Наталья Потёмина - Сеть Сирано

Короче, Вован, я признался ей в любви. По-дурацки признался, по-глупому, но, в общем, в стиле нашей безумной переписки. «ЯЧСМИТЬБЮ» — написал я ей, что для любого смертного звучит как абракадабра. Но мне в этом буквосочетании слышалась музыка. «ЯТЕБЯЛЮБЛЮ» — пелось мне, и моя любимая меня услышала. «ФЫВАПРОЛДЖЭ» — таков был ответ, что означало — и я тебя тоже.

Она поняла меня! А разве могло быть иначе? Столько долгих дней и ночей мы говорили, думали и мечтали на одном, только нам понятном языке. И все! Все встало на места. Жизнь нашла, наконец, давно потерянный смысл, будущее засверкало яркими красками, и вскоре я написал своей девочке, что не могу больше. Что нашей переписке грозит истощение, и надо спасать бедняжку путем подпитки ее новыми визуально-тактильными переживаниями. Короче, дай мне свой телефон, крошка, пора забивать стрелку.

Ну что тебе сказать, Вован? Век живи, век учись, мудаком останешься. А чего я собственно ждал? Что она так сразу и откроет мне свои широкие объятья? Или на грудь с разбегу бросится? В ноги падет? Заждалась, мол, умучилась, уж и не думала, и не чаяла! А хрен тебе со смыком! В этом инете любительниц даром постебаться — пруд пруди. Какая-нибудь домохозяйка стопудовая вставит фотографию красивую и под ее прикрытием такие чудеса вытворяет, мало не покажется. Вот, думаю, кретин, вляпался! Но, нет! Не может быть! Невозможно, чтобы такое точное попадание, совпадение и взаимопроникновение было лишь случайным или злонамеренным. Простому человеку не дано так сыграть, и просчитать это невозможно. Я верил — произошло чудо. Сложился на небе какой-то пазл, два облака встретились и слились в одно, и поплыли, взявшись за руки, по самому краю вселенной. А внизу земля все еще вертится, и миллионы придурков стоят с затекшими шеями и наблюдают, как высоко и красиво плывет эта группа в полосатых купальниках. Откуда взялась такая картинка, уверенность такая появилась, я сам тогда еще не понимал.

Открыл всю нашу переписку, думал, может, там что найду? Ничего, Вован, буквально ничего примечательного. Вежливый набор фраз, недомолвки, улыбки… Ни мыслей каких-нибудь особо умных, сногсшибательных, ни юмора искрометного, живого, ни намеков тонких, многообещающих, ничего такого, за что можно было уцепиться глазом… Но ты не поверишь, Вован, я чуть не плакал!

Что такое слова? Слова — говно. Они ничего не значат. На каждое умное изречение, всегда найдется другое, полностью опровергающее первое. Истина лежит где-то посередине и ее постичь невозможно. Одно я знал совершенно точно — там, по ту сторону монитора, на меня смотрит моя, и только моя женщина, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы она никому кроме меня не досталась.

Но быстро сказка сказывается, а дела мои были в самом плачевном состоянии. Через неделю ее равнодушного молчанья, я, наконец, понял, что в женщинах, а особенно в принцессах, я абсолютно ничего не понимаю! Весь мой богатейший, непосильным трудом нажитый опыт яйца порченного не стоит. Да и бог с ним, с яйцом. Жизнь и не таких рьяных ставила раком и имела с особым удовольствием. Не я первый, не я и последний. Справлюсь, обойдусь, выживу. Но перед этим я должен был понять, почему? На каком основании меня переместили из списка особо избранных (мне все еще хотелось в это верить!) в список жестоко удаленных. Нераспечатанный зеленый конвертик означает то же самое, что и вернувшаяся корреспонденция: адресат выбыл в неизвестном направлении или ищи ветра в сети.

И я пошел искать. Потому что не привык сдаваться без боя. Во что бы то ни стало найти и обезвредить, хотя бы для того, чтобы мое слово стало последним. Не может быть, чтобы она удалилась совсем. Скорее всего, она закрыла прежний профайл, чтобы завести новый.

В своем поиске я задался только тремя параметрами: имя, возраст и город проживания. На самом деле, это оказалось проще, чем я мог себе представить. Уже в начале второй тысячи анкет беглянка нашлась. Я даже расстроился. Каких-то пару часов поисков, и вот она вся у меня как на ладони. Ну что с тобой делать, разудалая моя? Сразу отвернуть башку или немного помучить? Любимая, как ты могла?

Но к счастью я вовремя понял, что если начну с обвинений, то, скорее всего, вновь получу отказ. И тогда волк натянул на себя баранью шкуру. Мол, дорогая, пусть господь вам простит прегрешения, и бла-бла, снизойдите до своего бедного рыцаря, бла-бла, вернитесь к нему изнуренному, раздраженному, обескровленному своим поражением, бла-бла-бла-бла… Когда писал, думал, что притворяюсь, когда прочел, понял что, все написанное — правда чистейшей воды.

« Тянулись дни… А в них светало и золотилось …» Где слышал я эти строки, в какой поэзии? Или вот еще: « Ну что вам рассказать про Зурбаган » — эта глупость тоже намертво ко мне пристала. Мысли, фразы и слова носятся в воздухе как угорелые стрелы. А моя коварная все молчит, не выдавишь и слова. И вот в тот самый момент, когда я реально подготавливал снасти для своего собственного повешенья, пришло сообщение, не содержащее ни одного, заметь, ни одного слова! Одни числа! Но какие! Тройки, семерки, тройки, семерки, тройки — сплошь счастливые цифры, и все в номере ее телефона!

Тут пришла моя очередь брать паузу. Это дело надо было переварить. Переваривать в одиночку не хотелось. Связаться с тобой и поделиться радостью я не мог. Или не хотел, заранее представляя, на какие высоты своего гомерического гогота ты меня поднимешь. Позвонить знакомым девчонкам и узнать, что их заставляет раздавать свои телефоны направо и налево тоже как-то глупо. Все и так ясно, как день.

Люди встречаются, люди влюбляются, женятся… И моя очередь тоже, кажется, подоспела. Осталось только просунуть голову в окошечко кассы и молвить: я такой-то и такой-то пришел за своей, честно заработанной долей счастья. Выньте мне ее и положьте. А я распишусь у галочки.

И что же ты медлишь, чувак? Что переминаешься с ноги на ногу, сигаретку нервно смолишь, задерживаешь товарищей? Забирай и уходи. Освободи место следующему.

Ну, я так почти и сделал. Место освободил, а забирать не стал. Добровольно вышел из очереди и пошел, куда глаза глядят. А они в этот вечер смотрели совершенно в разные стороны. Я воткнулся куда-то посередине, где было темно и пахло газом. Вот, думаю, сейчас чиркну спичкой, и все на фиг взорвется.

Чиркнул.

Не взорвалось.

Балерины у шеста довольно часто сменяли друг друга. Каждую из них хватало ровно на одну порцию моего вискаря. Кончалась девочка, кончался виски. Новая доза — новая грудь. Ноги… Попа… Хлыст… Лифчик… Сапоги…

Я тоже довольно быстро кончился. Тела завертелись быстрее. Газ упорно не поддавался поджигу. У меня пропали сигареты. Я повернулся попросить и тут же получил в морду. Пол был каменный и холодный. Я чувствовал этот холод лицом. Вставать не хотелось, но мне помогли. Туалет был весь в гламуре. Из писсуаров били прожектора. Вместо раковин — биде. Я сунул в биде голову и ненадолго заснул. Мне снились три карты: тройка, семерка, дама. Седая старая дама с огромным беременным животом.