Игорь Фёдоров - Две истории

Дверь открылась и Катя закричала.

Чего только не присниться в бреду, подумала Катя, глядя в огонь. Хотя таких страшных снов ей никогда не снилось. Бр-р.

Она открыла глаза и увидела, как кто-то темный и большой склонился над ней, внимательно разглядывая, будто экспонат в музее, затем медленно выпрямился и растворился в ночном сумраке.

— Вы живы? — спросила ее подбежавшая женщина в белом халате, — Ой, что я говорю?

Катя, часто дыша, только кивнула.

Она снова лежала в реанимационном отделении, но на этот раз была привязана ремнями за-руки, за-ноги к каталке и под простыней не чувствовался халат. Вот это было уже более логичным, учитывая причину ее нахождения здесь. С правой стороны стояла капельница с темно-красной жидкостью в полиэтиленовой упаковке с надписью группы крови. В ушах все также продолжало стучать, голова кружилась, но смерть на своих черных крыльях пролетела мимо. Судя по всему.

— Сейчас позову врача, — сказала женщина и направилась к дверям, — вы сейчас так кричали.

Попробуй тут не закричать, подумала Катя, разглядывая пространство над собой, не выглянет ли кто-нибудь из темноты. Но больше гость из параллельных миров ее не беспокоил.

Страх прошел, как обычно он проходит после пробуждения от дурных снов. Тихо и незаметно.

В палате находилось еще два спящих человека, видимо не слышавшие ее криков из-за принятого снотворного. Эта реанимация была небольшой, да и выглядела более реальной, чем предыдущая.

В палату вошел мужчина в сопровождении уже знакомой женщины. Этот врач оказался более строгим — он сразу же отказался звонить родителям, даже ради самых благих намерений.

— Ваши родители звонят каждые день в восемь утра в течение недели, пусть поспят.

— Недели? — изумилась Катя.

— Восьмые сутки пошли, — уточнил врач, прощупав пульс и посмотрев глазное яблоко, — сейчас вам дадут снотворное. Поспите.

— Я уже выспалась.

— Мы ничего лишнего не делаем, — мягко сказал врач, — и вы отсюда не сможете уйти, даже если напишите отказную. Попросту не сможете. Верите?

— Верю, — кивнула Катя.

— Покой, вот что вам сейчас нужно, а родителям я обязательно передам привет. Ремни не жмут?

— Может их развязать? Я хулиганить больше не буду.

Врач отрицательно покачал головой:

— Вы у меня вызываете доверие, но я тоже немало повидал за свою жизнь.

Катя осталось только покориться, и вскоре она провалилась в беспамятство, как камень падает в озеро, и также медленно опустилась на дно теплой пустоты.

За следующие три дня она узнала много интересного. Во-первых, вены тоже надо уметь резать. Об этом ей сообщила медсестра, но открывать тайну не стала. Зато сообщила, что ад существует только для самоубийц, то что «делай выводы, сестренка». Во-вторых, не столько поучительно, сколько для проформы — она не суицидник, а суицидент. Оправдывает ли это Катины действия? Нет. А в-третьих…

— Мама, увидев тебя, потеряла сознание и разбила голову, — поделился отец, когда они уселись на диванчике возле сестринского поста.

Правильно ли он начал разговор, кто знает, он не психиатр. Катя хотела что-нибудь сказать, но слова застряли в горле.

— Сейчас она в порядке, но приготовила ремень к твоему возвращению.

— Это была ошибка, — пискнула Катя.

Как же ей сейчас хотелось убежать к себе в палату и залезть под одеяло с головой. Но ее жизненный принцип гласил — здесь и сейчас. Потом будет только хуже. Она поэтому и полезла в ванну с ножом.

— Если бы все люди так ошибались, человечество бы вымерло еще до всемирного потопа. Думаешь, я сразу встретил маму и влюбился по уши? До этого несколько девушек меня успели бросить, и вашему брату от меня тоже досталось. Помню даже, как из-за одной комсомолки мне один беспартийный товарищ морду набил, так я потом еще и головой об стену бился, но не так сильно, чтобы череп себе проломить.

Отец был бесконечно счастлив, что единственная дочь осталась жива. Но он был и очень сердит. Что говорить в таких случаях? Да и не каждый день случаются подобные вещи, чтобы правильно подобрать слова и не сказать лишнего.

— Папа, прости, — Катя обняла его и замерла.

— Честно говоря, мне самому хочется дать тебе ремня, не смотря на то, что ты на голову выше меня, кобылка.

Он обнял ее, и Катя разрыдалась. Проходящая мимо медсестра, которая знает все про ад, улыбнулась.

После выписки из больницы ее поставили на учет. После двух посещений психиатра, Кате и родителям дали необходимую в данном случае информацию, несколько рекомендаций, список препаратов на ближайшее время и попрощались с ней, переключив внимание на более проблемных людей.

Несмотря на все обещания, ремнем Катю никто не выпорол.

Прошел год. Все устаканилось, утряслось, легло аккуратными рядами на полочки с бирками от А до Я. За Егора поставлена свечка в Кафедральном соборе, не самая большая, но больше средней. Пусть не обижается. Никите спасибо за урок — как ты поступаешь с любимым человеком, точно так и тебя бросят. Давно пора запомнить древнюю мудрость. Шрам на запястье — глупый, идиотский шрам — побелел, практически слился с кожей, но все равно оставался, как напоминание о самом нелепом поступке в ее жизни. Катя даже собиралась сделать на месте пореза татуировку в виде фантасмагорического узора, да все руки не доходили.

А время, как добросовестная прачка, настойчиво отстирывало с памяти пятна, до сих пор казавшиеся долговечными. Катя все реже и реже вспоминала, что где-то живет бессовестно брошенный ею Егор, а Никита постоянно разъезжает на поезде на вахту и обратно, даже ни разу не раскаявшись в своем поступке. Все это ошибки молодости, как сказал лечащий врач, которые надо не допускать в будущем, если хотите, чтобы это будущее было.

Пришла пора избавления от подростковых иллюзий, надо было повзрослеть, и Катя решила отбросить до лучших времен все любовные страдания, дискотеки и даже сами мысли о мальчиках, таких красивых и юных, табунами ходящих вокруг да около. Надо было утвердиться в жизни, встать на ноги на радость родителям и не от кого не зависеть. Тем необычным было ее поведение, когда она села на скамейку в парке рядом с молодым человеком и первая (первая!) заговорила с ним.

Парень неподвижно сидел, уставившись безразличным взглядом в пустоту, его лицо не подавало каких-либо признаков интеллектуальной деятельности. Кате даже показалось, что у него случилась трагедия на личном фронте. А так как Катя сама прошла через это, и имела определенный опыт, то тут же решила, во что бы то ни стало помочь страдальцу избавиться от депрессии.

— С вами все в порядке? — участливо спросила она.

Парень тут же ожил, ясный сознательный взгляд посмотрел на Катю. На губах появилась легкая улыбка, как выражение благодарности за заботу.