Рейчел Коттон - Только здесь

– Да, пригласил.

Тео резко повернул голову и посмотрел на книгу, которую держал в руках.

– Но я ему отказала.

Тео пошел с книгой обратно к своему спальному мешку. Он сел и скрестил ноги.

– Ты сказала «нет»? Почему?

Я скользнула на край постели, чтобы взглянуть ему в лицо, и свесила ноги.

– Он не интересует меня в этом смысле, – я пожала плечами. – А кроме того, у меня нет времени на свидания. Особенно теперь.

Как только последние слова слетели с моих губ, я вздрогнула, ожидая, что ответит Тео. Я не хотела, чтобы он подумал, будто стал для меня обузой или что повлиял на мою жизнь гораздо сильнее, чем хотелось бы, но, конечно же, он тут же именно так и подумал.

Он сел прямо, на его лице читалась озабоченность.

– Роуз, это же не из-за меня ты сказала Тристану «нет», так ведь?

– Конечно, нет, – тут же соврала я.

Но в глубине души я знала, что он имел в виду другое.

– Хорошо, – секундой позже Тео прервал молчание. – Потому что мне ненавистна мысль встать на пути твоего счастья.

Я не смогла сдержать тихий смех.

– Поверь, тебе не стоит об этом переживать, – сказала я. – К тому же я отказала Тристану, он мне не нравится.

– Не нравится?

– Нет, не нравится, – я покачала головой, сгребла тетради и ручки с кровати и переложила их на стол. – Поэтому нет нужды волноваться, Теодор.

Я рассматривала беспорядок на столе и размышляла, не прибраться ли. Но боковым зрением я видела, как Тео смотрит на меня и на губах у него играет легкая улыбка.

– Что? – неуверенно спросила я.

Тео покачал головой.

– Ничего.

– Нет, – немедленно откликнулась я, стараясь на него надавить, чтобы он высказал, что у него на уме. – В чем дело?

– Просто… Ты единственная, кто называет меня полным именем, – признался он.

– Ой. Извини, – я даже не обращала на это внимание. – Я больше не…

– Я же не говорю, что мне не нравится, – Тео слегка покраснел. Он отвернулся от меня, снова отгораживаясь.

– Ок, – я решила никак не комментировать его совершенно явное смущение. – Тогда я и дальше буду так тебя называть.

Тео кивнул, и на этом разговор был окончен. Я вытащила из шкафа толстовку, которая мне велика, надела ее и подошла к окну, чтобы выглянуть на улицу. Солнце только начало садиться, и небо оказалось забрызгано розовым, желтым и оранжевым, цвета смешивались с белыми облаками и рисовали прекрасную картину акварельного заката.

– Родители скоро придут домой, – сказала я, посмотрев на наручные часы. – Лучше мне спуститься и приготовить нам ужин.

Я знала, Тео огорчается из-за того, что не может покидать мою комнату, но то утро, когда я разрешила ему спуститься, было исключением, и я не хотела, чтобы он к этому привыкал. Я боялась, что, если начну слишком часто разрешать ему спускаться вниз, он станет чересчур самоуверенным, а если он будет постоянно спускаться вниз, думая, что моих родителей нет дома, велики шансы, что нас поймают.

Я решила приготовить побольше еды, с тем чтобы следующим утром можно было съесть остатки. Я знала, Тео любит лазанью, поэтому именно ее я и намеревалась приготовить. Получалось, что его любовь поесть и моя любовь стряпать идеально друг друга дополняют, особенно когда мне не надо стряпать обед на себя одну.

Все то время, что я была внизу, я поглядывала на часы, но родители так и не появились, наверное, они до сих пор торчали на работе.

Когда я вернулась, Тео все еще сидел на том же месте и терпеливо ждал моего прихода. Я тут же вручила ему тарелку с лазаньей и отмахнулась от благодарностей.

Большую часть ужина мы провели в молчании, до тех пор, пока Тео не положил вилку и нож на тарелку и не прочистил горло.

– Действительно вкусно, – сказал он, указывая на почти пустую тарелку.

– Спасибо.

