Карен Аветян - Неконтролируемая мысль

Одно и то же каждый чертов день.

За руку вдруг меня кто-то схватил.

И не успел даже я ужаснуться,

Как в наш лазарет я тут же ступил.

Пора бы сейчас обернуться.

— Что делать будешь, Йохан-бродяга?

Каков твой следующий шаг?

Неужто останешься на дне ты оврага

Средь сотен других бедолаг?

— Зачем, старик, ты мне помогаешь?

И сам почему не сбежишь?

— Здесь с каждый днем ты угасаешь.

Вернешься на волю — других вдохновишь.

Да и бессмыслен мой побег.

Я просто старый сибиряк.

Окончен был недавно мой забег.

Ведь мой диагноз — рак.

— Но как сумею я сбежать?

И как пройду чрез русский тыл?

Скажи, как опасностей мне всех избежать?!

Ведь надежду вновь в себе я ощутил!

— Вот тёплые вещи. Надень.

Никого не жалеет русская зима.

Там хищников много, а сам ты — мишень.

И помни: вернуться назад — старая Тьма.

За тем холмом припрятал я схрон.

В нём вещи: рыба, консервы,

Патроны, ружьё, самогон.

Используй с умом мои резервы.

Сейчас или никогда!

Хватай вещи, Йохан. Беги.

Запомни слова ты мои навсегда:

Себя ты, друг, береги!

Открываю дверь и бегу.

Да здравствует свобода!

Развеваю на пути снежную пургу.

Прощай, мыс Дежнева!

Наверное, вам кажется странным

Отсутствие заборов и всякой души.

Но совершение побега является туманным

В этой забытой Богом глуши.

Схрон откопал под холмом.

Вещи лежали в малой корзине.

Буду теперь я снежным орлом —

Тут же исчезну в белоснежной долине.

Мама, меня вы подождите.

Ещё не раз вы мне на блюде

Слова любви отца передадите.

Мы встретимся вновь в домашнем уюте.

Всей жизни любовь, Гертруда,

Я помню ваши глаза

Цвета шёлкового изумруда.

Я помню, не раз с них падала слеза.

И даже тогда на перроне

Овладели вами чувства,

И на зелёном небосклоне

Появились нежные капли искусства.

Проходят дни, проходят ночи,

А предо мной лишь чёртов снег,

Но я иду вперед, что есть мочи.

Ищу заветный свой ковчег.

Ищу в пустыне снежной

Свою судьбу и безмятежность,

И, избегая смерти неизбежной,

Ищу свою я принадлежность.

Так кто ж я такой? Фашист?!

Быть этого не может!

Я был и есть простой таксист,

Но совесть слишком сильно гложет.

В чужой тарелке пробыл слишком долго.

Пора возвращаться домой!

Вскинуть сейчас же пора шкуру волка

И вновь начать жить жизнью родной.

Холодно мне. Но сдаваться нельзя.

Запасы еды на пределе.

Сколько ж ещё тысяч миль пройдя,

Наконец, достигну я цели?

Иду вперед я без оглядки.

В руках моих измученных компас.

Мечты мои протяжные так шатки…

Бывает, что теряются подчас.

Вдруг над бугром малый росток я увидел.

Он вырос в снежной глуши.

Мою печаль он в миг похитил.

Одни с тобой лишь живы в сей тиши.

И пока сердце наше бьётся,

Пока течёт по венам нашим кровь,

Мечты своей росток добьётся.

По Родине своей зашагает он вновь!

Апрельский день в сосновом бору:

Солнце ласкает косые стволы,

Жаворонки славно поют поутру.

Меня своей песней они увлекли.

Это весна — лекарство для душ.

Это весна — противник печали

И её солёных тусклых луж

С обратной стороны медали.

С тобой мы стали так близки, Россия.

В тебя влюбляюсь всё сильней,

Но ты мне не дом, не моя ты стихия.

Родина моя мне намного милей.

Германия, я скоро должен возвратиться.

Я очень близок. Ты немного подожди.

Встреча долгожданная, наконец, свершится,

Ведь всегда должны сбываться мечты.

А время в этих краях скоротечно.

Проходит час, затем другой.

Как жаль, что время не вечно,

Ведь каждый миг для меня дорогой.

Прошло больше года, а я всё в пути.

Пытаюсь найти я дорогу,

Что сможет меня домой привести.

Домой, к дверному порогу.

Но как найти одну дорогу

Средь сотен тысяч манящих путей?!

И каждый день молюсь я Богу,

А он всё твердит: «преодолей»!

Преодолеть? Но это так сложно…

За что на меня беду ты навлёк?!

Пройти через это — почти невозможно!

Особенно, когда ты совсем одинок.

«Ты не один. Надежда с тобой».

Промолвил вдруг голос внутри.

«Твоё испытанье является борьбой

Сил разума и чувств души»

Стою на скале. Охочусь.

На мушке молодой олень.

Поймаю цель, сосредоточусь,

В глаза его пущу я тень.

Выстрел. И разрезает воздух пуля

В протяжном танце ветерков.

Олень убит, и смерть душа его глотнула.

И хлещет из сердца благородного кровь.

Я гордая птица, орёл.

К желанной добыче по ветру несусь.

— Спокойствие навеки теперь ты обрёл…

И тут же пред добычей склонюсь.

И пусть теперь простой лохмотник,

Хоть не стервятник я добыч,

Скажу: кто в этой жизни не охотник,

Тот самая обычная дичь.

Бегу сквозь чёртов лес. Погоня.

За мною мчатся следом

Лихие солдаты гарнизона.

Неужто больше не быть мне поэтом?

Стою на границе. Страна моя, я пред тобою.

Нас с тобой отделяет лишь мост.

Слышу звуки речи родной.

Это меня встречает блокпост.

Вдруг знакомый силуэт явился.

Предо мною начальник Петров.

И тут же ко мне устремился

Главный из гулагских подлецов.

Стою я ровно. Дороги нет назад.

Он смотрит в глаза мне упрямо.

Над нами разгорается закат,

В теле угасает душевное пламя.

Он сделал шаг в сторону.

— Ты победил… я тебя отпускаю.

И, будучи благодарным вороном,

Тотчас с моста я улетаю.

Поверить в это можешь, мой друг?

Самый обычный немецкий солдат

Чрез пытки и голод, чрез заросли вьюг

Вышел на Родину и встретил закат.

Кёнигсберг, улица Славы, дом 41…

Я обещал тебе вернуться, мама.

Теперь меж райских ты святынь…

Закончилась наша с тобою драма.

Этот голос, Боже… Гертруда!

Груз печали, наконец, мой иссяк.

Между нами одна лишь секунда.

Между нами один только шаг.

И только увидел твою лишь я тень,

Вновь, наконец, я счастье постиг.

Так вот он каков, победы день —

Чувствами живыми наполненный миг.

Первая любовь. Вначале мы думаем, что она единственная и на всю жизнь (такие случаи редки), но когда она проходит, мы осознаём, что были не правы.

Весёлое детство проходит бесследно.

Оставив капли на грязном окне,

Осень приходит к нам незаметно,

Уступая на небе место луне.

А ты всё сидишь под окном

И жизнь провожаешь взглядом,

Но будет это лишь сном,

Твоим душевным листопадом.

А луна своим тусклым светом

Освещает твой хрупкий силуэт.

Не жить нам с тобою больше дуэтом…

Теперь я вовсе не поэт.

Погасло яркое пламя надежды

И улетучился пыл.