Светлана Фетисова - Зеленое платье Надежды

— Приятного аппетита. Завтра выходной.

— Спасибо. Мы в курсе.

— У меня есть предложение на сегодняшний вечер. Сходить куда-нибудь, культурно посидеть вчетвером.

Тут Надю обдало кипятком, она же понимала, что подруга это делает ради неё. Вике не были интересны ни эти парни, ни тусовки с малолетками, она сама говорила об этом неоднократно.

— Я предлагаю японскую кухню. Если у кого-то другое предложение…

Она говорила так, словно все должны умирать от счастья, услышав подобное предложение, то есть, отказ в принципе не принимался. Парни переглянулись, особой радости в их лицах не было. Надя издала какое-то протестующее мычание.

— Мы, в принципе, не против.

— Вот и хорошо. После работы зайдите за мной.

И ушла. Ошарашила, отбила аппетит и ушла. Ну, конечно, из хороших побуждений, но… как теперь ребятам в глаза смотреть? Тут подошёл Терентий Игнатьевич.

— Надь, я тебе рыбу взял, последняя порция. Ты обедать собираешься?

— Ой, спасибо большое…

— А мы тоже взяли тебе порцию, только мясо.

— Спасибо.

— Так, что ты будешь, рыбу или мясо?

— Не знаю.

Парни ушли курить. Терентий Игнатьевич принялся за еду.

— Знаешь, что я тебе скажу, девочка.

— Что?

— Иногда находишь там, где совсем не ожидаешь.

— Простите, Вы о чём?

— О том, что наши эмоции часто нам мешают видеть правильно, людей и ситуации.

Видя недоумение на лице девушки, добавил:

— Это я о правильном выборе… мясо или рыба.

— А-а…

Дядечка явно имел в виду что-то другое, но мысли Надежды витали где-то в будущем. Оставшаяся часть дня прошла, как в обмороке. Наступил вечер, лукавый маг.

Японский ресторан был хорош, в центре зала открытый огонь и повара с ножами, похожими на катаны, устраивали показательные выступления. Так что, еда здесь была не главной, но вкусной, как и положено.

Четвёрка молодых людей выглядела случайной, их ничто не связывало друг с другом, кроме работы. По крайней мере, пока, но Вика очень старалась, она искрила.

— А давайте будем сочинять хокку, японские трёхстрочные стихотворения, вдруг получится?

— Мне даже обычную рифму трудно подобрать…

— Надь, мы не всерьёз, посмеёмся просто. Ребята хотите попробовать?

— А какой принцип?

— Три строчки, рифмы в нашем понимании нет, лирические строчки о природе, и последняя строчка — необычный вывод, обычно заканчивается многоточием. Макс, ты как? Хочешь попробовать?

Надя подумала, что сейчас Вика так старается, что похожа на массовика-затейника на детском утреннике. Но это всё равно лучше, чем ничего, чем уткнуться в телефон и просто терять время.

— Я сама не умею этого делать, но готова попробовать, если вы меня поддержите. Сейчас прочитаю вам для примера, единственное хокку, которое мне запомнилось:

Даже серой вороне,

Это снежное утро к лицу.

Ишь как похорошела.

— Ну чего? Это лучше, чем молча поглощать пищу. А попробуем?

— Можно. Только давайте на любую тему, не только о природе.

— Хорошая идея, Макс. Ну что, Надь? Толян?

— А саке ваше — гадость

и палки в руке,

но вечер прелестен потому что…

— Здорово, Толян, у меня так не получится.

Парень смутился от похвалы, или ещё от чего-то, он явно чувствовал себя не в своей тарелке, то ли место необычное, то ли компания. А Макс, как и Вика, был в своей стихии, был вальяжен, томен и глаз светился неизвестным.

— Теперь я: Прелестные девы,

Танец огня.

И всё же харакири пугает меня…

— Ой как здорово! Да, вы ребята, талантливы…

— А ты думала, мы лапти, увальни, да? Сознайся Вик, ты, ведь, нас за людей не считаешь?

Повисла нехорошая пауза. И вроде бы слова сказаны с улыбкой, и в глазах искорки, а стопроцентное попадание в яблочко всех застало врасплох.

— Что за ерунду ты несёшь? Если хочешь знать, в нашей группе нет лучше парней, чем вы двое. Правда, Надь?

Девушка неопределённо повела глазами, подняв бровь. Мало того, что она знала об истинной природе дружелюбия Вики, так ещё и не могла понять, как себя вести. Толян, похоже, тоже чувствовал себя неуютно и строил башни из керамической посуды и палочек. А Вика с Максом уже не могли остановиться, их несло к барьеру.

— Ладно, мир. И в знак примирения посвящаю тебе хокку:

Богиня чувств.

Мечта феерий.

Как безграничны дали прерий…

Вика рассмеялась:

— Если бы тебя слышали японцы, они бы сделали себе харакири. Причём все.

— А что такое?

— Они пишут о бабочках и снежных вершинах. А русские хокку обязательно о бабах.

— Разве ты баба? Ты девушка, женщина, но только не баба.

— Я корова, я и бык, я и баба, и мужик, — рашн хокку.

И вроде бы, неловкость была замята, но напряжение осталось. Вика с Максом продолжали вялую пикировку, всё чаще отвлекаясь и убегая в виртуальную реальность интернета. Толян крутил из салфеток розочки и насаживал их на палочки для еды, иногда поглядывая на ребят и не встревая в перепалку.

Надя видела, что Максу интереснее вести словесную дуэль с Викой, чем разговаривать с ней. Они были одного поля ягоды, лидеры, которым необходимо было находиться в центре внимания. Правда, добивались они этого разными способами: Вика всегда заполняла собой паузы, много и красиво говорила, а Макс, обычно, был молчалив и загадочен, это его фишка. Это было, чистой воды, соперничество за аудиторию, но аудитория, в лице Толяна и Надежды, была апатичной и словесный фонтан постепенно иссяк.

Через полчаса после съеденного горячего, беседа совсем завяла и Макс, извинившись, сказал что неожиданно приехал какой-то знакомый и он спешит на встречу с ним. После его ухода, сидение за столом совсем потеряло смысл, разговор не клеился.

Так бездарно завершился этот вечер, который сулил стать знаменательным или просто милым.

Какое-то неприятное ощущение вывело Надежду из задумчивости, что-то колючее свернулось клубочком в солнечном сплетении. Она оглянулась по сторонам, вроде бы ничего тревожного. Жалкая кучка усталых горожан топталась на остановке в ожидании средств передвижения, после одиннадцати часов вечера транспорт становился непредсказуемым. Основной поток пассажиров уже сидел дома у телевизоров, поэтому можно было проторчать на морозе полчаса и больше. Кто-то периодически забегал греться в метро, большинство же, в их числе и Надя, предпочитали топтаться на месте, ходить туда-сюда и постукивать ногой об ногу. Пальцы на руках онемели, перчатки плохой защитник от холода, приходилось сжимать ладони в кулаки. Натянутый до глаз, шарф уже покрылся белым инеем, а ни автобуса, ни маршрутки не было в помине.

Теоретически, можно было поймать машину, деньги были, но что-то останавливало девушку от этого шага, да и выбора большого не было. Дорога, по которой следовало ехать, была полутёмной и разбитой, каждый уважающий себя автомобилист старался объезжать её стороной.