Последовала пауза, я ела, а Тео смотрел на меня, будто обдумывая, стоит ли добавить что-то еще. В конце концов он прочистил горло и назвал меня по имени, чтобы привлечь мое внимание.

– Роуз.

– Да? – сосредоточенно спросила я, накручивая на вилку пасту с фаршем.

– Ты думаешь, я поступаю глупо? – он помедлил, а потом пояснил: – Я имею в виду то, что я прячусь.

Я постаралась скрыть свое удивление. С тех самых пор, как он появился у меня на пороге, Тео как мог избегал разговоров о своем исчезновении, и то, что он заговорил об этом, заставило меня отвлечься от еды.

– Тео, – мягко начала я. – Я понятия не имею, почему ты это сделал, поэтому не могу делать вид, будто понимаю всю суть. И, может быть, я знаю тебя недостаточно хорошо, но ты не из тех, кто чуть что, сразу убегает. Поэтому нет, я не считаю, будто ты поступаешь глупо. Ты просто потерялся.

Последовала долгая пауза, Тео смотрел в свою тарелку.

– Знаешь, я никому не рассказывал столько, сколько тебе, – тихо произнес он в следующую секунду. – Я имею в виду, о себе. Я просто…

– Не нужно объяснять, Теодор. Я понимаю, – прервала его я, улыбнувшись и понадеявшись, что улыбка вышла понимающей и легкой.

Он взглянул на меня, на его лице ничего не отразилось. Он посмотрел мне прямо в глаза и рассеянно откинул волосы.

– Ты считаешь, я потерянный?

Я на секунду задумалась, не зная, что сказать. Но затем я обрела дар речи.

– Когда мне было десять лет, я убежала из дома, – начала я, передвинувшись, чтобы сесть рядом с ним на его спальный мешок. – Мы с Брентом ужасно поссорились, и мои родители – они в тот момент были дома – оба встали на его сторону. Я так из-за этого расстроилась, у меня случилась истерика, я обвинила их в том, что им нет дела до других, собрала рюкзак и тут же ушла из дома.

Но о чем я не подумала, так это о последствиях своих действий. Мне было некуда пойти, и обо мне некому было позаботиться. Кончилось все тем, что я несколько часов бродила по улицам – до тех пор, пока меня не нашли родители. Я сидела на обочине и рыдала в три ручья.

И после того как они забрали меня обратно домой, я спросила маму, почему она вообще вернулась, и она сказала мне: «Роуз, когда бы ты ни потерялась, когда бы ни случилось так, что ты не можешь найти дорогу и тебе нужна моя помощь, я всегда рядом. Потому что пока есть люди, которые о тебе беспокоятся, тебя всегда найдут, где бы ты ни потерялась».

Я хочу сказать, Тео, что неважно, как ты сейчас себя чувствуешь. Ты всегда сможешь вернуться домой, потому что есть люди, которые о тебе беспокоятся.

С минуту Тео молчал, переваривая мои слова, и пока мы сидели рядом, он мягко привалился ко мне, касаясь меня плечом. Это было приятное молчание, и я поймала себя на том, что впервые по-настоящему расслабилась с тех самых пор, как согласилась ему помочь.

На самом деле, в последнее время я ощущала что-то отдаленно похожее на спокойствие, только когда Тео был рядом. Он походил на таблетку успокоительного, помогал мне расслабиться, а тем временем все больше вклинивался в мою жизнь – каждый раз, как мы вместе проводили время. Несмотря на постоянный страх, что его обнаружат, мы хорошо проводили время. На самом деле было удивительно, насколько хорошо мы поладили. Он оказался забавным, гораздо забавнее, чем я думала. Я поймала себя на том, что радуюсь, когда он увиливает от обсуждения всей серьезности ситуации, потому что чувствовала: я узнаю его лучше всего, когда мы говорим обо всем и ни о чем. Те моменты, когда мы обсуждали наши предпочтения в еде или когда он пытался пересказать мне сюжет одной из своих любимых книг, или когда признался, как ужасно плохо знает химию – приятно отвлекали от мира снаружи. И именно в такие моменты я и стала понимать, что страстно хочу, чтобы он остался. Тео стал моим наркотиком, моим удовольствием с оттенком вины.