Сергей Шустов - Бах

Без сомнения можно почитать Баха за искуснейшего и сильнейшего игрока на клавикордах и органах не только своего времени, но, может быть, и будущих. Лучшим доказательством сему могут служить его… сочинения…

Охотники, имеющие их, должны оберегать, как великое достояние».

М.И.Глинку познакомил с фугами Баха его учитель — Зигфрид Вильгельм Ден, который давал ему уроки композиции. «Дену я обязан более всех других моих maestro», — скажет впоследствие Глинка. Сам же Ден учился в Лейпциге (великий город музыки, как мы уже понимаем!), а один из его музыковедческих трудов посвящен, в частности, фугам Баха из ХТК («Analysen dreier Fugen aus J. S. Bachs Wohltemperiertem Klavier…», 1858).

В 1834 году появляется повесть Владимира Одоевского «Себастьян Бах». В ней есть, как сейчас сказали бы ушлые биографы-баховеды, масса фантазий и ошибок биографического и исторического характеров. Но дело не в биографических ошибках. Одоевский впервые в России показывает удивительный и масштабный мир уникального Творца, еще вовсе неизвестного в этой стране. «Для меня, — писал Одоевский, — Бах был почти первою учебною музыкальною книгою, которой большую часть я знал наизусть». Свой кабинетный орган на квартире в Петербурге, специально построенный «для исполнения музыки Баха», князь — «первый русский бахианец» — назвал «Себастианон».

Исследователи-баховеды пишут, что постепенно в музыкальных салонах России Бах становится известен. Приводится в качестве примера популярная и талантливая польская пианистка Мария Шимановская, блиставшая в тогдашних салонах. Она любила исполнять клавирные вещи Баха и даже имела подлинный автограф Мастера, которым необычайно гордилась. Играл на клавире баховские прелюдии и А.С.Грибоедов.

Несколько позднее Баха в России активно «пропагандировали» известный музыкальный критик А.Н.Серов (который писал о музыке Баха так: «…безграничность мелодии и гармонии» ) и прекрасный композитор С.И.Танеев. Последнего друзья в шутку ласково называли «Бахинька» — отчасти за его горячую любовь к своему кумиру, отчасти — за внешнюю схожесть: Танеев был крупным мужчиной с «открытым добрым лицом». (Кстати, существует путаница в источниках — в иных из них пишут, что «Бахинькой» называли В.В.Стасова, известного музыкального критика того времени! Зато Танеева именовали «русским Брамсом»! Куда девать наше извечное стремление к сравнениям?!). Доподлинно известно, что Чайковский в одном из писем именовал Танеева не иначе как «наш Бах», а музыковеды и критики использовали следующий эпитет: «русский Бах» и отмечали в танеевском творчестве «приближение к баховскому звукосозерцанию», а также «…идущий от Баха уклад контрапунктического мышления»…

А.Н.Серов достаточно метко и ёмко охарактеризовал путь Баха к сердцам слушателей в России (да и не только в ней): «…Было время… что на музыку Себастиана Баха весь музыкальный свет взирал как на школьный педантский хлам, на старьё, которое иногда — как, например, в „Clavecin bien tempere“ — годится для упражнения пальцев, наравне с этюдами Мошелеса и экзерсисами Черни. Со времени Мендельсона вкус склонился опять к Баху, даже гораздо более, чем в то время, когда он сам жил, — но и теперь еще есть „директоры консерваторий“, которые во имя консервативности не стыдятся учить своих питомцев играть прелюдии и фуги Баха без выразительности, т.е. как „экзерсисы“, как пальцеломные упражнения. Эта метода — одно из сильнейших осквернений искусства, повторение в музыке „бурсацкого“ учения, когда одну из возвышенный книг в свете — псалмы Давида — задалбливали наизусть, без малейшего понятия о смысле того, что задалбливали из-под палки и розог!… Если в области музыки есть что-либо, к чему надобно подходить не из-под ферулы и с указкою в руках, а с любовью в сердце, со страхом и верою, так это именно — творения великого Баха».

В 1850 году в Германии сформировалось Баховское общество. Первейшей задачей общество поставило себе выпуск полного собрания сочинений Мастера. В 1851 году, несмотря на все финансовые и технические трудности, вышел первый том, а в 1900 — последний, сорок шестой. К этому времени музыка Баха уже пробила себе, хоть и с трудом (в сравнении с моцартовской и бетховенской) русло в культурном пространстве России. Пожалуй, и здесь первым «успешным проектом», первым пробойным орудием выступил баховский оргАн. Именно мощная и мудрая одновременно, ни с чем несравнимая и ни на что иное непохожая органная музыка привлекла к себе в первую очередь русского слушателя и прославила имя своего создателя. Музыковеды отмечают, что, возможн, еще при жизни Баха в Петербурге органные произведения мастера звучали в исполнении Якоба Штелина, а сама баховская органная традиция исполнения была передана русским органистам через учеников Баха — Иоганна Киттеля и Иоганна Мютеля. Они, соостветственно, воспитали своих учеников — которые уже в России, в столицах, соответственно Иоганн Вильгельм Гесслер (с 1792 г. в Петербурге, в 1795 — концерты в Москве) и Иоганн Готфрид Вильгельм Пальшау (с 1777 г. в Петербурге) публично, на специальных концертах исполняли, среди прочего, органные баховские произведения. В частности, «Московские ведомости» писали в «афише» на первый концерт в столице: «В пятницу второго марта, господин Гесслер будут иметь честь играть здесь впервые, а вероятно и в последний раз на своем любимом инструменте органах, и при том на весьма прекрасных, лишь только господином Менхом отделенных, с двумя клависинами и педалом, в зале господина Салтыкова, на Никитской… Опыт педального концерта, причем господин Гесслер все пассажи, а особливо соло играет ногами…».

И. Г. В. Пальшау и И. В. Гесслер прожили в России более тридцати лет и сделались для современников своими, «русскими немцами». «Понятный культурный и музыкальный ландшафт, мелодика русских песен, близкая протестантскому хоралу, — всё это дало уникальную возможность для продолжения линии Баха в России. При всём различии творческих индивидуальностей Пальшау и Гесслера, многое их роднит. Обоих музыкантов мы вправе назвать „внучатыми“ учениками Иоганна Себастьяна Баха, то есть учениками учеников Великого немца. Начав свой музыкальный путь вундеркиндами на концертных площадках Европы, они более 30 лет проработали в России, где пережили творческую зрелость, и где упокоились их души».

……..

Интерес к музыке Баха в наше время только нарастает. Это явление — не мелкие, не скороспелые волны «популярности», которые, хоть и вздымаются порой высоко, но тут же и опадают, не оставляя о себе никаких серьезных воспоминаний. Это мощный «вал», не имеющий на своем пути сейчас уже ни пауз, ни длиннот, ни провалов.