Таня Д Дэвис - Полёт фантазии, фантазии в полёте

— Вау, вот это да, такой вид, просто breath-taking, — не удержалась от восторженного комментария Таня, — обожаю смотреть на город с высоты, I like bird’s view of the city.

— Нравится? Днем в ясную погоду отсюда Арарат виден. А в Нью-Йорке у меня квартира вообще на 34 этаже, вот это вид, — снисходительно сказал Челентано и деликатно спросил. — Тебе большой свет нужен или достаточно ночника?

— Ночника достаточно.

— Пить что будешь: коньяк, мартини?

— Мартини, совсем чуть-чуть.

Обошлись без прелюдий, по-американски «get down to business», Таня с облегчением отметила, что то, что она думала, у нее давно за неиспользованием заросло, и ей придется лишаться девственности во второй раз, вовсе даже и не заросло, а прекрасно функционирует. Однако полностью абстрагироваться не удалось, не позволяла щедро покрытая растительностью грудь Челентано, разительно отличавшаяся от ее «гладкошерстного» мужа, но ничего, даже оказалось щекотно-приятно. То ли подействовала включенная Челентано и так понравившаяся ей композиция «Silence», то ли глоток мартини, то ли сама атмосфера «это не я и все это происходит не со мной, и поэтому не имеет никакого значения», но Таня наконец дала своей давно загнанной в угол чувственности полную свободу. Как в тот памятный уикенд в Париже, когда после бурной и, видимо, шумной ночи в гостинице на завтраке на них с мужем смотрели все: кто с восхищением, кто с возмущением, кто с одобрением, а кто с явной завистью.

— Можно все? — спросила она у явно не ожидавшего такого поворота событий Челентано, который удивился, но как настоящий армяно-американский мужчина прореагировал спокойно, произнеся столь любимое американцами слово:

— Absolutely.

«Вот пусть и будет „absolutely“», — подумала Таня и отпустила свое тело и желания на волю.

Поставленная на повтор «Silence» звучала до тех пор, пока откинувшийся на подушки и тяжело дышащий Челентано не сказал:

— Ну ты шикарная женщина. Просто шикарная.

— А ты классный мужчина, — ответила Таня, и оба засмеялись, наверное, от того, что обоим одновременно удалось почувствовать столь трудно достижимую «легкость бытия». Как дуновение ветра, как зыбь на воде, как крылья бабочки.

— А как по-армянски «бабочка»? — спросила Таня.

— Титэр.

— Титэр?

— Нет, ты неправильно произносишь, «т» с придыханием, ти-тэр.

— Титэр, — повторила Таня, — ничего так, но по-английски, мне кажется, все-таки красивее звучит — butterfly.

— Вроде умная женщина, а глупости говоришь. Что может быть красивее армянского языка, какой английский?

— Да, — поспешила согласиться Таня, но про себя засмеялась, потому что вспомнила анекдот про то, какой язык благозвучнее. От филологических размышлений ее отвлек мелодичный звонок. — Что это?

— Это мой телефон, сообщение пришло.

Слова «телефон», «сообщение» мгновенно вернули Таню в ночную ереванскую реальность. Господи, с этим челентановским джазом она совсем забыла про все, в том числе про время. У нее же завтра, точнее уже сегодня утром самолет в Москву, а вечером лекция в университете на втором образовании.

— А сколько сейчас времени? — испуганно спросила она.

— Час ночи.

— Боже! У меня же самолет сегодня в 9 утра, мне еще собраться надо, я пойду.

— No problem, — со спокойствием восточного мужчины прореагировал Челентано. — Сейчас позвоню Армену, он тебя отвезет.

— Не надо никакого такси, здесь пешком до моей гостиницы пять минут.

— Я что, похож на человека, который разрешит женщине одной ночью ходить по улицам? — с возмущением кавказского мужчины произнес Челентано. — И потом, Армен — это не такси, это мой помощник. Он через десять минут будет ждать внизу.

И правда, когда Таня в сопровождении Челентано, вызвавшегося, несмотря на протесты, ее проводить, спустилась в холл, там их встретил удивительно похожий на Фрунзика Мкртчяна помощник Армен. На улице прямо у входа в гостиницу стоял знакомый джип-мерседес. Прежде чем сесть в машину, Таня повернулась к Челентано и внимательно посмотрела ему в глаза, словно стараясь навсегда запечатлеть в памяти, и сказала:

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что научил меня чувствовать джаз.

— Jazz is my life, — с улыбкой пропел Челентано.

— Jazz is my dream, — вторила ему Таня.

— Let your dreams come true, — сказал Челентано и прижал Таню к себе. Такое farewell embrace but not of two lovers, just two human beings in the turmoil of globalized world.

— And yours too. Good bye.

— Good bye.

Уже через пять минут шустрый Армен высадил Таню на пороге ее гостиницы. Таня поднялась в номер и только тогда осознала, что она не взяла никаких контактов Челентано, да что там контакты или телефон, она имени-то его даже не спросила. Как, впрочем, и он ее. Ну и что? Зачем? Все было так легко и весело, как ветерок, как зыбь на поверхности воды, как крылья бабочки, титэр. Как джаз. «Jazz is my life, jazz is my dream», — пропела она и засмеялась.

После окончания третьего курса наша развеселая компания двинула на Пицунду в спортлагерь МГУ «Солнечный». Мой парень Кирилл — студент биофака, его друзья — физик Глеб и химик Артур, моя лучшая подруга Машка с юридического и я.

С Кириллом мы вместе были уже около года, последний месяц в связи с отъездом его родителей-МИДовцев в Штаты я проживала в квартире Кирилла на Кутузовском, все у нас было замечательно, и осенью мы собирались пожениться.

Июльская смена 1981 года удалась на все сто: жаркое солнце, теплое море, шашлык с вином «Изабелла» в местной кафешке, танцы до упаду под «Oh, darling, please believe me, I never do you no harm» и прочие хиты того времени, ночные купания голяком с прятками от пограничных прожекторов. В общем, нормальное студенческое лето. И все было чудесно до тех пор, пока как-то, скучая на пляже, физик Глеб не сказал:

— Ребята, а вы когда-нибудь пробовали жареную печень молодого поросенка? Ах, нет? Ну, тогда вам крупно не повезло, вы не познали настоящий вкус жизни.

Естественно, всем сразу ужасно захотелось этот самый «настоящий вкус жизни» попробовать. Недолго думая, мальчики закупили у местного абхаза поросенка. Причем не тушку, а живого. Потому что Глеб сказал, что для того чтобы печенка получилась по-настоящему вкусная, надо этого самого поросенка пять дней кормить грецкими орехами и прочими калорийными вкусностями.

Ребята соорудили поросенку небольшой загончик позади столовой, а мы с Машкой стали за ним ухаживать и кормить. Я сразу назвала это шустрое пятикилограммовое чудо Фунтиком, потому что его симпатичная ушастая мордочка с розовым пяточком и дружелюбными глазками очень напоминала известного персонажа мультфильма. Он с удовольствием лопал смесь грецких орехов со сметаной и благодарно улыбался. Еще немного и, казалось, поросенок запоет «Хорошо бродить по свету с карамелькой за щекой».