Ольга Савельева - Ну ма-а-ам! [litres]

Я подумала, что это чудесная идея. Я реально отдохну, высплюсь (ибо не надо будет просыпаться с дочкой, которая дольше семи придумала не спать) и вдумчиво поработаю, потому что меня никто не будет отвлекать.

Обычно меня дергают постоянно: то помоги выпутать куклу из скакалки, то есть хочу, то планшет не поделили, то послушай, как я стихотворение выучил, то еще что-то. А тут – благословенная тишина и покой.

В итоге я поехала в дом отдыха на неделю со старшим сыном. У него были шахматные сборы. Сын – максимально ненапряжный член семьи: очень самостоятельный. Я на него не нарадуюсь, он мне совсем не в тягость и не мешает: утром убегал из номера и возвращался вечером, уставший.

Я думала, буду много спать, вкусно есть (а не готовить!), плавать в бассейне – и на фоне этого благолепия активно писать книгу. Эту программу-максимум я выполнила в первый же день. Мне было скучно, тревожно и чего-то не хватало. Катюни не хватало, мужа. Семьи.

Я постоянно звонила домой и спрашивала ерунду: что ели, как спали. Мне просто хотелось услышать их голоса, окунуться в эту вечную семейную движуху. Муж в конце концов даже возмутился частоте моих звонков: ты будешь отдыхать или нет? А то концентрация тебя в семье сейчас даже больше, чем когда ты просто дома.

Я вдруг поняла, что мне совсем не хочется писать в таких комфортных условиях. Не вдохновляет. Мне необходимы суета, цейтнот, вечный непокой – это и есть мое вдохновение. Только в этом семейном бурлении я эффективна, а без него мне тоскливо, непривычно, хочется обратно.

Я думала, без семьи я по-настоящему отдохну, а мне – хуже. Слоняюсь по отелю и не знаю, чего хочу. То есть знаю: домой хочу. Там, дома, мое счастье. Рутинное, сложное, утопленное в бытовых проблемах, тревожное настоящее счастье.

Однажды, шесть лет назад (дочки еще не было, только сын), я с трудом проснулась утром и стала варить кашу. Была зима, за окном – кромешная тьма. Я караулила молоко, чтобы не убежало, и очень хотела спать.

Потом я разбудила сына в садик, он капризничал, не хотел вставать. Мое самое нелюбимое – вытаскивать из сна теплого, сладко спящего ребенка.

Потом я его одевала, он хныкал, стягивал колготки, затем плевался кашей, мы опаздывали. Встал муж, зашел на кухню, спросил:

– А есть что-то кроме каши на завтрак?

– Нет! – рявкнула я, хотя могла бы настрогать бутербродов. Мне несложно, но я опаздывала и не выспалась, и утром вообще не хочу устраивать кулинарное разнообразие.

Потом мы одевались, и я думала, какое же трудоемкое это время года – зима. Штаны надень, потом кофту, потом куртку, потом шарф, потом варежки… Уф.

Мы с сыном выбежали на улицу. Был сильный мороз, и у нас не завелась машина. «Только этого мне не хватало!» – подумала я и вытащила не позавтракавшего мужа разбираться с авто. А сама отправилась делать ему бутерброды с собой на работу.

В итоге мы с опозданием, но разъехались по делам. Вечером того же дня я готовила ужин.

Рабочий день был какой-то неудачный, меня загрузили чужими обязанностями вместо уволенного сотрудника. Я злилась и мысленно выговаривала начальнику все, что о нем думаю. Я чистила картошку, включила телевизор на кухне и смотрела передачу по Первому каналу «Давай поженимся». Там героиня, красивая, накрученная, напомаженная, искала жениха и рассказывала свою историю.

Она недавно переехала в столицу, будет покорять. От первого брака у нее есть ребенок, но он живет с родителями в другом городе, пока она ищет себя в столице. Вот когда найдет себе мужа и сделает карьеру, обязательно заберет ребенка себе. И в конце она сказала:

– В целом у меня в жизни все хорошо, и я ищу мужчину, который сделает еще лучше. Я хорошая мама, хорошая дочь, хороший человек и буду хорошей женой.

И ведущая, Лариса Гузеева, спрашивает:

– А как вы поняли, что вы хорошая?

– Я не пью и не курю, – ответила девушка.

– Заслуги не могут начинаться с частицы «не». – говорит ведущая. – Вы были бы хорошей мамой, если бы каждое утро просыпались в ночи, варили бы осточертелую кашу, потом будили бы своего сонного ребенка, а все дети хнычут утром, и кормили бы его этой кашей, размазанной по всей кухне, потом эти пресловутые колготки, пять шапок и кофт на него, шарф, и в метель – на санках в садик, бегом, потому что опаздываете на работу. А он там, в этом садике, мастерит тюльпанчик, который подарит маме, потому что скоро 8 Марта…

Я замерла. Я стояла спиной к телевизору, слушала, резала овощи. Но я поняла, что кто-то сверху прямо сейчас говорит со мной про меня. Он все знает про меня.

В мойке лежала замоченная с утра кастрюлька, мы опаздывали, и я не успела помыть. А на холодильнике висел рисунок, который подарил мне сегодня сын, когда я пришла за ним в садик.

Часто мы просто не замечаем счастья. Оно транзитом проходит сквозь нашу жизнь, а мы путаем его с обыденностью и рутиной. Эта каша, эта кастрюля, эти колготки… Разве о таком счастье мы мечтаем? А ведь если задуматься, покрутить его, повертеть в руках, заглянуть с другого ракурса: а чем не счастье?

Мне есть ради кого просыпаться пораньше. И мое кухонное окно зажигается молочным светом каждое буднее утро ровно в шесть. И там, за окном, холодно и темно, а тут, на моей теплой кухне, уютно свистит чайник и смешная любимая кастрюлька с цветочком на бортике варит идеальную порцию каши. И у меня есть любимый сын, который не любит просыпаться по утрам (а кто любит?), и муж, который почти всегда в хорошем настроении, и работа, где меня ждут, и обязательства типа вот этой необходимости приготовить ужин, которые делают меня счастливой. Я каждый день счастлива, просто за рутиной забываю это заметить!

Тот день – очень важный. Я после него немного прозрела. Я стала замечать то, что всегда было перед глазами, но оно будто было скрыто пеленой внутреннего недовольства. А в тот день случайный диалог в телевизоре будто сорвал, как фокусник, волшебный платок с моих глаз. И я оглядываю свою старую кухню как новую и думаю: вау!

Семья, быт, проблемы – это невероятное, тревожное, настоящее счастье. Счастье – это не обязательно маскарад и карнавал, его нужно научиться замечать и ценить, даже если сегодня оно совсем будничное, маленькое и похоже на пузатую кастрюльку с овсянкой.

– Мам, купи мне собаку!

– Зачем? У тебя скоро будет сестренка!

– Мне что, сестренку дрессировать, чтоб она мне тапки носила?

Бывают вкусы, книги и мысли, до которых нужно дорасти.

В моем детстве в качестве десерта продавали мятные пряники. Обычные такие, к чаю, с резким мятным вкусом. Я их не любила. Ну вот как-то невкусно мне было – слишком мятно. Обычно они стояли на специальном блюдечке на кухне и сохли.