Сергей Ленин - О людях, любви и о войне

Потом он читал мне стихи. Саша вообще оказался приятным собеседником. С ним можно было говорить на любые темы: искусство, кино, литература, физика, математика, химия, астрономия, биология, философия, история, спорт и ещё, ещё, ещё. Я была просто очарована в первую очередь его высоким интеллектом и эрудицией. Потом мне стало понятно, что это мой мужчина. Он послан мне небом и звёздами. Что я буду с ним всю свою жизнь. Я не могу объяснить эти ощущения словами, но это было так, именно так.

— Ага, колись, Маша, этот престарелый ловелас, развесив лапшу на уши и ворвавшись в девичье сердце, сразу завладел твоим телом? — начал подкалывать увлечённо рассказывающую о своей первой и единственной любви молоденькую женщину, мою подругу Машеньку Шифрук, урождённую Нусс.

Она действительно в одночасье помолодела. Воспоминания вернули Марию в уже далёкую молодость почти на сорок лет назад. Глаза её сияли благодатным огнём. А мне казалось, что сильно постаревшие с тех времён купидоны со своими стрелами, хромая, вошли в наш дом, напоминая о том замечательном событии. Но они-то постарели, а Маша сильно помолодела.

— Ну-с, гражданочка Нусс, будем говорить и признаваться в нарушении коммунистической морали-с и комсомольской нравственности-с? — снова доброжелательно прикалываюсь я на старинный дворянский или, наоборот, мещанский манер. — Держите ответ-с на бюро горкома комсомола!

Маша включилась в мою игривую тональность и начала виновато говорить.

— Да, гражданин начальник, первый секретарь Усть-Илимского горкома комсомола, я вынуждена признаться, что преступила эти нормы, не устояла я. Но он не ловелас и совсем не престарелый. Он старше меня всего-то на восемь лет. И тогда ему только-только стукнул тридцатник. Он завладел сразу всем моим сердцем. А ещё он стал моим любимым и единственным на всю жизнь.

А браки, правду говорят, случаются на небесах. Это точно. Это я по себе знаю. Так, что простите меня великодушно. Я же потом вышла за него замуж, родила и вырастила двух дочек Ирочку и Танюшку. У Танюшки уже двое своих деток — доченька Киана и сыночек Тайлер. Я ходила на все комсомольские собрания. Работала на субботниках. Сполна платила членские взносы. Принимала активное участие в молодёжной жизни Усть-Илимского райпотребсоюза. Не исключайте меня из комсомола. Не объявляйте мне, пожалуйста, строгий выговор с занесением в мою учётную карточку члена ВЛКСМ. Простите меня, прошу-у-у, Христа ради-и-и.

— Раба Божья Мария, выслушав твою исповедь, я отпускаю тебе все грехи. Во имя отца и сына и святаго духа, аминь, — густым басом нараспев произношу я. — Оставайтесь членом, член с вами, — и мы начинаем громко и задорно смеяться. — Да простит меня Господь за вольности, и бог комсомола тоже, если он есть, конечно.

— Саша, Саша, уже двенадцать ночи, — спохватилась Мария, — уже прошло два часа, тебе надо принимать таблеточки. Иди сюда, мой дорогой. — Маша засуетилась, распаковывая какой-то свёрток с лекарствами, и положила таблетки на журнальный столик. Вспорхнув, она тут же вернулась со стаканом водички, чтобы Саша смог запить горькие лекарства чистой ангарской водой.

— Серёжа, я вспоминаю случай, от которого мне и сейчас становится не по себе. Мы всей нашей компанией возвращались пешком с какого-то мероприятия. Идти предстояло через самый хулиганский и бандитский район Сокулука. Бурные бессонные ночи, бесшабашные дни немного подломили здоровье Александра. Мы чуть отстали от основной толпы друзей, и тут у моего любимого стали подкашиваться ноги. Мы присели в кустики на придорожную лавочку, чтобы перевести дух. Я обняла Сашу. А наши ребята подумали, что мы захотели уединиться в тени развесистой акации и ушли дальше. Мы остались один на один с неминуемо надвигающейся опасностью. Вот уже начали опускаться сумерки. Птички перестали щебетать, они, наверное, уже готовились ко сну. А я сидела, обняв моего Сашеньку, и ожидала, когда у него немного нормализуется состояние. Время шло, а улучшения все никак не приходило. Мимо нас уже несколько раз прошел, косясь на мою сумочку, какой-то обормот хулиганского вида. Моя душа ушла в пятки. Мне отовсюду мерещилась улыбка этого уркагана. Вернее, не улыбка, а блеск металлической фиксы на его зубе нижней, отвисшей в пренебрежительной улыбке, челюсти. Такой зловещий и просто ужасающий отблеск как бы из преисподней. Из этого района почти каждый день поступали милицейские сводки об ограблениях, изнасиловании и убийствах. Кроме этого, здесь постоянно кто-то дрался и дебоширил.

— Ой, как страшно, Сашенька, пойдём домой, — шептала не на шутку перепуганная Джульетта своему запыхавшемуся Ромео.

— Хорошо, моя любимая. Ещё минуточку, и мы пойдём, — отвечал её спутник.

Всё обошлось, опасность прошла стороной. Только эта боль и страх за своё счастье, за свою ещё неокрепшую любовь, за своего возлюбленного ещё долго тревожили трепетное сердце Марии. В этот момент она окончательно поняла, что влюбилась больше, чем по уши. Теперь она уже никому не даст в обиду своего Сашеньку, своего любимого, своего самого умного, самого красивого, самого доброго, самого нежного мужчину. Теперь она будет бороться как львица за здоровье своего мужа, и вместе они победят любые недуги. Так и получилось.

— Машенька, а это лекарство надо проглатывать или рассасывать? — вернул нас в реальность Александр, показывая на белые кругляшки таблеток.

— Сашенька, их лучше проглотить, иначе от них будет лёгкая анемия полости рта.

— Санька, вот ты «квакнул» свои таблеточки, теперь давай подключайся к моему допросу. А то завтра на самолёт не отпущу, и хрен вам, а не Вьетнам, — начинаю в шутку стращать своих дорогих гостей я.

Саша с Машей в Иркутске проездом. Они из столицы Восточной Сибири должны вылететь на тёплые моря для отдыха. Это стало у них доброй традицией. Всей семьёй с дочками и внуками встречаться на отдыхе в жарких странах.

— А, чё рассказывать-то. Маша всё хорошо и без меня помнит, — возражает Саня.

— Сань, я тебе дал почитать черновики своих книг, своих воспоминаний. Тебе, как ты говоришь, всё очень нравится. Так вот, пока вы бороздите своими могучими телами просторы Южно-Китайского моря, я напишу историю про вас с Марией. Если не хошь, я тебя тревожить не буду.

— Не, Серёга, мне нравится твой язык и манера изложения. Я не хочу упускать такую возможность. Да, мне очень интересно, что ты о нашей семье наваяешь.

— Тогда скажи, как ты встретил Машу. Ты не слышал её версию, я беседовал с ней в твоё отсутствие. Вот теперь хочу сопоставить ваши варианты восприятия.

— Я закончил Карагандинский институт советской кооперативной торговли. После окончания института в 1971 году по распределению проработал в Казахстане в Кустанайской области и в 1973 году вернулся домой в Киргизию.