Василий Кузьменко - Право Рима. Константин

— С чего ты взял, что я расстраиваюсь?

— Тебя что-то гложет, — улыбнулся Марк.

Колояр внимательно посмотрел в глаза своему другу. В это время по всему лагерю раздался сигнал к построению.

— Ладно, пошли, Константин не любит, когда опаздывают, — произнёс Колояр и пошёл к выходу из палатки. Марк, идя за ним, подумал, что всё же, его друга что-то гложет. Колояр опустив голову, направился к палатке императора, а Марк со своими стражниками на лошадях направился к месту построения легионов.

Марк вместе с Константином объезжал построенные легионы. Константин был в парадных золотых доспехах, багряный императорский плащ развевался на ветру, длинное лиловое оперение ниспадало на верхнюю часть спины. Легионы стояли в пешем строю, за исключением своих командиров. Останавливаясь перед каждым легионом, Константин представлял воинам своего Первого трибуна. Марк здоровался за руку с каждым легатом. Затем император говорил своему легиону:

«Солдаты, через два дня мы отправляемся в поход. Мы отправляемся освобождать римский народ от власти узурпатора, который захватил власть в Риме и бросает людей на съедение львам лишь только за то, что они верят другому Богу. Солдаты, в этот раз нам придётся сражаться не с варварами, а с регулярными римскими легионами, которые служат этому узурпатору. Римский народ ненавидит узурпатора и его наёмников, он ждёт нас, как освободителей. Вы самые лучшие воины в мире, я верю в вас!». Легионеры начинали стучать мечами по щиту и кричать: «Бар-р-ра!», Константин под этот древний боевой клич двигался к другому легиону.

Марк, следуя за императором, хорошо понимал значение этого ритуала. Командующий армией, осматривая свои легионы перед сражением или походом, устанавливает с воинами зрительный контакт, и подпитывает их силой своего духа. Марк видел глаза легионеров, в них было полное единение со своим императором. Не раз проверенные в сражениях ветераны, связанные железной воинской дисциплиной, единой целью и воодушевлённые своим любимым командующим эти легионы, становились непобедимыми.

После смотра Константин позвал Марка к себе в палатку. Они подошли к столу с картой Италии.

— Марк, ты ведь достаточно хорошо знаешь Италию?

— Думаю, что да, — улыбнулся Первый трибун.

— Нам предстоит победить превосходящие силы противника. У Максенция, по моим подсчётам, около сорока тысяч преторианцев, столько же тяжёлой азиатской кавалерии и ещё столько же в гарнизонах Турина, Вероны и Медиолана, — говорил Константин глядя на карту.

— Ты забыл ещё одну силу и возможно самую главную, — произнёс Марк.

Константин внимательно посмотрел на своего друга, улыбнулся и, положив руку на его плечо, произнёс:

— Марк ты хороший стратег, твоя мысль летит рядом с моей. Ты единственный мой генерал, который будет знать все детали моего плана этой компании, ну или почти все.

— Благодарю за доверие император, но всё же?

— Ганнибал был врагом Рима, придя в Италию, он просто разорял её. Подойдя к стенам Рима, он не стал их штурмовать лишь потому, что не очень хотел этого, сославшись на выпавший град, как знак свыше. Ты прав, с тех пор стены Рима стали ещё крепче, ещё неприступнее, надеюсь, нам не придётся по ним карабкаться в Рим, — с улыбкой произнёс император, склонившись над картой.

— Полагаешь, что нам удастся выманить его оттуда?

— Полагаю, что нам для начала надо победить Руриция Помпиана, которого Максенций с азиатской конницей отправил сюда.

Марк склонился над картой, и Константин стал рассказывать ему все детали перехода через Альпы и нейтрализации гарнизонов Турина, Вероны и Медиолана. Посвятив своего Первого трибуна во все детали предстоящего похода, Константин убыл в Арелат. Весь следующий день он был намерен провести в кругу своей семьи.

Оставшись за Константина, Марк весь день был занят решением различных вопросов возникающих в ходе подготовки войск к переходам и сражениям. Эта небольшая суматоха вернула его в те времена, когда он сам служил легионерам. Марк с удовольствием отметил, что ему было всё понятно и привычно, в душе он видимо оставался римским солдатом. С особым пристрастием он проверил обеспечение всех легионеров запасными ланцеями двухметровыми деревянными копьями, предназначенными для метания и рукопашного боя. Это было частью тактики Константина в борьбе с тяжёлой азиатской кавалерией Максенция. Так же для борьбы с закованными в железо конниками все воины галльских легионов имели на вооружении палицы обшитые железом. В этот поход Константин смог собрать сорок тысяч легионеров из состава маневренных сил, остальные остались на охране рубежей Римской империи. Своих стражников Марк сделал посыльными, но всё равно к вечеру он изрядно вымотался. Он сидел в палатке, когда к нему зашёл Колояр:

— Приветствую тебя Марк, — как-то без улыбки поздоровался он, — вот зашёл с тобой попрощаться, завтра уходите.

— Да, ещё до рассвета, — улыбнулся Марк.

— Только Боги знают, как я хотел пойти в этот поход, — вздохнул Колояр.

— У каждого своя работа, ты сам сделал свой выбор.

— Если бы только знал, почему я сделал такой выбор!

— Колояр, я уже второй день вижу, что тебя что-то гнетёт, может расскажешь, — спросил Марк глядя в глаза другу.

Колояр не отвёл взгляда и тихо произнёс:

— Марк, я люблю твою жену, — и немного помолчав, добавил, — именно поэтому я так легко согласился возглавить охрану Константина, ты мой друг, и я должен был тебе об этом сказать.

Марк смотрел на Колояра и не знал, что ему ответить. Он вспомнил вечер, который они провели со Скорой перед его отъездом. Уложив детей спать, они спустились на первый этаж своего нового дома, прихватив с собой немного вина, прошли в их маленькую терму. Немного погревшись, они плескались в бассейне, нежились, целовались, занимались любовью. Скора была очень нежна и ненасытна, он смог её успокоить только в постели…

Марк улыбнулся и вновь посмотрел на Колояра, который понуро сидел напротив.

— Колояр, я ничем тебе не могу помочь, — тихо произнёс Марк, — но то, что сказал спасибо, теперь, я буду уверен, что ты о ней позаботишься, если со мной что-нибудь случится.

Колояр смотрел в его небесные глаза и понимал, что Марк, видимо, любит эту женщину намного сильнее, чем он, поэтому молча встал, и протянув руку, произнёс:

— Нет, Марк, ты, пожалуйста, возвращайся, потому что сильнее тебя, её никто уже любить не сможет.

— До встречи в Риме, друг, — ответил Марк, пожимая протянутую руку.

После ухода Колояра Марк лёг отдыхать. Он с улыбкой вспомнил, как они прощались с женой. Скора на удивление была бодра, и когда он был уже в седле, сказала:

— Я знаю милый, что всё будет хорошо, поэтому отпускаю тебя с лёгким сердцем!