Виктор Уманский - Борьба или бегство

— Почему ты раньше не рассказал? — спросил он.

— Думал, что для меня она сделает исключение и не станет врать, ведь я показал ей, что нормально отношусь к свободным отношениям.

— Довольно низко с твоей стороны.

— Во всяком случае, есть идея, — написал я. — Мы можем основать клуб тех, кто трахал Таню! Скоро филиалы откроются по всему миру, а еженедельные встречи будут собирать сотни участников.

— Ха, лигу соберём!

* * *

Поспать мне удалось совсем недолго: на улице уже начали галдеть люди, а солнце светило в окно. Сон был липким и беспокойным. В десять утра зазвонил будильник, и я содрал с себя остатки этой паутины. «Газель» кайт-школы уже уехала. Мы с Лёхой отправились на косу вдвоём, по дороге обсуждая историю с Таней. Я наслаждался последними спокойными минутами перед кайтингом. Сил практически не осталось, но нужно было с честью закончить эту историю.

Наконец колдобины остались позади, мы спустились на площадку, и Лёха затормозил неподалёку от «Газели». Я вылез из машины и потянулся, щурясь в сторону лимана: вон Саня в воде занимается с Севой, Света стоит на берегу, а вон и Таня неподалеку. Что ж, я с самого начала не ожидал другого. Если бы Таня уехала, это была бы не она, а для меня всё прошло бы слишком уж просто.

Сегодня было прохладно, и я решил заниматься в футболке. Пока я обвязывался, холодный ветер уже начал пробирать до костей, а ведь мы всё ещё были на берегу, под солнцем.

Как оказалось, это были пустяки по сравнению с тем, что я почувствовал в воде. Вставать на доску у меня всё ещё получалось с трудом, и на одну удачную попытку приходилось три неудачных. Поэтому я постоянно болтался в воде, а сегодня она была намного холоднее, чем вчера. Лежать следовало смирно: пытаясь запихнуть ноги в крепления, кайт и так сложно было удержать в зените. Минуты, проведённые в холодной воде почти без движения, усугубляли ситуацию. Когда мне всё же удавалось встать на доску и начать движение, мокрую футболку прижимал к телу ледяной ветер, и становилось ещё холоднее. По привычке хотелось оказаться в воде, чтобы согреться, а согреться-то в ней сегодня было невозможно, и вскоре меня начало буквально колотить. Мои движения, и без того неумелые, стали ещё и дёргаными, что не способствовало спортивным успехам.

Время от времени я поглядывал по сторонам. Ребята занимались, и ничего необычного в их поведении заметно не было. Я никогда не был особо мерзлявым, и из увиденного можно было сделать вывод, что холод меня мучил скорее из-за внутреннего истощения.

Увидев, как Саша метрах в двухстах объясняет что-то Тане, я почувствовал себя ещё хуже. Возникли новые подозрения: не мог он искренне верить, что мы с Таней обо всём договорились, и не уточнить это у меня, тем более, что после ночного похода на лиман прошёл целый день. Возможно, его история была не до конца честной: он действительно формально спросил у Тани про наши отношения для очистки совести, а большее ему было и не нужно. Внезапно вернулось страстное желание ударить его. Естественно, теперь это было бы попросту глупо — после драки кулаками не машут, и я свой выбор сделал.

У меня никак не получалось выполнить больше двух махов подряд, и я падал в воду, едва успевая начать движение. Стискивая зубы, я раз за разом пытался встать на доску, не позволяя себе опускать руки. Мои силы, и без того скудные, уходили на то, чтобы терпеть холод, унимать дрожь и стук зубов.

В середине дня я вышел на берег, чтобы хоть немного согреться. Есть не хотелось. Я надел сухую футболку и встал на солнце, но холод всё равно не отпускал. Ветер забирался под кожу, и мне стоило усилий сохранять на лице небрежную улыбку. Света с Таней болтали, сидя в «Газели». Я прошёл мимо них и встал за машиной, прячась от ветра. Мы с Таней не смотрели друг на друга.

Здесь ветра действительно не было, и я начал мало-помалу согреваться на солнце. Что ж, на сделку Таня не пошла, и теперь её ничто не сдерживало. Показывать, что она меня не волнует — дело хорошее, но зрелище её секса со всеми парнями в кайт-школе — это слишком. Такого мне просто не выдержать. Тут уж нужно адекватно оценивать свои силы и расставлять приоритеты.

Самое печальное в этом было то, что мне до сих пор не удалось полноценно покататься. Пока что самым большим моим достижением было проехать подряд около десяти метров, сделав три маха. Сегодня шёл лишь четвёртый день обучения, и мои результаты для такого срока можно было считать хорошими. Но проблема была в том, что по милости Тани обучение подходило к концу.

Получалось, что оставшиеся полдня катания имели для меня ключевое значение. Нужно было приложить все мыслимые усилия, чтобы проехать на доске значительное расстояние и сделать хотя бы семь-восемь махов подряд. Это позволило бы считать обучение удачным. Я тоскливо посмотрел в сторону лимана и вышел из-за «Газели».

Ветер сразу вгрызся в меня, мигом сдув остатки тепла. Стиснув зубы и расслабив руки — кулаки нельзя было сжимать ни в коем случае, — я снова сменил футболку на мокрую. Тело моментально покрылось мурашками. Я пошёл поднимать кайт.

Следующие полтора часа я продолжал бороться с кайтом и доской, по-прежнему мучаясь от холода. Несколько раз у меня получилось встать и поехать, но кайт быстро падал, а я останавливался и погружался в воду. Каждая ошибка была мне ясна, в теории я уже полностью разобрался, нужно было лишь время для практики — желательно, после десяти часов сна. Этого времени у меня не было. «Сейчас или никогда», — подумал я, резко повёл кайт влево-вниз и поймал воздушный поток. Кайт дёрнул меня за собой и поставил на ноги, но в этот раз я слишком резко вернул его в зенит. Вместо того чтобы снова пойти влево-вниз на новый мах, кайт отклонился вправо, рванув меня в обратную сторону. Планка вырвалась из рук, и я пропахал пять метров лицом по воде.

Кайт, вывернувшийся от сильного порыва, валялся в воде, а с берега мне махал Рома: пришло время закругляться. Я махнул ему в ответ. Это было безоговорочное поражение.

* * *

Вечером мы с Лёхой отправились прогуляться по набережной Витязева и обсудили возможность отправиться в Абхазию вдвоём. Тогда мы побывали бы в Ткуарчале, как и собирались, а использовать оставшиеся три дня обучения кайтингу можно было по возвращении в Витязево. Это решение выглядело весьма привлекательно и даже сошло бы за очередное превращение поражения в победу, но пара вещей меня всё же смущала. Во-первых, у меня напрочь отсутствовало желание снова куда-то ехать и чего-то достигать. Я был выжат. Хотелось одного — выспаться в одиночестве. Во-вторых, у меня не было уверенности, что после нашего возвращения из Абхазии Тани уже здесь не будет. Я ведь сдал её обратный билет и выгнал с работы. Да и Ваня в Москве её не ждал, так что торопиться ей было некуда. Насколько я знал Таню, она вполне могла остаться тут подольше, чтобы получить удовольствие по полной. А видеть её снова в мои планы не входило совершенно.