Любовь Тильман - Книга Прощания

– Но город же был волшебным! Иначе как бы тогда росли шоколадные деревья, распускались шоколадные цветы, ремонтировались шоколадные дома?!

– Какой же ты всё-таки ещё наивный, – улыбнулся мужчина, – это пчёлы прилетали каждую ночь и ухаживали за своим городом.

– Значит всё ещё можно вернуть?!

– Нет! Цветок сломан! Осы вылетели! Они нашли и убили последних шоколадных пчёл… и некому больше построить шоколадный город. А теперь прости, я должен помочь новой пчелиной семье обустроить гнездо. И никому не рассказывай о нашем разговоре, теперь не я, а ты будешь хранителем тайны.

– Но почему это надо хранить в секрете?

– Потому, что если уничтожить всех ос, то произойдёт ещё одна катастрофа.

Вышел парень из пчелиного домика и пошёл куда глаза глядят, так стыдно ему, что из-за него пропали шоколадные пчёлы. Смотрит, оса сидит на яблоньке, только поднял руку прихлопнуть её, а она схватила гусеницу, поедавшую яблоневый листочек, и улетела. Посмотрел Вяхря на сад и представились ему полчища гусениц объедающих деревья, и понял он слова волшебника об осах и о том, что надо беречь то, что есть, потому, что ничего не бывает таким, как прежде.

Им не повезло. Из поколения в поколение передавалась легенда, что когда-то, очень давно, катастроф не было, что у них было много домов, они свободно меняли их и сами выбирали в котором жить, что и теперь где-то имеются такие места.

Но у них был один единственный, жутко перенаселённый дом и, во время повторяющихся катастроф, они вынуждены выпрыгивать из него. Снаружи дома атмосфера тоже становилась ядовитой. Им приходилось закапываться в землю, в поисках туннелей, чтобы выжить. Многие при этом пропадали. Поговаривали, что это те, которые в глубинах земли случайно наткнулись на новый дом. Но было ли это правдой?! Ведь никто из исчезнувших не возвращался.

Массово гибли разведчики, проверяющие вернулись ли показатели воздуха к норме. И только когда всё успокаивалось, и дом снова возвращался на место, оголодавшее и истощённое население могло ненадолго расслабиться и отдохнуть.

Учёные безрезультатно вели скрупулезный учёт катастроф в поисках временных закономерностей. Были только предшественники – надвигающаяся темнота и тяжёлые, повторяющиеся звуки землетрясения, а затем дом взлетал в воздух и исчезал на неопределённый срок.

– Джеки! Джеки! Побежали на речку! – огромный рыжий пёс, отдыхавший в тени старой акации, поднял одно ухо, повернув голову на звонкие детские голоса, а затем лениво встал и, помахивая хвостом, побежал за детьми.

– Вот и молодцы! – заметил себе под нос высокий моложавый мужчина. Он отстегнул колышки и, подняв собачью будку синего с голубым пластика, обрызгал из баллончика место, где она стояла, а затем понёс её к мастерской, где на верстаке уже ожидал новый баллон со спреем, приговаривая: «Давно пора. И когда только эти блохи размножаться успевают?!»

– Сонча! Что это ты нарисовала?! – с удивлением спросил отец, разглядывая рисунок дочки.

– Пустынный кораблик! – важно ответила Сонечка, выпячивая нижнюю губу.

– А почему у него голова, хвост и ноги?!

– Потому, что он идёт.

– Мы же летом плавали на корабле, ты что забыла?

– Ничего я не забыла. Это не такой кораблик, а такой, что ходит по песку – вера блюд.

– Верблюд! – рассмеялся отец. – Корабль пустыни!

– Я же так и сказала: пустынный кораблик, – чуть обижено произнесла дочь.

– А что это он везёт в мешке? Какие-то квадратики, кругляшки… Камни для стройки?

– И ничего он не везёт. Это у него горб, в котором припрятана еда на дорогу – орехи, печенье, шоколад, конфеты…

– Ну ты и выдумщица! – ласково потрепал он дочь по щеке.

– А вот и нет! – надула губки Софи. – Сегодня Вадик опять не кушал печенье, которое давали к компоту, а тихонько спрятал его в карман. И мы с Йоси отдали ему своё печенье, а ещё два бонбона и шоколадку. А Галь увидела и сказала, что теперь у него карманы как горб у верблюда, только верблюду это надо, потому что он всё время ходит по пустыне, а там песок и еды нет, а Вадима кормят каждый день и запасать еду ему не надо. А Вадик покраснел и чуть не заплакал, потому что там, откуда они недавно приехали, кушать было вообще нечего, и он был всё время голодный. А потом она показала нам верблюда в книжке и сказала, что еды не видно, потому что сверху у него шерсть.

– А хочешь увидеть настоящего верблюда?

– Живого?

– Конечно живого. Скоро начнутся праздники и мы сможем съездить в зоопарк.

– А Йоси с собой возьмём?

– Возьмём, если его родители отпустят.

Готовый рисунок Сонечка повесила на стенку напротив кровати и смотрела на него пока не заснула. Ей снился лес с колючими кустами и огромными белыми камнями на одном из которых стоял верблюд. Он бил ногой о камень, как в сказке про серебряное копытце, только сыпались не цветные камушки, а разные сладости, которые собирал Вадик. А они с Йоси стояли в сторонке и радовались, что теперь у них есть волшебный верблюд и Вадик больше не будет бояться, что еда закончится.

Жила была собака и был у неё нюх. И собака этим нюхом очень гордилась. Никому не разрешала знакомиться с ним.

– Это мой нюх, – говорила она, – он очень много знает, но рассказывает обо всём только мне одной.

– Каждый, как бы много он ни знал, чего-то да не знает, – уговаривали её, – надо учиться, чтобы поддерживать и умножать свои знания.

– Вот ещё, – фыркала собака, - мой нюх из любого места может меня привести и к дому, и к пище, а что ещё надо для счастливой собачьей жизни.

Попросят её бывало заблудившемуся щенку помочь дорогу отыскать, или потерявшейся комнатной собачке хозяина найти… или какую другую помощь, всем отказывала: не буду я свой нюх на всякую ерунду тратить, пусть ищейки ищут, а мой нюх важными делами занят. Правда, какими именно никто не знал, не рассказывала, а если кто-то спрашивал начинала ворчать да порыкивать: «Это моё собачье дело и вас не касается».

Двор, в котором собака жила, она считала только своим и кроме людей никому не позволяла там появляться, сразу кидалась и лаяла, а часто гнала ещё две-три улицы, чтоб неповадно было. Ни для кого исключения не делала, даже на пчёл пыталась бросаться, но те её быстро отучили.

Однажды погналась собака за белкой и, увлёкшись, не заметила, как оказалась в густом, поросшем кустарниками, лесу. А очнувшись от погони и оглядевшись вокруг, растерялась. Кругом деревья, большие, маленькие, куда идти?! Где дом?! Ничего не разберёшь. И нюх молчит, тоже растерялся: каждое дерево, каждая травинка свой запах имеют, и растений вокруг немеряно, а ещё и звериные запахи примешиваются, и птичьи, и грибные… бабочки, жуки, пауки, кузнечики… как среди всего этого незнакомого разнообразия найти тот, единственный, который выведет к дому?! Разозлилась собака на свой нюх, что так подвёл её, села и заскулила. Страшно ей в незнакомом месте, а что делать не знает.