Евгений Мороков - Мыс Плака

— Да, это здорово, — пытаясь как можно безразличней сказать эти слова.

— Вы так и не общаетесь?

— Нет.

— Мужик, может быть, это твой шанс? Поговори с ней. — Он спрыгнул и присел на парапет.

— О чём говорить? О том, как мы разбежались после пары месяцев совместной жизни? О том, как я носил с собой всё это время кольцо, а она требовала свадьбы? Как я сомневался? Как мы стали ненавидеть друг друга? — Я сделал глоток пива. — Это всё было, и это не исправить. Знаешь, забавная жизнь. Влюбляешься в одну девушку, а затем ненавидишь другую, а самое печальное, что всё это один человек.

— Вся твоя грешная жизнь мне ясна. Но мне интересно другое, кольцо ещё у тебя?

— Да, где-то в рюкзаке. Давно пора было от него избавиться и идти дальше.

— Согласен. Но и ей тоже нужно идти дальше. Вы не можете отпустить друг друга.

— Верно. Нет ничего слаще мучений и любви, — иронично произнёс я.

— Слушай, хватит упиваться жалостью к самому себе. Тебя самого не тошнит от этого?

— Меня тошнит только от плохого алкоголя, хотя последнее время и от него не тошнит. — Только в этот момент я закурил сигарету, разминая её до этого в правой руке. — Тяжелее всего — это отходосы. Я бы с радостью блеванул, однако не помогает. Проклятое чувство вины без повода, а может быть, и не без.

— Когда-нибудь тебе придётся бросить пить. Время идёт.

— Боюсь этого момента и не понимаю, как ты уже столько лет не пьёшь.

— Да сейчас тяжелее всего. Ленка беременна, у меня только и есть, что эта работа, да потом либо обратно в Москву, оставить её одну дома, либо искать в Крыму что-то, но сам знаешь.

— Тут всё мрачно.

— Я знаю, если начну, то это надолго. А мне уже не составляет никакой сложности не пить.

— Зная тебя как заядлого подростка-алкоголика, могу только восхищаться.

— Да, но к этому надо прийти. Кому-то это надо, а кто-то может не париться.

— Вечные разговоры за алкоголь, словно он во всём виноват. Ты знаешь, меня и так моя семья постоянно упрекает этим. Не хочу об этом говорить.

— Да знаю. Что будешь делать?

— А что мне остаётся? Полагаю, надо будет поговорить. А там посмотрим, как дальше всё повернётся.

Мы возвращались обратно домой, наматывая круг за кругом, пробегая между спортивных площадок и отелей. У меня закончились сигареты, а на набережной все магазины были уже закрыты, только несколько приотельных баров боролись с буянящим морем. Музыка губила всю красоту морского льва.

Возле одного из них стояла компания из четырёх парней. Я, недолго думая, решил подойти к ним одолжить сигарету.

— Парни, у вас не будет сигареты? — Свет из бара заставил меня прищуриться.

— Иди и купи, — сказал один из них, посмотрев мне в лицо. Он был немного выше меня и благодаря спортивной толстовке казался здоровее, чем он есть на самом деле.

— Не проблема, если ты покажешь мне, где сейчас продают сигареты, — пытаясь убрать язвительный тон, произнёс я.

— Слушай, парень, иди отсюда, пока всё хорошо. — Самый трезвый из них подключился к разговору. На его лице заиграло презрение и превосходство.

— Да пойдём уже домой, — крикнул Арчи, который был от меня в пятнадцати метрах.

— Благодарю вас, господа. — Мне хотелось ввязаться в спор, только из этого ничего хорошего бы не вышло. На сегодня и так хватит приключений.

— Чо ты там сказал? — Я уже подходил к Арчи, когда парень в спортивной толстовке решил мне ответить.

— Пойдём, Макс, не останавливайся. — В словах моего друга была истина, но здесь уже я не мог ничего поделать.

— Тебе повторить? — Я повернулся к нему и стал ждать.

— Ты кто такой?! — Он приближался ко мне.

— Разве тебе сейчас это важно? — спокойно ответил я.

— А чо ты дерзишь мне?! — Теперь его тело разместилось напротив.

— Слушай, в чём проблема?

— В тебе. Ты чего такой дерзкий? — Он сделал шаг, подойдя ко мне почти вплотную.

— Приятель, я попросил сигарету.

— Просить надо нормально.

— Слушай, — как можно спокойней сказал я, — ты хочешь поговорить или подраться?

— Да держи ты. — Достал из пачки сигарету и протянул мне.

Я закурил сигарету, но не успел сделать и несколько тяг, как мне уже летела подача с правой руки. Прямой удар прошёлся по губе и носу, несколько шагов назад, затем последовал боковой левой рукой, от него я увернулся и на автомате провёл два прямых удара. От неожиданности и точных двух ударов противник упал на асфальт. Несколько секунд превратились в час раздумий. Бить или дать ему подняться на ноги? Нет. Не стоит ввязываться с ними в драку, хотя бы сегодня. Он медленно поднимался на ноги, сначала на колени, придерживая тело руками, дальше надо было произвести попытку вернуть тушку в вертикальное положение. Правой ногой я толкнул тело набок со словами «Всё, отвали, мудило». После этих слов его друзья налетели на меня с упрёками, будто я бил лежачего. Мы послали их к чёрту и отправились в кафе. Правой рукой я избавился от крови на разбитой губе, порадовался целому носу и ухмыльнулся, вспоминая точные удары.

Первые шаги были тревожные, наши затылки ожидали удара, ведь такое уже бывало. Удар в затылок — один из самых неприятных и опасных. Ты не видишь, кто тебя бьёт, возможно, и никогда больше не увидишь. Поэтому поступать так было слишком рискованно. Пройдя метров сто, мы расслабили шеи и уже спокойно шагали навстречу завтрашнему дню.

Арчи спал до двенадцати, а я расхаживал по скрипучему паркету, обдумывая сообщение от Лизы, где она писала про Крым, про свою жизнь, про нас, как ни крути, мы ведь не чужие люди. Так ли это было? Хотелось бы верить, но прошло полгода и несколько попыток всё изменить, которые привели к краху и боли. А теперь я в Крыму и она здесь, чего стоит та встреча?

В одиннадцать часов зал был пуст. Надя переключала каналы, один за другим, слишком быстро, чтобы попытаться вникнуть. Я крутил разнос на указательном пальце правой руки, у меня никак не получалось подкинуть, затем обратно продолжить его крутить. Надя остановилась на музыкальном канале, когда в зал зашла молодая девушка в коротких шортах и лёгкой белой футболке с рюкзаком за спиной. Мы поздоровались с ней, затем она пошла к столику, стоявшему у края зала с видом на отточенные камни и мелкую гальку, танцующую под вой моря.

Я принёс ей меню, обратив внимание на татуировки на руках и ключице. Надписи, цифры и геометрические фигуры расползлись по руке.

— Можно капучино? — Она скромно улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза, заставив меня немного засмущаться.

— Да, конечно. — Я покрутил меню на правой руке и удалился, чувствуя взгляд её темно-карих глубоких глаз.

Проклиная всё на свете, а самое главное — этот чёртов капучино, ведь несколько попыток приготовления заканчивались трагедией. Вся пенка испарялась, а корица напоминала муравьёв, сбегающих из муравейника. Кто вообще придумал этот капучино! Да и к чему там пенка? Излишний пафос, исчезающий через пару минут.