то как раз и останется тебе, после суда, если срочно меры не примешь, — и в этом коридоре ты и сойдешь с ума. Надо срочно принимать меры, а то полный пролет, а ты все за мини-юбками носишься! Но не просто за мини-юбками, лишь за теми, которые носят служащие суда — и только живущие рядом, наверху. Может, там много ног стучит... Но, говоря грубо, уже две ноги там — в твоих руках... Но где же она, таскательница двух юных ног? Почему до сих пор тащится?

Работать буду. Мне колонку для «Обозрения» надо писать

Заводясь на эту статью, названивал самым умным, одаренным своим друзьям с одним и тем же вопросом: «Можешь придумать название для новой улицы?»

В советское время было хуже, но проще. Давали, не спрашивая, черпая из идеологии. Лучшие годы я провел на улице Белы Куна. Пытка! Мало того, что палач, — еще и не выговорить. Словно специально душили язык. Кто не мог ничего понять, называли «улица Белой Кони». Безграмотных из нас делали, безъязыких!

Теперь лучше. Свобода. «Ну... называй!» Не открывается почему-то рот. Отбили охоту?

У меня есть рассказ под названием «И вырвал грешный мой язык» (название заимствовано сами понимаете у кого). История, как всегда у меня, маловероятная — но основанная на фактах. Однажды в депрессии, когда было все равно и жить не хотелось, я по ошибке почистил зубы не пастой, а клеем «Момент». Как же теперь есть, а главное — говорить? Суть рассказа: «А и не надо говорить всю ту чушь, которую мелешь, которую принято — или заставляют говорить!» Лучше — молчать!

И вот — зубы вроде расклеились. Ну? «Мели, Емеля, — твоя неделя!» Молчишь? Стыдно? Опять? Что же такое-то? Какую эпоху ни возьми...

Помню, рядом с улицей Белы Куна выросли вдруг улицы — Пражская, Будапештская, Софийская. За границу пускали еще не очень, через комиссию партветеранов — но по улицам с такими названиями уже можно было ходить. Так сказать, первое дуновение.

Так дальше, вперед! Но почему-то не пошло это дело. Идеология не диктует. А — что? Пошла какая-то безыдейщина, а главное — бестолковость. Серебристый бульвар! А всем ли хочется, этой серебристости? Улица Стойкости. Но время уже было такое, что двояко это название трактовали. И как всегда в эти времена, самые бездумные лезут вперед. Улица Весенняя! А зимой что — съезжать? Тем более отопление, как правило, плохо работает, а название улицы это как бы оправдывает — Весенняя! Мол, про зиму не договаривались. Или вдруг — улица Художников, на унылом болоте, где просто нечего рисовать. «Забота о культуре?»

Так где же путь? Плоха улица, не ведущая к храму, а без названия — еще хуже. Где же их брать? Сознание наше нынче в телевизоре. Мочилово. Мистика. Гламур. История! Конечно, таких названий, как Якиманка, Маросейка, Волхонка, не будет уже — тут и история, и великий язык. А что у нас? Если есть в Москве улица Баррикадная, то теперь может быть улица Жестоких Разборок? Улица Обманутых Вкладчиков? Или улица Обманутых Дольщиков? Но вряд ли на них вырастут дома.

Но есть же хорошие профессии! Улица Налоговиков. Проспект Таможенников. Тупик Гастарбайтеров. Переулок Бомжей. Площадь ОМОНа. Улица Олигархов, в конце концов! Но могут окна поразбивать мирным жителям, что к названию никакого отношения не имеют. Куда ни кинь... Где же еще герои? Наука! Мой друг на улице Академика Варги живет. Немного неблагозвучно, но что-то же он открыл. Но у нас теперь, если за эту тему возьмутся, первым, без очереди, Кашпировский пойдет. Что еще есть у нас? А! Политика! Чуть было не забыл. Проспект... Борьбы с Коррупцией! Ну можно, конечно, въехать — но в последнюю очередь, если другого выбора нет. Страшновато на нем.

Что у нас поприятнее-то есть? Может быть, улица Побежденного Целлюлита? Судя по всему, именно это теперь главная мечта человечества — во всяком случае, лучшей его половины.

Еще?.. Улица... Шампуня... Улучшающего Работу Мозга? Длинновато. Да и нет такого шампуня — а перхоть в названия улиц неохота вставлять. Еще предложения! Жадно жду!

Молодым, говорят, надо дорогу давать. Ну? Улица Конкретная Жесть? Улица Короче Реальная? Молодежь, похоже, придется попридержать.

Ну? Ничего не светит, ни в голове, ни в душе. Типа я конкурс объявляю: Придумайте название! А там, глядишь, и пойдет.

Закончив, поглядел наверх... Ну? Тишина! Может быть, колонкой моей зачитались, она же в Интернете уже?

Робкий звонок. Я, вздрогнув, подумал: а не послышалось ли? Пошел.

— Тсс, — прошептала она. — Я все для тебя узнала. Запомнишь? Или запиши... Ты должен будешь предъявить суду хотя бы пару квитанций за жилье, которые оплачивала твоя мама, — и обязательно с ее подписью! Ты понял меня?

— Но где же я их возьму? — вырвалось у меня.

Мама была женщина властная, полагалась в основном на свой голос, а бумажки презирала... Даже мой «золотой аттестат» потеряла — «Зачем он тебе нужен, Валерий, если ты не собираешься делать карьеру?» Делать-то я ее как раз собирался!.. но не так, как хотела она.