Валерий Попов - Две поездки в Москву [Повести и рассказы]
- Название:Две поездки в Москву [Повести и рассказы]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Советский писатель»
- Год:1985
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валерий Попов - Две поездки в Москву [Повести и рассказы] краткое содержание
1 0
/i/0/673900/_01.jpg empty-line
4
empty-line
6
empty-line
10
empty-line
12
Две поездки в Москву [Повести и рассказы] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Мы решили назвать дочку Дашей, в основном в честь прабабушки, но и не без влияния популярной в том сезоне песенки «Хэлло, Долли!», которую своим неподражаемым хриплым голосом исполнял известный негритянский певец Луис Армстронг, параллельно подыгрывая себе на трубе.
Дочку, конечно, сразу же захватили женщины — теща, жена, тетка. Я сидел на кухне, брал целлофановые мешочки с фруктами, что жена принесла обратно из родильного дома, вытряхивал фрукты в тазик с водой — помыть. Сливы ровно легли на дно, образовав лиловую мостовую какого-то города, персики плавали посередине, как оранжевые, пушистые экипажи, яблоки всплывали и висели наверху, как розовые облака.
Потом я стянул с веревки пеленку, стал сушить ее над газом, сквозь темное, мокрое полотно виднелся синий гудящий кружок. Но тут набежала теща, оттолкнула, вырвала пеленку и умчалась.
«Мне кажется, я никому не интересен», — подумал я.
Тяжело вздыхая, я стоял в длинной очереди в кассу.
— Значит, так, — опомнившись, заговорил я, когда очередь подошла, — бутылку подсолнечного масла...
Громыхание кассового аппарата.
— Пачку гречневой крупы...
Громыхание.
— Полкило творога... Вот такие неинтересные покупки, — не удержавшись, сказал я.
— А что делать? — неожиданно сказала кассирша.
И главное, когда я донес все это, пытаясь удержать в охапке, и высыпал на стол, жена быстро глянула и сказала как ни в чем не бывало: «Ага. Ну ладно. Поставь в холодилу».
На кухне сидела теща, занималась обедом, разговаривая сама с собой: спрашивала и тут же отвечала, говорила и сама же опровергала. Войдя, услышал отрывок последней возмущенной фразы: «...разве это дело — давать чучелам деньги?!»
Увидев меня, она колоссально оживилась.
— Скорей послушайте, — сказала она, — какой я сочинила стишок: «Жила-была девочка. Звали ее Белочка»,
— Неплохо, — задумчиво сказал я, — а еще есть: «Шел Егор мимо гор...»
— Весной мы с Дашенькой поедем к Любе, — сияя, сообщила теща.
— Кто это — Люба?
Выяснилось, что это ее сестра, живущая где-то на Урале.
«Ну, это мы еще посмотрим», — хмуро подумал я.
Она стала жарить рыбу — валять в муке, раскладывать по сковородке.
Я все норовил вскочить, умчаться по делам, сидел как на иглах.
— Какие-то вы странные, — говорила теща. — Поешьте рыбы.
Долго жарит, долго...
Щелкнул замок: пришел с работы тесть.
— А-а-а, — слышен его голос. — Ну, я сейчас, сейчас.
Сейчас он, наверно, снимает плащ, аккуратно вешает его на распялку, потом ставит галоши, строго параллельно, берется с двух сторон за бантик на ботинке, тянет. Долгое время вообще ничего не слышно, только дыхание: вдох, выдох. Что он там — заснул, что ли?
Наконец, потирая руки, входит в кухню.
— Суп будешь? — спрашивает теща.
— Суп? — он удивленно поднимает бровь.
Казалось бы, чего здесь странного, — да, суп, но он такой — всегда переспросит.
Потом мы сидели в комнате, молча. Тесть читает газету, одну заметку, долго, удивительно долго. Вот наконец отложил газету, потянулся к журналу. Неужели возьмет? Этот номер молодежного журнала со статьей обо мне, с моим портретом и несколькими репродукциями работ. Я давно уже, много раз, как бы случайно оставлял на столике... Тесть берет журнал в руки.
