Ольга Савельева - Ну ма-а-ам! [litres]

– Это что?

– Это когда ты запоминаешь то, что видел глазами, хотя специально не учил. И я, видимо, с четырех лет много-много раз прочитала слово «ночь» и запомнила, как оно пишется. Потом на диктанте написала правильно. А другие дети не читали других книг, читали букварь, и там мама-мыла-раму, а про «ночь» нет. И они не знали, как писать правильно. Понимаешь, о чем я?

– Ну, догоняю, да.

– Вот ты сейчас легко напишешь слово «супермаркет», даже если ни разу не встречал его в учебнике. Потому что ты каждый день видишь это слово, когда мы с тобой ходим в магазин.

– Зрительная память?

– Она самая. Ты, к сожалению, наверняка знаешь, как пишутся всякие плохие слова, потому что читаешь их на заборах и на лифтах. То есть ты как бы развиваешься, конечно, каждый день, но сам того не подозреваешь. Я предлагаю тебе всегда читать чуть больше, чем задали, решать примеры чуть сложнее, чем положено по программе. Класса с пятого вам кроме обычных примеров будут всегда давать примеры под звездочкой, посложнее. Я очень тебе советую пробовать их решать. Но ты должен понимать зачем.

– Чтобы получить дополнительную пятерку?

– Чтобы получить жизненную пятерку, Дась. После школы будут другие оценки и другие примеры на сообразительность.

Жизнь – это один сплошной факультатив. Почему так сложно быть взрослым? Потому что нет букваря с правильно написанными текстами и потому что любые жизненные задачки – они всегда под звездочкой, и в конце нет листика с правильными ответами, чтобы проверить себя.

Понимаешь? А если ты сейчас, в детстве, научишься этим премудростям, подготовишь себя, не дашь мозгу ржаветь, то тебе там, в будущем, будет проще.

– Я понял, мам. Знаешь, что я сделаю?

– Что?

– Нам вот басню задали, на двух листах. И сказали, что нужно выучить либо начало, либо конец. А я все два листа выучу. Просто так… чтобы память потренировать.

– Сын, когда я в последний раз говорила, как горжусь тобой?

– Утром, когда я помогал тебе лобовое стекло мыть.

– Ну вот еще раз зафиксируй. Я горжусь.

– Мам, а расскажи о твоей последней жизненной задачке под звездочкой?

– Ну вот, кстати, сегодня. Мы с тобой были на рынке и покупали фрукты и овощи. Мне взвесили красивые бакинские помидоры, и хурму, и огурцы. И я видела, что продавец меня обманул. Хорошо так обманул, рублей на 200–300. Он считал на калькуляторе, а я в уме. И вот он говорит мне сумму. И я понимаю, что мой ход: я могу поругаться, попросить перевесить, пристыдить его, обманщика, испортить настроение себе на весь день, а могу промолчать, заплатить и уйти.

– И что ты сделала?

– Ты же рядом был. Ты слышал скандал?

– Нет.

– Потому что его не было. За 300 рублей я фактически купила себе спокойствие и возможность не портить нервы.

– А в чем тут звездочка? Сложность?

– В том, что я понятия не имею, правильно ли я поступила или нет. С одной стороны, мне так комфортнее, с другой стороны, вор будет воровать и дальше. Все взрослые задачки такие – многовариантные. Когда не бывает однозначно правильных и неправильных ответов, а выбор нужно делать постоянно.

Сын задумался, посмотрел в окно. Наверное, принялся решать свои задачки под звездочкой.

– Мам, ты должна кое-что знать, – вдруг сказал он.

– Да?

– Две новости. Первая – у меня отличная зрительная память. Вторая – в нашем лифте плохие слова написаны с ошибками.

Дася забежал в придорожный магазин купить мороженое. В руках – 100 рублей. Спустя минуту выходит расстроенный и без мороженого. В руках – 100 рублей.

– Дась, что случилось? – спрашиваю.

– У них тут касса сломалась, не принимают деньги. Только безразличный расчет…

Два года назад я отчаянно искала няню для дочки. Ей был год с копейками, она уверенно ходила, активно восстанавливалась после операции по возвращению слуха, была абсолютно обычным ребенком, который нуждается в речевой среде (это значит, что с ней нужно постоянно разговаривать).

Няня нужна была «внезапная»: не на постоянной основе, а только если срочно возникнет необходимость оставить дочку. Наши дедушка и бабушка живут далеко, к тому же я хотела именно няню.

Ей я плачу, а значит, могу диктовать условия: во что одеть, чем кормить, как занять и когда гулять. Няня будет делать то, что я скажу, а не то, что ей кажется правильным.

Бабушка и дедушка – это чистая родная любовь, упакованная в безостановочные умиления, балования и потакания. Я думаю, что буду относиться к внукам строже, но это с моей колокольни мамы так кажется: я понятия не имею, какой я стану бабушкой, может, совсем сумасшедшей: буду без остановок улюлюкать, кормить и кутать внучков.

Любые бабушки и дедушки обычно ослеплены любовью к внучатам, их задача – спасти, уберечь и залюбить. Например открыть форточку – это значит впустить сквозняк, сквозняк может наброситься на зазевавшегося внучка, у которого на кофточке – о ужас! – расстегнулась верхняя пуговка, и заставить его кашлять. Поэтому – ни за что.

Бабушка застегнет на внуке шерстяную кофточку (холодно же, июнь!), и ему в неохотно распахнутый ротик полетит восьмой самолетик с овсянкой на сливках.

С няней не так. Няне даешь техзадание – и в конце дня можно спросить о выполнении. Няня живет в шаговой доступности, и если вдруг что-то срочное – то в течение получаса можно закинуть ей ребенка. И главное требование к няне – она должна любить детей. Любовь к детям для меня важнее педагогического таланта.

Однажды, когда мой сын был маленький, мы искали для него частный детский сад. Я пересмотрела шесть вариантов и устала: все садики у меня в голове смешались, превратились в одну большую игровую. Оставалось оценить последний. Мы с мужем вошли в прихожую этого сада, и нас встретила заведующая.

Рядом была раздевалка, где родители забирали детей. Один малыш лет четырех выбежал в прихожую и обнял заведующую. Она продолжала рассказывать нам про сад и гладила мальчика по голове. Вдруг ее лицо стало озабоченным. Она потрогала его лоб, и он показался ей горячим. Вдруг она наклонилась и поцеловала его в лоб. Обычно так мамы – губами – проверяют температуру. Я еще ничего не знала про этот садик, но повернулась к мужу и сказала: «Сына отдаем сюда!»

А теперь я искала няню для дочки. Знакомая Лида как-то рассказывала о своих вышедших на пенсию родителях. Они вполне бодры и активны, пенсия тяготит их невостребованностью. Лида купила им дачу, но огородничество их не прельстило, родители рвались в город, предпочитая урбанизм парникам с помидорами.

Они насели на дочь, мол, рожай нам скорее внуков, а то живем как неприкаянные. В семье зрел конфликт.

– Я совершенно не готова к материнству, 100 раз им говорила, но они слышат только себя, – ворчливо рассказывала Лида.