Тамара Стоун - Если бы мы знали

Те два дня я постоянно думала об Аароне лишь потому, что Алисса не оставила мне выбора.

Однако, когда Аарон упомянул Сиэтл, мне сразу вспомнилось, как мы летели домой.

Алиссе, Джеку и Логану достались места в одном ряду, а нам с Аароном – в другом. Я из-за этого очень расстроилась – мне хотелось сидеть рядом с Алиссой. Она понимала, что я боюсь летать, и знала, как меня успокоить, когда самолет входит в зону турбулентности.

Первый час или около того все шло нормально, а потом нас начало трясти. Загорелся значок, означавший, что пора пристегнуть ремни безопасности, а пилот сообщил, что все, включая стюардов и стюардесс, должны занять свои места. Когда самолет резко ухнул вниз, я вцепилась в ручки кресла мертвой хваткой, так что у меня побелели костяшки пальцев.

Аарон накрыл мою ладонь своей.

– Ты в порядке?

Я помотала головой, не поднимая на него взгляда.

– Закрой глаза, – попросил он, и я подчинилась. – Дыши. – Я послушалась.

– Хорошо. Теперь представь, будто ты – веточка, плывущая по реке. – Его голос звучал размеренно и мелодично, и меня это успокаивало. – Доверься течению, и камни тебя минуют.

Я открыла глаза. Аарон жестом показал мне, как веточка лавирует между препятствиями в реке. Я снова опустила веки. Все-таки так мне было спокойнее.

– Мы – всего лишь веточки, а воздушные карманы – это камни. И мы проскользнем мимо них. Хорошо?

Я кивнула.

– Самолет прекрасно знает, как это делается, понимаешь? – С этими словами Аарон отцепил мои пальцы от кресла. И не сразу отнял свою руку.

Аарон сжал мои плечи, возвращая меня к настоящему.

– Так почему ты сидишь на ступеньках? – спросил он.

Я кивнула на церковный зал.

– Жду папу.

Аарон заглянул мне за плечо.

– С кем это он? С твоим другом?

Можно ли считать Люка моим другом? В моих глазах он всегда был парнем Эмори. До того как мы с ней поссорились, я часто проводила с ними время. Но тогда все было по-другому. Я до сих пор почти не знала Люка, но уже могла называть его своим другом.

– Помнишь, в пятницу вечером перед моим домом умер парень?

– Да, конечно.

– Это он.

День 290-й, осталось 147

Люк вернулся в школу в понедельник.

Когда я зашла в столовую, я тут же увидела его за тем же столом, что и всегда, все с теми же друзьями и еще двадцатью другими ребятами.

Он выглядел неплохо, почти так же, как раньше. Лицо казалось не таким опухшим, но под глазами еще темнели круги.

Я подошла ближе и услышала, как его засыпают вопросами. Всем хотелось знать, почему он не сказал, насколько ему было больно тем вечером, каково ездить в машине «Скорой помощи», странно ли думать о том, что по твоим венам течет чужая кровь.

Когда меня от Люка отделял всего один шаг, Дин Фостер спросил, больно ли снимать швы и как их накладывали на селезенку. Люк попытался уйти от ответа.

– Привет, – сказала я и наклонилась его поцеловать. А потом шепотом добавила: – Ты как?

Он легонько покачал головой, едва коснувшись моей щеки, и я тут же взяла ситуацию в свои руки.

– Извините, я его украду на минутку. Не переживайте, фанаты, скоро вам вернут вашего кумира! – добавила я, уводя Люка из столовой.

Я провела его через толпу, огибая столы, и вывела в коридор. Там мы нашли тихое местечко между рядами шкафчиков.

– Спасибо, – сказал Люк. – Я уже устал от их расспросов.

Я обняла его за плечи, встала на цыпочки и поцеловала. Я ждала, что он положит руки мне на бедра, как обычно, но Люк даже не шевельнулся.

– Как твой первый день?

– Ну, последний час я провел у школьного психолога. Там я, знаешь ли, надеялся получить какой-нибудь совет или наставление, то есть психологическую помощь, но вместо этого мне сообщили, что предложение из Денвера заморозили. Вполне ожидаемо, конечно… Просто я надеялся это услышать от тренера, а не левого парня, которого никогда раньше не видел.

– Но это же временно, так?

– Я тоже сначала так подумал. Он вроде сказал, что они подождут несколько недель, пока я не поправлюсь, чтобы понять, смогу ли я играть в следующем году. А потом завел волынку об оценках и результатах тестов… В этом плане у меня дела, конечно, не фонтан. – Люк опустил взгляд на свои кроссовки. – Я ни за что не попаду в Денвер или другой приличный вуз только по результатам успеваемости. Теперь мне надо составить список университетов и колледжей, куда я буду подавать документы, если пролечу с Денвером. Он долго вещал о том, как я «полагался на физические данные», что бы это ни значило, и намекнул, что мне не мешало бы налечь на учебу и походить на дополнительные занятия до конца года.

– До конца года? Сейчас середина марта.

Люк мрачно вздохнул.

– Ага. В этом и загвоздка.

Мимо прошел Оуэн Кэмпбелл и хлопнул Люка по спине.

– Рад, что ты в порядке, приятель.

Люк поморщился и стиснул мою руку.

– Спасибо, друг, – ответил он сквозь стиснутые зубы. – Я тоже.

Оуэн пошел дальше, ничего не заметив.

– Увидимся на тренировке, – добавил он.

Я дождалась, пока Оуэн отойдет, и переспросила:

– Тренировке?

– Тренер сказал, что я должен прийти, хоть и не могу играть. Поддержать команду и все такое. Но я не пойду. По крайней мере, не сегодня.

– Сходи обязательно. Так тебе проще будет вернуться к обычной рутине.

Он закатил глаза.

– Что?

– Я думал, ты меня подбодришь, а не испортишь мне настроение.

Я постаралась не принимать это на свой счет. Все-таки последнюю неделю в жизни Люка ничего не было, кроме боли, лекарств, операций и больничных коек, а в первый же день, когда он вернулся в школу, на него обрушили град вопросов и плохих новостей.

– Ладно. Если ты не идешь на лакросс, я пропущу репетицию. Сходим в забегаловку, закажем яблочный пирог с мороженым, посидим за нашим столиком, поболтаем.

Люк посмотрел в потолок.

– Я хочу домой. Я совершенно без сил. – Он убрал мои руки со своих плеч.

– Ты спишь?

– Мало.

– Все читаешь ночами про мертвых спортсменов?

Люк отрицательно помотал головой, но я подозревала, что он обманывает. Все выходные он вел себя как-то странно. Когда я спросила, где он был в воскресенье и почему наплел родителям, будто проведет день со мной, Люк ответил, что ездил на пляж, потому что хотел побыть один и подумать. Я подозревала, что он солгал.

– Ты пробовал к кому-нибудь обращаться? Скажем… к врачу?

– Зачем это?

– Вдруг поможет? Вполне естественно впасть в депрессию после такого происшествия.

– Депрессию? – Он хмыкнул. – С чего ты взяла, что у меня депрессия?

С того, что он вел себя совсем как мама в то тяжелое для нас время. Холодно. Озлобленно. Всех избегал, отстранялся от того, что было ему дорого. Прежний Люк ни за что не поехал бы на пляж без меня.