«Неужели сейчас прочтет?» — замирая, подумал я.
Нет! Сложил этот журнал с другими, стал сбивать их ладонями, уравнивать края. Видно, ему откуда-то известно, что журналы существуют не для чтения, но для аккуратного складывания их стопками.
Теща, прибежав с кухни, на минутку присела на диван. По телевидению как раз идет нашумевший фильм с известным актером в главной роли. Она вглядывается, щурится и вдруг радостно заявляет:
— Так это ж Тенька Шабанов — на нашей лестнице жил!
— Вечно, маменька, ты придумываешь, — хрипло, зло говорит ей тесть.
Она поворачивается к нему, глядит на него, непонятно блестя очками.
— Какой у нас папенька молодец! — умильно говорит она. — Сегодня видела его в метро — костюмчик такой славный, и даму под ручку ведет, так ловко, деликатно. Я еще подумала: какой он сладенький, наш папочка!
Тот, ошалев, откинув челюсть, сидит, ничего не понимая. А она встает и гордо уходит на кухню...
Но энергия — удивительная! Только что вымыла посуду и уже — топает утюгом, гладит.
— Имеются товары, — говорит она, важно появляясь. — Цвета: сирень, лимон.
Потом она подходит ко мне, преувеличенно вежливо говорит:
— Сдайте завтра бутылки. Хорошо? И картошки купите.
Я молча киваю. Я физически уже чувствую, как все эти невкусные, неинтересные дела опутывают меня, делают своим...
— У нас заночуешь? — спрашивает тесть. — Я тогда в прихожей на раскладушке, ты — на диван.
— Ну зачем же?! — говорю я. — У вас что — рассольник? Вот и буду спать в нем!
Тесть удивленно поднимает бровь.
Никто не заходит и даже не звонит. Первое время забегали еще друзья, но теща сразу же начинала громко говорить, как бы в сторону: «Как же, шляются тут разные объедалы да опивалы!» Ей, видно, любые гости представлялись в виде каких-то полусказочных объедал и опивал — сапоги гармошкой, огромные блестящие рты, пальцы вытираются об атласные, с ремешком, рубахи.
...Время тянется томительно. Тесть осторожно гладит внучку. Жена стоит перед часами, шепчет, загибая пальцы, считает, какой грудью, левой или правой, сейчас кормить. Потом она садится на диван, положив дочь на приподнятую ногу.
Даша сразу бросается сосать, щеки так и ходят ходуном. Теряя грудь, начинает громко пыхтеть, сопеть, вертеть головой.
— Мы с ней сегодня, — говорит жена, помогая ей, — часа три уже гуляли. Со всеми старушками тут перезнакомились, что на скамейках сидят. Я им говорю: «Вообще-то у меня муж есть, но он все по делам». Они кивают так, сочувственно, и явно думают: «Понятно все. Мать-одиночка!»
Она улыбнулась, прикрыв языком верхние зубы.
— Потом домой ее отнесла и решилась вдруг в магазин сходить, впервые за все это время без нее. Очень странно было идти, без брюха и без коляски!
Вдруг заверещал телефон. Звонила одна моя старая знакомая. Своим бархатным голосом она сообщила последние новости, потом выразила удивление по поводу того, что я не смогу сопровождать ее в театр.
— Странно, — говорила она, — по-моему, в любой интеллигентной семье должно быть правило: каждый встречается с кем угодно и не отдает при этом отчета!
«Что ж, — хмуро подумал я. — Получается, у нас неинтеллигентная семья?»
Тут я увидел, что рядом стоит жена, глаза ее полны слез, подбородок дрожит.
— Опять? — проговорила она.
— Что — опять?! — вешая трубку на рычаг, закричал я. — И по телефону разговаривать нельзя?
— Да! — закричала она. — Нельзя!
Тесть вдруг захрапел особенно громко.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: