Пак Кённи - Земля

- Не наговаривай! - Кви Нё сложила руки на груди. - Чего мне было докладывать? Хозяйка итак была обо всём осведомлена. Это ты Сам Су пытай! Не он ли ходил тут и там по всей деревне, распространяя слухи?.. Ты мне вот что скажи. У тебя есть характер?

- Не беспокойся, - ответила Воль Сон. - Одалживать его у тебя не стану

- Не дух ли ты умершей сосны? Выходит, из-за Ку Чхона ты лила слезы, как из ковша? А теперь норовишь обвинить во всем меня?

- Уймись. Я вижу насквозь твою стервозную натуру! По твоей спине давно не гуляла крепкая палка.

- Не знаю, не знаю... Я всего лишь свидетель, поедающий рисовый хлебец. По природе я соня. С заходом солнца засыпаю, и сплю так крепко, что не замечу, если даже меня унесут.

- Ну, конечно. Твои глазища как у совы, они видят только ночью.

Киль Сан переворачивал кочергой каштаны в печи, чтобы они как следует запеклись.

Бон Сун теперь собирала с пола кедровые орехи и плоды жожоба, которые она разбросала, прогоняя злого духа.

- Ну, что, госпожа, уже не болит голова? - спросила она. - Злой дух убежал и больше не вернется.

Со Хи зевнула и опять заныла, что хочет во флигель, к матери. Бон Сун ничего не оставалось, как вновь напомнить ей о змее, обитающей в пруду. Затем она стала совершать нечто вроде обряда, произнося изменившимся голосом: «Дух умершего от голода! Дух умершего от черной оспы! Дух умершего от тифа! Дух околевшего от лихорадки! Дух погибшего от ножа убийцы! Дух умершего от удушья! Дух сгинувшего в странствиях!...Прочь! Прочь! Прочь!» Бон Сун ходила между расставленными на полу чашками с едой и неистово призывала духов покинуть сей дом. Голос ее звенел, глаза сверкали, руки взмывали вверх и в стороны, - всё это отнюдь не было просто детской шалостью. Наблюдая за ней, Со Хи испытывала страх и трепет.

Надо сказать, что такие ее игры волновали и мать - портниху. В то же время женщина восхищалась тем, как дочь удивительным образом могла перевоплощаться и в шамана, и в клоуна.

Бон Сун была на два года старше Со Хи. Однажды, глядя на дочь, убедительно и оригинально представлявшую шаманку, а затем и клоуна, пародируя точно подмеченными словами простых людей, женщина постукала костяшками пальцев по лбу девочки, сказала назидательно:

- Что, чертовка! Хочешь стать актрисой?! Или шаманкой?! Гляди у меня!

А жена управляющего Кима возразила:

- Зачем ты так? Может, у ребенка талант?!

Бон Сун Не, правда, порой и сама поощряла действия дочери и просила ее спеть что-нибудь. Девочка не заставляла себя долго ждать и тут же выдавала целую сценку: «О, судьба порочной женщины! В шестнадцать лет быть разлученной с любимым!..»

А ведь поначалу Бон Сун Не даже лупила дочь за ее увлечение. А девочка позже придумала на мать импровизацию: «Старая баба ведет себя как дитя! Прекрати же своё самодурство!»

Со Хи стала широко зевать. Бон Сун продолжала игру, словно наслаждалась действом: «Огунима! Мы хотим стать как ты!.. Огунима! Мы кланяемся тебе!.. Огунима! Мы радуемся твоему величию!..»

Вошел Киль Сан, принес жареные каштаны в миске.

- Опять ты за свое?.. - сказал он Бон Сун. - Так ты и впрямь станешь шаманкой!

- Если ты скажешь моей матери, я тебя убью! - грозно и театрально выпалила Бон Сун.

- Скажу! Почему нет?

- Зачем ты почистил все каштаны? - Бонг Сун взяла миску.

- Чтобы вам удобней было кушать, - ответил Киль Сан.- Я не хочу чищеные каштаны! - заявила, в свою очередь, Со Хи.

- Отчего же, госпожа? - спросил оторопело мальчик.

- Зачем ты убрал кожуру?

- Чтобы вы не запачкали свои ручки.

- Не буду их есть! Они грязные! Ты почистил каштаны своими грязными руками!

Киль Сан с досадой посмотрел на девочек. Сказал:

- Если будете так себя вести, то больше не буду катать вас на спине.

- Тогда я выпорю тебя, негодяй! - глаза Со Хи уже не отражали злобы, в них была сонливость.

- Простите, барышня! Я напеку новых каштанов.

Когда мальчик ушел, девочки улеглись на теплой циновке и сразу уснули.

Снаружи стемнело. Детей никто не искал. Не явился ни Киль Сан, обещавший принести каштаны, и никто более.

Среди ночи зашла в дом портниха Бон Сун Не, осторожно ступая, чтобы не разбудить детей, укрыла их одеялом, осталась сидеть подле.

В полночь в усадьбу чхампана Чхве пришла смерть. Умер старик Ба У.

Во всем доме зажгли свечи.

Слуга Сам Су с горечью проговорил: «Проклятье!»

А в этот час в горном ущелье, у крепости Госо, прошел человек, держа в руке тусклый фонарь.

В ночь, когда густая темнота и свирепый ветер, прилетевший со стороны реки Сомчин, вступили между собой в схватку, сквозь лесную чащу, утопая по лодыжку в опавшей листве, продирались двое - Ку Чхон и хозяйка флигеля, молодая жена янбана Чхве Чи Су. Вскоре они исчезли в неизвестном направлении.

Несколькими днями позже состоялись похороны старика Ба У, без особых почестей, без присутствия распорядителя траурной церемонии. И пока тело усопшего находилось в помещении заднего двора, перед поминальной дощечкой причитала лишь бабушка Каннан, - её охрипший голос напоминал звук кузнечного меха. Когда старуха, обессилев, умолкла, не оказалось никого, кто бы мог продолжить скорбный плач.

Слуги безмолвно и бесшумно передвигались в угрюмой тишине.

Не понять было, что творилось на душе у госпожи Юн, лицо которой ничего не выражало, и у хозяина дома Чхве Чи Су, скорчившегося в своей обычной позе за столом. В воздухе витала тайна: что случилось в усадьбе? Что крылось за наказанием батрака Ку Чхона и последующим его исчезновением? Все ли действия были согласованы между чхампаном Чхве Чи Су и его матерью, госпожой Юн? А слугам оставалось только перешептываться между собой о том, о сём, да гадать происходящее на свой лад. К примеру, они говорили, что госпожа Юн отправила людей на поиски распутной пары, затоптавшей репутацию семьи в грязь. Выяснить, так ли это на самом деле, было невозможно. Но с другой стороны, на фоне мрачной тишины, во флигеле и днем, и ночью царило беспокойство. Юная госпожа Со Хи терзала окружающих - Бон Сун, её мать-портниху, Киль Сана и Сам Воль - одним требованием: позвать к ней маму. Смотреть на то, как в ярости и неистовстве бьется девочка, было невозможно. Портниха же совсем пала духом, она даже заметно похудела. «Бедняжка Со Хи! Если бы она смогла понять, я бы ей объяснила... За что мне такое наказание?!..» - твердила она, утирая слезы.

Со Хи что ни день спрашивала: «Куда уехала мама?»

Ей всегда отвечали одно и то же: «В Сеул».

«Зачем уехала?»

«Чтобы навестить дедушку».

«Почему она не взяла меня с собой?»

«Сеул далеко. Вы бы устали идти пешком».