Рамита Наваи - Город лжи. Любовь. Секс. Смерть. Вся правда о Тегеране [litres]

Казем начал бить Муртазу по голове.

– Позор, позор, позор! Ты навлек на нашу семью один лишь позор! Выходи, пусть с тобой разделаются по чести!

Хадидже завыла и стала сама себя ударять по голове.

– Мы знаем, почему ты ушел с Ашуры! У нас есть доказательства того, что ты гомик. Мы видели, какую грязь ты читал по компьютеру!

На дверь обрушился очередной град ударов.

Муртаза сжался в углу комнаты. Хадидже заглянула за занавески. Из окон соседних домов уже выглядывали соседи.

– Почему они так говорят? – повернулась Хадидже к Муртазе. – Ты должен уйти и не возвращаться. Отец убьет тебя, либо у него случится сердечный приступ. А я никогда уже не смогу смотреть в лицо соседям. Прошу тебя, уходи.

Она обняла его, подталкивая к черному выходу.

Секретарша Ширин рано заканчивает работу в офисе на улице Фатеми и отправляется на последнюю встречу с доктором, сделавшим ей операцию по коррекции носа. Это один из лучших хирургов в Тегеране, так что лишние траты оправданы. Выйдя из консультационной и купив по дороге фисташки, она спешит домой. Сегодня ее ожидает особый гость.

Ширин обитает в крохотной квартирке и с трудом сводит концы с концами, но все же сейчас она счастлива, как никогда раньше в своей жизни.

Она готовит любимое блюдо гостя: «рис с драгоценностями» – с шафраном, миндалем, фисташками и барбарисом, – посыпая его сверху лепестками роз. Потом она долго прихорашивается и надевает свой лучший кремовый костюм с босоножками телесного цвета. Соседка по квартире укладывает феном ее медные волосы на манер актрисы Фарры Фосетт.

Приходит Нассим с двумя коробками пирожных, и женщины обнимаются. Ширин представляет Нассим своей соседке, которая уже много знает об этой прямой и уверенной в себе женщине-юристе.

Ширин накрывает на стол и ставит в центре свечу. Женщины едят, пьют чай и разговаривают несколько часов. Перед уходом Нассим говорит Ширин, как гордится ею.

– Хочу дать тебе кое-что. – Ширин достает из коробки в углу комнаты ламинированную карточку и протягивает ее Нассим. – Она мне больше не понадобится.

Нассим смеется и целует ее в щеку. Это удостоверение члена «Басидж». Рядом с небольшой фотографией напечатано имя Ширин, которое ей дали при рождении: МУРТАЗА КАЗЕМИ.

– За всех вас, сукины дети! – Асгар поднял стакан, обводя рукой присутствующих, – и за тех засранцев, которых мы потеряли!

Он одним махом пропустил тройную порцию арак-саги , домашней самогонки, и с силой опустил стакан на деревянный столик, проскрежетав зубами от охватившего горло жара.

– Йа Хусейн!

– Йа Хусейн! – послышались в ответ голоса завсегдатаев, сопровождаемые грохотом стаканов.

Эту традицию Асгар соблюдал уже более сорока лет: отмечать первый день священного месяца Рамадан тем, чтобы пить четыре ночи подряд. И сегодня наступил последний, праздничный раунд перед тридцатью днями поста и воздержания в городе, полном голодных, хмурых людей с дурным запахом изо рта. Он огляделся, рассматривая новичков. Как же ему хотелось видеть на их месте старых друзей! Никто уже не помнил и не знал старых обычаев.

Выпив, посетители перешли к играм – в основном к покеру и блэкджеку. Сегодня вечером заведение было забито под завязку. Асгар был доволен. Пока не услышал, как идет она. Сквозь гул толпы раздавались голоса его охранников, пытающихся удержать ее. Он знал, что ее ничто не остановит. Пари распахнула двери и ворвалась внутрь.

– Ты же обещал мне! Обещал!

Мужчины засмеялись. Они привыкли к драматичным появлениями Пари и упрекам, которыми она прилюдно осыпала Асгара. Никто не понимал, как ей удается пройти; шутили, что охранники, должно быть, разбегаются в страхе обмочиться при одном виде ее гневно развевающейся черной чадры, пока она поднимается по лестнице. Асгар подбежал к ней, лицо его покраснело.

