Виктор Уманский - Борьба или бегство

Сцепиться с Саней — значило снова пойти на поводу у Тани и её детских схем, подтвердить свою зависимость, которую следовало оборвать уже очень давно. В чём состояла вина Саши? Может, я сам на его месте не поступил бы так же? Конечно, поступил бы. Да я и поступил так же! Даже хуже: Саня спрашивал Таню об отношениях со мной, а я соблазнял её, зная, что она официально встречается с Андреем.

Безжалостный наблюдатель сухо поднял бровь. Я сосредоточился на своих ощущениях, поискал на поверхности, потом полез глубже. Страха не было — ни малейшего. Как и злости на Саню. Моё решение было осознанным. Я отступил на шаг и опустил голову, скрестив руки на груди.

— Что же ты раньше не сказал? — Саня повторял одно и то же. — Но я у неё спрашивал ведь! Ещё думал: как так, она лежит со мной на лимане, а потом она объяснила, что вы просто друзья…

Я сел, привалившись к подушкам у стены. Саня замешкался, потом сел напротив и продолжил бормотать:

— Что же теперь делать? — он упёрся локтями в колени и взялся руками за голову. — Вот жесть, а…

— А ничего, — хотелось говорить спокойно, но получилось всё равно немного горько. — Ничего теперь не сделаешь. Просто Таня такова: у неё и в Москве есть парень, которому она клянётся в любви и верности. Сегодня утром мы занимались сексом и договаривались говорить друг другу правду, а десять минут назад она меня уверяла, что просто задержалась у Светы.

Саня снова вытаращил глаза.

Ещё с минуту я приводил в порядок мысли, потом вернулся в номер. Таня запихивала вещи в рюкзак.

— Куда собралась?

— Ты псих, и я не собираюсь оставаться с тобой в одной комнате.

— Так куда?

— К Свете.

Привалившись плечом к дверному косяку и презрительно улыбаясь, я наблюдал за её сборами. Я прекрасно знал, что будет дальше. Теперь у Тани не было сдерживающих факторов вовсе, и она будет трахаться с Саней, уже не скрываясь, или, если он откажется, найдёт себе другого любовника из нашей компании. Благо, выбор был. Она сделала бы это и просто так — для себя, но теперь у неё был ещё один отличный повод — отомстить мне. Таня не знала, что силы мои на исходе, а вот я понимал, что не выдержу такого зрелища.

Кто-то из нас двоих должен был уехать, другого выбора не было. Мне очень хотелось остаться, чтобы доучиться кайтингу, а также показать Тане, что её поступок мне нипочём. У Тани же вовсе отсутствовал повод уезжать, а если бы и присутствовал… Она была не из тех, кто пасует.

Нужно было сделать ещё одно усилие: собрать всё, что осталось в моём распоряжении, и нанести удар, дав Тане повод уехать. Независимо от результата, этот последний бой следовало принять.

— У меня есть к тебе предложение, — сказал я.

— Попробуй.

— Как ты помнишь, я должен тебе зарплату за июль. Также я сдам твой обратный билет, — перелёт был оплачен моей картой, и сдать билеты можно было без Таниного участия. — Завтра ты сваливаешь из Анапы — куда хочешь, чтоб я тебя больше не видел. Через неделю получаешь свои деньги. Либо же остаёшься, и тогда ничего не получаешь.

Таня замерла — похоже, мои слова произвели на неё некоторое впечатление.

— Тебе не кажется, что это нечестно? — угрюмо спросила она.

— А это, значит, честно, — я указал пальцем в окно, через которое виднелась дверь гаража. — Ну и мразь же ты, просто поразительно! Врёшь в лицо и не морщишься. Время на раздумья у тебя есть — до десяти утра. Если я проснусь и тебя увижу — считай, ты выбрала.

— Я подумаю.

— Подумай.

— Не очень-то гордись собой. Ты ничем не лучше.

Эта фраза меня приятно удивила. Сейчас я чувствовал себя так, как будто меня раздавило бетонной плитой, и поводов для гордости не видел. А Таня, похоже, видела — неплохо. Значит, мне всё же удалось сохранить хорошую мину при плохой игре.

— Если через десять секунд не уберёшься, я тебя выгоню пинками, — любезно оповестил я.

— Ты можешь немного подождать?

— Подождать с пинками? Да, десять секунд, как я и сказал.

Она поспешно затолкала в рюкзак последние вещи и выволокла его за собой за дверь. Я запер защёлку. Было полшестого утра, а мне ещё предстояло много работы. Давая Тане возможность уйти, я умылся холодной водой и почистил зубы, а потом вышел во двор и уселся на скамейку, где ловил вай-фай. Почти два часа я провёл, меняя пароли от всех сервисов, которыми мы пользовались в «Экстремальной Москве», и доступ к которым был у Тани. Думаю, мало кто, кроме меня, в такой ситуации думал бы о бизнесе. Но я сделал свой ход, предъявив Тане ультиматум, и теперь хотел по максимуму обезопасить себя от ответных действий.

Мне не хотелось будить Лёху, но нужно было предупредить его о том, что случилось, до утра. К счастью, вчера вечером он решил передохнуть и пил только пиво. Я поднялся наверх, к его комнате, и аккуратно постучал. Потом ещё раз. Через пару минут он открыл.

— Ну что? — громко и недовольно спросил он.

— Ч-ш-ш… Люди ещё спят. Извини, что разбудил. Можно зайти? Я ненадолго.

— Ну, — он отступил в сторону.

Присев на краешек кровати, я рассказал ему историю про Таню и Сашу.

— Твою мать, вот так и думал, что что-то такое будет!

— Да уж, предположить можно было, — я усмехнулся и рассказал ему про ультиматум Тане. — Не думаю, что она уедет. У неё характер другой. И я не хочу завтра с ней в одной машине ехать.

— Ну и пусть они на «Газели» едут.

— Окей, спасибо. Тогда в десять встретимся? Я всю ночь не спал, хочу хоть немного вздремнуть.

— Ладно.

— Спасибо. Ещё раз извини, что разбудил.

Он кивнул.

Придя к себе, я ещё с полчаса не ложился, а переписывался с Ваней, который проснулся в семь и прочитал моё сообщение.

— У тебя есть какие-то фотки или переписка интимного характера? Компромат, короче? — спросил он.

Такого добра у меня было навалом. Я решил не мелочиться и скинул ему пару фоток, после которых сомнения сразу отпадали.

Похоже, Ване потребовалось некоторое время, чтобы переварить увиденное. Затем он написал:

— Тебе самому-то не противно? Под столькими мужиками она побывала.

— У меня к этому более спокойное отношение. Меня больше задевает враньё.

— Думаю, она мстит всему миру. Сто пудов, какая-то травма детства. Может, её изнасиловали?

— Да почему сразу мстит? По-моему, это просто безответственность плюс любовь к сексу. Шутка ли — у девочки было тридцать пять мужиков. Уже тридцать шесть, если подумать.

— Мне она говорила, что я у неё пятый.

Я усмехнулся.

— А она, случаем, не говорила тебе, во сколько лет потеряла девственность?

— В пятнадцать.

— На самом деле, в двенадцать.

Ваня не допускал для себя свободных отношений, я допускал; Ваня подозревал у Тани привычку изменять, я знал наверняка. Но оба мы были по-своему влюблены в Таню, и она поступала с нами одинаково: беззаботно врала.