Аньес Мартен-Люган - Однажды я станцую для тебя [litres]

– Я слышала другое: пока еще ничего не известно. И сейчас он кажется более счастливым, чем когда я его встретила в первый раз.

– Думаю, да…

– Тебе известно о нем несколько больше?

Я кивнула.

– Ну?

– Не имею права говорить…

Как я могла его предать?!

– Хочешь, Матье так его обработает, что он останется здесь до конца жизни? Ты только скажи мне, и он с удовольствием за это возьмется.

Мы хором прыснули.

– Все, хватит болтать глупости, пошли накрывать на стол.

За ужином у нас было прекрасное настроение, все непринужденно общались и веселились, а мы с Элиасом переглядывались. Царило полное согласие: Матье и Кати ничего не знали об Элиасе, видимая связь между нами вроде бы отсутствовала, но они явно приняли его. Просто фантастика. Я не чувствовала никакого смущения, никакой неловкости, никаких сбоев, которые могли бы меня огорчить. Единственное, что лишало меня спокойствия, это мысль о его отъезде. За десертом мне пришлось выйти из-за стола, чтобы встретить вернувшихся из ресторана гостей. Элиас догнал меня еще до того, как я успела с ними заговорить.

– Матье отправил меня за следующей бутылкой вина.

– Он переложил эту обязанность на тебя? Обычно он сам с ней прекрасно справляется.

Было так странно говорить ему “ты” и в то же время так естественно. Его губы сложились в смущенную улыбку.

– На самом деле я не оставил ему выбора…

Мы помолчали.

– Ну, я пойду…

– Думаю, это будет правильно.

Заходя в дом, он задел меня, его рука дотронулась до моей, и это отнюдь не было случайно. На мгновение у меня снова прервалось дыхание.

Когда Кати и Матье собрались домой, Элиас не пошел со мной провожать их. Матье многозначительно подмигнул мне. Несмотря на грубоватые повадки бирюка, он все быстро схватывал. Перед тем как сесть в машину, Кати нежно поцеловала меня в щеку, но ничего не сказала. Да это было и ни к чему. Когда они растворились в ночи, мое сердце отчаянно колотилось, но меня затопило блаженство. Я вернулась на террасу. Элиаса там не было. Я поискала его в саду, но так и не нашла. А потом услышала его дыхание совсем близко, за своей спиной. Я засияла.

– Мне показалось, ты ушел спать…

– Ты бы этого хотела?

– Нет… думаю, ты все правильно угадал.

Его ладонь легла на мою руку, осторожно поднялась к плечу. Я повернулась к нему. Надо бы спросить, скоро ли он сбежит, надо бы сказать, что я все знаю, но у меня не получалось. Ни за что бы не поверила, что такое возможно. Мне бы никогда не пришло в голову, что однажды Эмерик станет лишь частью прошлого. Мне нужен был только этот замкнутый мужчина, такой нежный и трогательный по отношению ко мне. В этот момент вся моя вселенная свелась к нему одному. Обеими руками я схватила его сжатый кулак. Он не противился и придвинулся еще ближе. Наши пальцы переплелись.

– Я боюсь, Ортанс. Боюсь того, что на нас свалилось.

– Я тоже, но мне кажется, еще больше я боюсь пройти мимо.

Он осторожно обвил рукой мою талию. Я бы не сумела определить, кто первым, он или я, раскрыл губы для поцелуя. Мы просто стали целоваться, одновременно. Это был лихорадочный поцелуй, наши губы искали друг друга, мы были неловкими, изрядно напуганными и потерявшими голову от того, что с нами происходит. Однако я чувствовала, что это было самое прекрасное из всего, что я когда-либо давала или получала. Не произнося ни слова, но крепко держась за руки, мы направились в мою комнату. Он осторожно закрыл дверь и потянулся ко мне. Я отступила к кровати, он двинулся за мной. Я не отводила от него взгляда, и полумрак мне не мешал. Наша любовь была такой же лихорадочной, как и наш первый поцелуй. Она была неловкой, нежной и мощной одновременно. Мы не отрываясь смотрели друг на друга, наше дыхание сбивалось, мы были изумлены, потрясены теми чувствами, тем удовольствием, которое дарили друг другу. С ним я открывала для себя другую форму желания и наслаждения, которые намного превосходили и сам секс, и его качество. Когда мы с Элиасом впервые открывали друг друга, мы были единым целым.

Мы долго лежали обнявшись, не в состоянии оторваться друг от друга; он целовал мои щеки, губы, нос, плечи, я гладила его спину, волосы, новый порез на подбородке.

– У меня впечатление, будто я этого никогда не знал, – шепотом признался он. – Никогда раньше мне не было так хорошо.

– Даже не догадываюсь, куда это нас заведет, но я не хочу, чтобы ты уезжал. Не говори больше о своем отъезде, как сегодня вечером.

Он напрягся, я сделала ему больно, напомнив о том, о чем он не хотел думать. Но промолчать я не сумела, слишком важно мне было удержать его.

– Пока что я здесь…

Ночь мы провели, тесно обнявшись, не отпуская друг друга. Он не сбежал, словно вор, он жил и наслаждался каждым мгновением рядом со мной. Я спала, но чувствовала его руку на себе, на своем животе, на бедрах. Когда он попытался убрать руку, я ее не отпустила.

– Ты уже не спишь? – тихо спросил он.

– Сплю, но ты же уходишь…

– Нет, я не ухожу, но мне кажется, пора готовить завтрак …

– Может, пусть они сами разбираются?

Элиас засмеялся, уткнувшись мне в шею, и я прижала его руку к себе, мне нравилось просыпаться вместе с ним, чувствовать, что он счастлив и ему хорошо со мной. Он неожиданно притих.

– Что случилось?

– Булочник.

И впрямь вдали слышался шум мотора.

– Лежи, я сам.

Элиас встал, натянул джинсы и подошел к двери. Перед тем как открыть ее, он обернулся ко мне:

– Так легко поверить…

Я окончательно поняла, что счастлива. Он был прав.

– Да…

Он ушел. Я услышала, как он открывает входную дверь, здоровается с доставщиком, принимает хлеб и сдобу, словно делал это всю свою жизнь, как будто был у себя дома, как будто мы вместе, рука об руку, занимались нашим общим пансионом. Однако все это из области фантазий… Похоже, у меня открылся особый дар – воображать жизнь, которой никогда не будет в действительности. Мгновенно верить в возможности, не имея перед собой никаких конкретных подтверждений. Первое доказательство тому – мои отношения с Эмериком. А второе – не та ли легкость, с которой я последовала за Элиасом, зная, что он может уйти в любой момент?

В столовой уже собрались гости, одетые для прогулки и заказывающие Элиасу чай и кофе. Он успел подняться к себе в комнату и надеть майку. Гости поздоровались и тотчас утратили интерес ко мне. Элиас выразительно посмотрел на меня, и я пошла на кухню варить кофе и кипятить воду. Несколько минут спустя, когда я снова нырнула в мечты о возможном невозможном, руки Элиаса опустились на мои бедра, он прижался к моей спине, я крепко зажмурилась, потрясенная естественностью происходящего между нами и отсутствием стеснения, обычного после первой ночи любви.