Наталья Потёмина - Сеть Сирано

Периодически возникал доктор Дима. С ним мы как-то быстро сошлись, но тут стал ребром вопрос койки. Я, если честно, еще была не готова. Чего не скажешь о нем. Жил Дима хоть и скромно, но чистенько. А главное уединенно. То есть место для проведения интимных встреч у него имелось. Дело было за малым. А тут как раз я подвернулась, с проклюнувшимся аппетитом. Как не крути, но искусственное воздержание давало о себе знать. Единственное, что меня притормаживало, что я у него такая не одна. Из этой сети каждый день свежую бабу можно вылавливать. Даже у мамы сложилось впечатление, что доктор оттуда буквально не вылезает. Когда только успевает эскулапством заниматься — непонятно.

Еще есть одна причина, тормозящая близость, и довольно серьезная. Ведь до Илюшеньки у меня никого не было. Первый опыт и пока последний. Надо, конечно, наверстывать, хотя бы для повышения собственной самооценки, но решиться на это нелегко.

Ну, ничего-ничего! Где наша не пропадала! Возьму вот, и кинусь во все тяжкие. Ему назло, себе на радость. Вот только на радость ли?

Димино приглашение в гости на блины оказалось весьма кстати. Вот и проверим заодно, можно за него замуж выходить или нет. Тетя Надя Чигавонина говорила, что именно таким необычным образом мужчина проверяется на умение вести домашнее хозяйство. Но разве этого достаточно для семьи? Пусть он хоть весь упечется, а если нет любви, то и блины не в радость.

Блины Дима держал в морозилке. К моему приходу он их просто разогрел в микроволновке и подал на стол. Засчитывать эту процедуру за готовку или нет, я так и не решила. Но те здоровые, которые были с вишнями, оказались очень даже ничего. Мы их бодро залакировали чаем и сразу пошли укладываться. А что, собственно, тянуть? Не первое свидание все-таки.

Дима был нежен, заботлив и внимателен. Ни хухры-мухры — доктор! Не зря же они всякую там анатомию изучают, инстинкты, рефлексы, органы пищеварения. И не пищеварения, впрочем, тоже.

С самого начала меня била крупная неуправляемая дрожь. О полном и безоговорочном расслаблении, сопутствующем любой мало-мальски ощутимой капитуляции, не могло быть и речи. Какое там расслабление? Чем дальше в лес, тем страшнее волки. Мне пары наших предварительных свиданий оказалось недостаточно, чтобы полностью обрести уверенность в своих силах и проникнуться доверием к партнеру. Но доктор Дима довольно умело свел все мои страхи на нет. То, что в учебниках по сексологии, принято называть прелюдией, длилось так долго и так профессионально, что он сам мог бы уже и не входить. И так все случилось. Но я, как порядочная пациентка, не могла оставить своего благодетеля без соответствующего вознаграждения. Потом он меня снова немножко полечил, потом я его, потом мы по обоюдному согласию объединили эти два процесса, короче, в общем и целом — блины удались.

Дима просил меня остаться до утра, но я решила не форсировать события. Переживал он недолго. Вызвал такси, и я вернулась домой еще до полуночи.

На кухне меня ждала мама.

— Что-то ты рано сегодня, — удивилась она.

— И рано — плохо, и поздно — плохо, тебе не угодишь, — сказала я.

— Что-нибудь случилось? — спросила мама.

— Случилось.

— Ты поссорилась с Ильей?

— Хуже. Я ему изменила.

Повисла пауза. Мы сидели друг против друга.

— С кем, если не секрет? — нарушила тишину мама.

— Ты все равно не знаешь, — ответила я.

Она не стала допытываться. Просто сидела и смотрела на меня широко открытыми глазами. Наконец до нее дошло:

— А как же твоя диссертация?

— Причем здесь моя диссертация?

— Ты хочешь сказать, что это никак не скажется на защите?

— Никак не скажется, — соврала я.

— Ты хорошо подумала? — спросила мама.

— Я хорошо подумала.

Снова повисла пауза. Я встала из-за стола и пошла к себе.

— Спокойной ночи, мамочка.

— Хороших тебе снов, Олюшка.

Ну не смогла я ей сказать правду, не смогла! Эта защита была ей дороже, чем мне. Только вот непонятно, почему? Наверное, сама когда-то хотела. Но не удалось. И не удалось, наверняка, из-за меня. И вот теперь! Мечта почти осуществилась. Хотя бы так. С моей скромной помощью.

Ну, не смогла я ей сказать, не смогла!

Вот уже целых одиннадцать дней прошло, а от Марата ни слова. На сайт выходит по несколько раз в сутки, а нас, бедных игнорирует. Нас! Всех из себя венценосных! Обремененных замками, поместьями и многочисленными акрами земли в нескольких лье от долины кроликов и виноградников. А еще рыцарь! Колено, блин, преклоненный! Так бы и послала его на гильотину за злостное неисполнение своих рыцарских обязанностей. Или в пастухи разжаловала. Пусть себе резвится с какой-нибудь одноразовой, если счастья своего не распознал. Нам на это наплевать. Мы все это проходили. Не так давно, каких-то тридцать лет назад. И что, Тюльпан, ты до сих пор не утомился? Все ищешь, не пойми кого.

Неудивительно. И мы не поумнели. Опять мы терпим и чего-то ждем. Разбрасываемся и этим же гордимся. Нам, типа, всем таким из себя распринцессам, по уставу не положено. А может, хрен с ним, с уставом? Кто нам может запретить? Мы сами себе церемониймейстеры. Пора бы уже научиться учиться хотя бы на своих собственных ошибках. Если Марат не идет к Джоанне, то она вполне может себе это позволить. В лучшем случае он промолчит, в худшем — пошлет куда подальше. И пусть пошлет. Нам только этого и надо. Чтобы кончилось, наконец, это сумасшествие.

Тетка влезла в черные списки и вскрыла свою тайную переписку.

Я, посмотрю, хотя бы одним глазком.

Любовь моя, я по тебе скучала. Вся истомилась, соком истекала. Но верность сохранила не напрасно. Каких-то тридцать лет! Какая малость пред вечностью в твоих глазах. Теперь я своего не упущу. Уж не такая я и дура.

Тетка открыла серое окно и застучала по клавишам:

Джоанна — Марату. 11 часов, 32 минуты.

— Сир! Не так давно я имела неосторожность пригласить вас к своему шалашу. «Вэлком», сказала я, на что вы ответили — «Форева!» Оказанная вам честь еще не дает вам права так вероломно распоряжаться нашим гостеприимством. Чу! Как вы резвитесь с неугодными нам пастушками на наших же припойменных лугах. Если это будет продолжаться впредь, то мы, Николай второй, будем вынуждены отказать вам от дома и растрезвонить по всему румбовскому околотку, что вы никакой не рыцарь, а обыкновенный пастух, потерявшийся в трех телках. За сим — прощаюсь. Пока еще вся не ваша — Джоанна.

Вполне довольная собой, тетка развернулась, чтобы уйти, но, увидев на экране долгожданные красные буковки, извещающие о выкате из кустов рояля, решила на минутку остаться. И не пожалела об этом, буквально через мгновенье запылало желтое окно.

Марат — Джоанне. 11 часов, 39 минут.