– Дорогая, это не то, что ты подумала, мы просто выпиваем!

Обняв ее рукой за пояс, он принялся подталкивать Пари к двери.

– Не трогай меня! Я же вижу карты, вижу деньги. Обманщик. Ты всегда мне врал. – Пари начала всхлипывать.

– Пари-ханум, нам просто нравится играть в «снап». Это не противоречит исламу!

– Пари-ханум, клянусь, единственная ставка, какую я сделал сегодня, – так это поспорил с Асгаром на миллион туманов на то, что вы нас обязательно найдете!

Посетители отпускали свои обычные шуточки. Никто из них не понимал, почему Асгара так заботит мнение жены, почему он беспокоится, когда она выходит из себя, и старается обращаться с ней помягче.

– Кто-нибудь, вызовите врача! Быстрее! Асгару только что отрезали яйца!

Мужчины повалились от хохота. Пари выбежала наружу. Асгару захотелось догнать ее и извиниться, пообещав закрыть это место через несколько месяцев, когда они скопят достаточно денег, чтобы расплатиться по долгам. Но он остался на месте, смущаясь и стесняясь показывать свое малодушие перед мужчинами. В конце концов, именно его репутация привлекала многих молодых посетителей, желавших своими глазами посмотреть на Асгара Храброго – мужчину, некогда заправлявшего всем южным Тегераном, настоящего живого гангстера былых времен, напоминание об истории города. Друзья постоянно упрекали его в том, что он не сдерживает свою жену. Они воспринимали ее как некую надоедливую каргу, которую нужно поставить на место. Они не знали, как она разочарована десятилетиями невыполненных обещаний. Асгар сердился на нее за то, что она выставила его на посмешище и за то, что рядом с ней он все время казался дураком. Но Асгар не мог сердиться на Пари долго; она была смыслом его жизни, его истинной любовью. И он снова подвел ее. Асгар вернулся к столику, чтобы налить себе еще стакан. Он поговорит с ней утром.

Даже по прошествии сорока лет Асгар продолжал удивляться силе своей любви к Пари. Сейчас ей было почти семьдесят, но когда он смотрел на нее, то до сих пор видел перед собой широкоглазую беззаботную красавицу. Никто из его друзей и знакомых не мог этого понять. Все они считали своих жен непривлекательными и скучными. Асгар единственный среди них хранил верность своей избраннице. До свадьбы он иногда встречался с другими, и Пари узнала об этом. Она послала мальчишку, чтобы тот передал, что она обвиняет его во лжи и никогда больше с ним не увидится. Вернуть ее удалось только через полгода. Это были самые худшие полгода в его жизни. Он неделю ночевал на пороге ее дома, умоляя дать ему второй шанс. Больше он так никогда не рисковал.

Пари и Асгар познакомились в кабаре-клубе «Мулен Руж» на улице Манучехри. Она была танцовщицей, а его ребята охраняли заведение. Снаружи парковались «мустанги», «шевроле» и «кадиллаки». В отличие от кабаре Гомрока, где большинство исполнительниц были из Франции или Германии, в «Мулен-Руж» все танцовщицы и певицы были иранками. Гардероб Пари представлял собой пеструю коллекцию бикини с бахромой, купальников с бусами и чулок в сеточку. Она скакала на сцене, а Асгар опрокидывал одну рюмку водки за другой. До этого он успел пошалить почти со всеми танцовщицами, как и его ребята, но Пари отличалась от всех. В ней ощущалась какая-то честность, которую он никогда прежде не видел. Он сказал своим ребятам держаться подальше от нее, и они слушались. Даже в те ранние дни было понятно, что Асгар на пути к вершине – что из него выйдет некто . Асгар прекрасно понимал, чем занимаются танцовщицы, но это для него не представляло проблемы. Один из его братьев был женат на танцовщице; он отвел ее на церемонию тобе – своего рода шиитского крещения, – и мулла очистил ее от грехов. Что случилось и с Пари, когда Асгар сделал ей предложение. Он отвел ее в часовню, где она покаялась в том, что занималась прелюбодеянием, и поклялась в верности Богу и имамам, пока мулла бормотал молитвы и обрызгивал у нее за ушами водой. Она снова стала чистой. Асгар никогда не напоминал ей о прошлом. Все делают ошибки, и всякий человек заслуживает второго шанса.