Татьяна Таран - Список мечт. Повести и рассказы

«Врываюсь в мир огней и случайных встреч, оставив за собой всё, что не сберечь…»

В кают-компании после ужина свободные от вахты моряки оставались послушать по радиоприёмнику приветы с берега. Андрей тоже был здесь и, смущённый неожиданным подарком жены, позвал всех, кто хочет, к себе — отметить личный праздник.

Подмениться на свою ночную вахту он попросил второго помощника. Немудрёное дело — в долгом отрыве от родных заморское спиртное приносилось с берега и употреблялось по желанию и возможностям каждого. Другое дело, что на вахту управления судном (даже и во время стоянки в порту) после распития алкоголя вставать было строго запрещено.

В разгар мужских посиделок и разговоров «за жизнь» за бутылкой китайской водки с подручной закуской в каюту к Андрею постучалась судовой повар Люба со сдобой собственного изготовления. Огромный, размером с противень пирог с яблочным повидлом вызвал бурю восторгов у моряков.

Любе тут же уступили место рядом с именинником и предложили сказать тост. Полная сил и энергии, в прямом и переносном смысле, таскавшая тяжёлые бачки с супом на камбузе как кастрюли на городской кухне, девушка смущаться не стала. Положив пухлую, без признаков маникюра, руку на плечо Андрею, она сказала:

— А я смотрю, в судовой роли первые именины в этом рейсе, да и решила испечь пирог. Задержалась чуток, пока заготовки на завтра делала на камбузе.

Притянув за плечо Андрея к своей могучей груди, повар продолжила:

— Желаю тебе капитанских лычек на погонах! — И, обращаясь ко всем, кто поместился в небольшую каюту третьего помощника, продолжила: — Давайте замахнём по маленькой, что ли?

Компания дружно поддержала боевую подругу по рейсу.

Ближе к ночи моряки разошлись по своим каютам. Изрядно выпивший Андрей привалился к мягкому, уютному телу Любы. В его хмельном мозгу бродила мысль: «Какая пышная Любаня, как Светка моя в деревне была. Мама бы одобрила такую невестку и внукам бы радовалась. А то полгода живём уже с женой — и никакой прибавки в этом деле.»

В затуманенном алкоголем сознании эта мысль перемежалась с голосом певца Криса Кельми, пару часов назад исполнившего в записи музыкальный привет для именинника в кают-компании:

«И, сбросив в темноте грусть иных забот, продолжим до утра призрачный полёт.»

Новый год дружный коллектив телевизионщиков отмечал в самой большой студии. А что? Есть зал для столов и подиум для танцев, есть аппаратура и собственный диджей — Никита. Есть Дед Мороз — ведущий новостного эфира Семён Васильевич с хорошо поставленной дикцией, и Снегурочка — блондинка с голубыми глазами — Аня Верещагина.

Профессионально написанный сценарий скучным быть не мог. Аня, отработав роль, переоделась в праздничное красное платье, обвилась мишурой и веселилась вместе со всеми. Викторины и конкурсы сменялись танцами, шампанское и оливье всё никак не кончались.

Глубоко за полночь, когда компания изрядно поредела, для самых крепких оставшихся диджей поставил медленную композицию и объявил: «Господа, а сейчас — „белый танец“, дамы приглашают кавалеров!»

Аня своим абсолютным слухом с первых нот узнала ту песню, которую Никита поставил в день их первой встречи в фонотеке. «Леди ин ред», ну да, «леди ин ред»! Та самая! То ли шампанское вскружило голову, то ли всеобщая атмосфера праздника подействовала, но Аня направилась к аппаратуре и протянула руку к Никите:

— Можно тебя на танец?

Никита вышел из-за пульта, взял Аню за руку и повёл на танцпол. За три минуты танца они не сказали друг другу ничего. Певец говорил за них все слова, чередуя их с фортепианным полётом мелодии. Его волшебный тенор, в самых высоких нотах переходящий на альтино (Аня знала в этом толк), проникал ей в душу, заползал между девичьими лопатками в ложбинку по спине и покрывал её мурашками.

Укрытое крепкой мужской рукой её обнаженное левое плечо не могло скрыть мелкую дрожь, и только сильный обхват за талию другой его рукой не дал ей свалиться в обморок от внезапно нахлынувших, неизведанных ею раньше чувств.

Последняя, одинокая нота на фортепиано прозвучала как удар колокола для неё. «Открылась бездна, звёзд полна…»

— Я провожу тебя, — шепнул ей в поклоне Никита.

Прогулка по ночному городу, тихого в предутренней дремоте, прерывалась звуками скользящих мимо такси.

— Никита, а ты английский знаешь? — Аня заговорила первая, чтобы как-то снять напряжение, охватившее в танце и не отпускавшее её.

— Ну как все, в объёме школы и технического института. А почему вопрос?

— Тогда ты сможешь мне перевести слова песни, под которую мы танцевали. Я французский учила.

— А, так это и без перевода ясно. «Леди ин ред» — женщина в красном. У тебя же красное платье сегодня?

— А что тебе ещё ясно? — вопросом на вопрос ответила Аня.

— Ничего пока не ясно.

— А что там, в песне, конкретно, про женщину, что?

— Дословно или близко к тексту? — Никита шутил и наслаждался морозной красотой девушки в свете уличных огней.

— Ну, хотя бы в целом, не просто же о платье мужчина поёт. Кстати, а кто поёт?

— Крис де Бург его зовут. А поёт он о том, как прекрасна девушка в красном платье, и её волосы в блеске огней. И как много мужчин хотели бы танцевать с ней, и им только дай шанс! Ишь, негодяи какие! А я был слепцом, я не замечал тебя раньше, и вот наконец мы танцуем с тобой лицом к лицу. И я бы хотел, чтобы это длилось вечно… Моя женщина в красном.

Аня остановилась. И она молчала, и он молчал. Никита взял её руки в перчатках, осторожно снял одну, с правой руки, и, поднеся, к губам, поцеловал каждый пальчик. Потом прижал всю ладонь к губам и начал согревать её своим дыханием.

— Аня, мне кажется, я тебя уже всю изучил. Когда мне приносят плёнку на озвучку, я смотрю на кадры с тобой, пишу звук и просчитываю каждое твоё движение, поворот головы, наклон и…

— Никита, я пойду… — Аня терзалась моментом, не понимая, что происходит, как ей себя вести, что нужно говорить и что не нужно говорить. — Спасибо, что проводил.

Он понял, что настаивать на чашке кофе будет глупо и пошло.

— Хорошо. Где твой дом? Миллионка не спокойный район, давай я до подъезда тебя доведу.

— Проводи через арку, а во дворе уже не страшно.

Аня пошла к своей нетопленой пещере, а Никита стоял и ждал: в каких окнах двухэтажного дома зажжётся свет.

В первый рабочий день года режиссёра Светлану ждал от звукорежиссёра блиц-допрос, который внёс окончательную ясность: Аня замужем, сама из балетного училища города Москва, муж в рейсе. Первое обстоятельство убивало напрочь, второе нейтрально, третье давало надежду.

— Какая девушка пластичная. Гнётся, как пластилин, выворотность шикарная и двигается, как богиня. — Мама Никиты, Ольга Николаевна, подавая завтрак мужу и сыну, показала на экран. — Вот эта, в центре. Чудо, как хороша!