Алена Некрасова - Зарисовки одной дамочки

— Они поженились и живут просто счастливо. Папочка обожает маму, трясется над доченькой и не хочет отпускать ее в гости к бабушке и пуделям, в результате чего бывшая топ-модель Франции рыдает горючими слезами и жалуется, что ее лишают той радости, которая свалилась на нее в старости.

В Москве фурор. Некий гражданин по имени Попов изобрел формулу, по которой каждый жаждущий найти свою вторую половинку может это сделать очень легко. Нужны лишь две личные фотографии — в профиль и анфас. Два дня — и портрет того, без кого твоя жизнь просто невозможна, готов. Мало того, в течение года якобы этот человек действительно появляется в твоей жизни.

Узнав об этом, я забила в набат. Кому же не хочется в короткие сроки найти идеального партнера? Обзвонив всех знакомых и друзей, я дала поручение достать этого господина Попова хоть из-под земли. Через неделю мне сообщили, что на Арбате живет художница, которая знакома с той самой заветной формулой, и что за некую сумму она создает портрет будущего спутника жизни. Ее телефон на малюсеньком клочке бумажки мне передали с такой конспирацией, которой могла бы позавидовать разведслужба любой страны. Создавалось впечатление, что мне передавали секретный список имен, паролей и явок.

Вот оно — свершилось! Звоню Симе в Италию и докладываю о новом «секретном оружии русских». Она тут же переправляет мне по Интернету свои фотографии, и я на трясущихся от страха ногах отправляюсь к художнице.

Та оказалась молодой, чуть заикающейся особой, которая, взяв за работу деньги, сказала:

— Через два дня я перешлю Вам фотографии ваших идеальных партнеров.

С трепетом в голосе спрашиваю:

— А правда, что в течение года портрет, который вы рисуете, воплощается в реально существующего мужчину?

— Да, — уверенно отвечает она. — Единственное условие — вы должны этот рисунок носить с собой в сумочке.

Окрыленная, я лечу к своей машине, на ходу придумывая, что скажу моему будущему идеалу, когда он, встреченный мной на просторах планеты Земля, вдруг увидит собственную физиономию на листе бумаге. Господи, что же сказать? Вот, придумала. Скажу: «Любимый, несколько лет назад я увидела тебя во сне и набросала твои черты лица на бумагу (надеюсь, что он не полезет проверять мои таланты художника!) и с тех пор, думая, что ты мой ангел-хранитель, разговариваю и смотрю на тебя каждый божий день».

Через два дня я получила по Интернету письмо от художницы. Испытав от увиденного шок, переправляю Симе то, что предназначалось лично ей. Звонок из Италии не заставил себя ждать.

— Это что за гиббон? — слышу я заспанный голос подруги.

— Мужчина твоей мечты, — сдержанно отвечаю я.

— Этот неандерталец?! — в голосе подруги начинают проскакивать визгливые нотки.

Как я ее понимаю! Мужчина — просто улет! — выпирающие вперед лобовые кости черепа, глубоко посаженные маленькие поросячьи глаза… Не хватает только шерсти и дубинки. Отвечаю:

— Сим, а чего тебе не нравится? Он даже чем-то на Квентина Тарантино смахивает…

На том конце провода раздается дикий хохот.

— Чего? — осторожно спрашиваю я.

— Я думаю, где же я такого «мачо» в течение года встретить могу.

— Где-нибудь в лесах Амазонки, — говорю я, силясь вспомнить, где у нас на планете еще обитают племена туземцев.

— Ты мне лучше расскажи о своем портрете, — просит меня Сима.

— Ну что тебе сказать, подруга — отвечаю я ей. — Когда дочери переслала его лицо, она, позвонив, задала один единственный вопрос:

— Ма, а что это за трансвестит?

Напротив меня и одной моей знакомой сидит парень лет тридцати.

— И чего вы все добиваетесь? — читает он нам проповедь о месте женщины. — Курите, алкоголь употребляете, детей не рожаете, в постели удовлетворять не умеете, одежду носите такую, что всю задницу видать. Ногти по десять сантиметров каждый налепили, грудь наружу вытащили, морды накрасили и хотите, чтобы на вас мужики рыбьим косяком пошли…

Мы с подругой переглядываемся. Вроде одеты в длинные юбки, алкоголь не употребляем, ну, выкурили по сигаретке, ногти (прикидываю — сантиметр, не больше) нормальные, грудь закрыта свитером — на дворе зима как-никак, из косметики на лице только губная помада. И мужиков вроде не ловим — по делу встретились. Видимо, у парня со зрением плохо, а очки носить стесняется. Щелкаю у него перед носом пальцами, чтобы проверить зрение. Не реагирует. На наркомана не похож, алкоголем не разит, одет очень прилично, на запястье дорогие часы.

— А чем ему длинные ногти не нравятся? — шепчет мне на ухо знакомая. — Я когда своему вечером в постели ноготками голову чешу, так он мурлычит, как котяра, обожравшийся сметаны.

— А как вы говорите! — продолжает тем временем странный парень. — Наш язык, язык Пушкина, Толстого, Достоевского, испоганили… Экологию погубили…

— Кто? — интересуюсь я. — Женщины?

— А кто же еще! — чуть ли не кричит мне, по всей видимости, мечта психиатра. — Настроили домов, дорог, лес вырубается, сплошные машины — дышать нечем. А все вы — бабы… Комфорт вам подавай!

— Ну знаете ли, сударь! — возмущенно говорит моя знакомая. — Я не собираюсь просить прощения у Вас за то, что мочу и фекалии из ведра не выливаю прямо на мостовую, под ноги прохожим. А также за то, что на моих руках маникюр, а не обгрызенные ногти, что детей десятком не рожаю, что от холеры или чумы не помираю, и что не в повозке трясусь, когда на работу езжу! А что касается кроватки — ха! — не проблема. Сейчас Камасутру в магазине прикуплю и изучу «От и До».

Парень замолкает и долго на нас пялится. Раздумываю, буйный или у него сезонное обострение полушарий. Нет, вроде ничего — встает, слюной не плюется, с кулаками не бросается. Лишь, скривившись, бросает:

— Когда вам нужно, то вы все такие слабые, томные и беззащитные, а если вам что не хочется или не нравится, так строите из себя феминисток! Ненавижу вас всех! — и, махнув рукой, отходит от нашего столика.

— А кто это такой? — придя в себя, обращается ко мне знакомая.

— Тоже самое я могла бы и у тебя спросить, — отвечаю я ей.

— Он так бодро подошел к нашему столику и сел, что я решила — твой знакомый…

Настроение испорчено. Весь позитив убили на корню.

— Наверняка у парня личная драма, — пробует вслух рассуждать знакомая, — и его любимая ему не дала…

— Судя по тому, что он здесь высказал, то ему отказывают с первых дней полового созревания…

— Но, согласись, ведь в чем-то он прав.

— В чем? — хватаюсь я за сердце.

— В том, что все мы стервы и провокаторы, но когда нам выгодно — белые, мягкие и пушистые…