Рейчел Коттон - Только здесь

– Я не фанатка чипсов с ароматом бекона, поэтому мы их не покупаем, – сказала я и пожала плечами. – Но при случае прихвачу.

Тео положил руку на сердце.

– Не знаю, что бы я без тебя делал, Роуз Валентайн.

Несмотря на шутливый тон, он так на меня взглянул… В животе все перевернулось, и я перекинула волосы так, чтобы они упали мне на лицо и прикрыли мои пылающие щеки, краснеющие с каждой секундой все сильнее. Если даже Тео и заметил, что я покраснела, то он ничего не сказал. Но он по-прежнему продолжал пристально на меня смотреть, и из-за этого взгляда я с трудом соображала.

Я прочистила горло.

– Хочешь, посмотрим сегодня фильм или займемся чем-то еще?

Тео вышел из состояния задумчивости и кивнул.

– Да, конечно.

Картонная коробка с DVD, стоящая на дне платяного шкафа с тех самых пор, как я пошла в школу, в основном состояла из фильмов, которые подарил мне Брент. Он был просто одержим кино и часто смотрел новые вещи, и когда ему становилось негде хранить эти диски, он отдавал старые мне. Я забросила их на какое-то время, ибо страстно увлеклась «Netflix», но я не собиралась их выбрасывать, потому что не хотела навлекать на себя гнев Брента: если он узнает, что я рассталась с какими-то дисками, то разозлится.

Я вытащила коробку, она оказалась тяжелее, чем я думала. Но Тео с огромным энтузиазмом помог мне втащить ее на кровать, и как только мы поставили коробку на одеяло, он начал в ней рыться.

– Тут богатый выбор, – сказал он мгновением позже, выкладывая всевозможные фильмы и откладывая какие-то в сторонку.

Тео взял один из дисков и рассмотрел упаковку, его брови взлетели вверх.

– Я не знал, что твой брат любит венгерский артхаус.

– Я думаю, нет таких фильмов, какие ему не интересны, – откликнулась я. – Однажды он даже пошел в кино, и закончилось все тем, что он посмотрел фильм о коллекционировании денег. Несколько месяцев спустя он его купил и пытался убедить меня посмотреть этот фильм вместе.

Тео рассмеялся. Но когда он вытащил из коробки нечто отличное от диска, довольное выражение быстро исчезло с его лица, он тут же нахмурился.

– Ты забыла здесь рамку для фотографий.

Я тут же поняла, о какой рамке идет речь, и подошла к окну, чтобы его открыть; я не хотела, чтобы Тео видел мое лицо.

– Да?

– Ну да, – он вытащил рамку, чтобы взглянуть получше. – Это что, снимали на зимнем балу, когда нам было по четырнадцать?

Мне не требовалось смотреть на фотографию, чтобы ответить «да», но я все равно повернулась, чтобы взглянуть на рамку, которую протягивал мне Тео. На фотографии я стояла в красном платье – я искала это платье несколько месяцев, мои волосы завиты и убраны на одну сторону, и я была в объятиях мальчика, улыбающегося почти так же широко, как и я.

– Ну, я на этой фотографии с Ксандером, поэтому да, – я почувствовала ком в горле.

– А, ну да. Ксандер Эверетт, – было что-то неправильное в том, что это имя произносил Тео. – Вы встречались?

Мне так отчаянно не хотелось об этом говорить, но все же я кивнула.

– Да, мы стали встречаться после того, как он пригласил меня на зимний бал.

Наш напряженный диалог прервался, и повисла пауза, Тео молча смотрел на фотографию. Он рассматривал нас обоих, а затем задержал взгляд на руке Ксандера, которую тот положил мне на талию. Казалось, он не может отвести взгляд.

Я снова заговорила, осмелившись сказать то, что было у меня на уме с того самого момента, как он вытащил это фото.

– Думаю, мне надо поблагодарить за это тебя, – сказала я наконец. И от этих слов осталось горькое послевкусие.

Он нахмурился и взглянул на меня.

– Правда? А почему?

Его неведение стало для меня ударом. Тео развернулся и пошел к стоящему у письменного стола стулу. Рамка с фото по-прежнему оставалась у него в руках, но он кинул ее на стол, фотографией вниз, и переключил все внимание на меня.

– Ты не помнишь? Я приглашала тебя на зимний бал – еще до того, как меня пригласил Ксандер, – кротко сказала я. Я смотрела куда угодно и на что угодно, пытаясь сфокусироваться на чем-нибудь, лишь бы не встречаться взглядом с этими блестящими зелеными глазами, которые отчаянно искали мои, чтобы прочесть, о чем я думаю.

У меня в памяти возникла картина: Тео заходит в школу под руку с девушкой-блондинкой.

Кажется, он и сам вспомнил, потому что сглотнул, его адамово яблоко дернулось, а затем Тео сказал:

– И я отверг тебя ради того, чтобы пойти с Ханной Маршалл.

– Да, – выдохнула я. Мой голос был таким тихим, я его едва расслышала.

Я ясно видела ее внутренним взором. Светлые волосы с оттенком рыжины, всегда идеально завитые и струящиеся по спине. Ярко-голубые глаза, не мигающие и притягательные, способные заставить любого мальчика к ней подойти. Вишнево-красные губы с их извечной усмешкой. Она всегда усмехалась, прежде чем оскорбить ничего не подозревающую жертву. Ее жертвами стали многие, в том числе и я.

И я позволяла ей себя оскорблять. Я закрывала на это глаза. Я привыкла игнорировать ее выпады и жестокие слова, когда она называла меня заучкой, или дразнила, говоря, что я одержима идеей все контролировать, или что я хожу в любимчиках у директора. Но глубоко в душе я пылала ненавистью к Ханне Маршалл, и ничто не смогло бы погасить эту ненависть, и когда Тео отверг меня ради нее, мне стало очень больно.

Тео рассмеялся, чтобы прервать молчание, но смех был горьким и звучал натянуто.

– Я сделал это только потому, что она еще раньше потребовала, чтобы я пошел с ней.

Я промолчала. Ко мне вернулись воспоминания, а в животе появилось неприятное ощущение, и оно все никак не уходило. Я по-прежнему не могла заставить себя взглянуть на Тео, поэтому я отвернулась, пытаясь от него отгородиться.

Я все еще ясно помнила то время. Как я подошла к сидящему в одиночестве Тео. Собрала всю свою храбрость в кулак и пригласила на бал. Я все еще помнила, как он тогда на меня посмотрел, в его глазах промелькнуло чувство вины, он засомневался, а потом сказал: «Мне очень жаль, Роуз, но я уже приглашен».

После этого я поторопилась уйти и направилась в спортзал, чтобы поискать уголок, где я смогла бы в одиночку пережить свое унижение. Тео был моей первой настоящей влюбленностью, и боль, которую я испытала, когда он меня отверг, заставила расплакаться. Я никогда ему этого не говорила и не собиралась. Но Ксандер Эверетт стал единственным, от кого мне не удалось это скрыть, потому что он застал меня с поличным.

Ксандер Эверетт, золотой мальчик, которого все любили. Ксандер Эверетт, мальчик, который обладал шармом и смекалкой и мог заставить весь класс смеяться. Ксандер Эверетт, мальчик с глазами, в уголках которых собирались морщинки, когда он смеялся надо мной и постоянно подкалывал.