Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

— Вы знаете… — нерешительно улыбнулась она. — У нас на этих местах уже есть люди…

— Бывает, — в ответ улыбнулся Юрка. — Думаю, вы решите это. Согласитесь: это ведь не наша проблема ?

— Да-да-да… конечно, — нахмурилась проводница и ушла в вагон.

Серовы отошли в сторонку, Юрка достал трубку и раскурил. На теплоходе Серов пристрастился к трубке, ему казалось, что так он выглядит солиднее: всё-таки сорок лет!

Разбиралась проводница долго, целых пять минут.

— Нет-нет, господа, это не наши проблемы, это ваши проблемы ! — протянув билеты, уверенно заявила она.

— Позвольте… — Юрка пробовал возмутиться. — А в чём, собственно, дело?

— А в том… — проводница мстительно прищурилась. — Ваши билеты давно должны были уехать. Взгляните на дату.

Юрка глянул и застонал: двадцать девятое ноль восьмое… Вот и выгляди солиднее, так обмишулиться.

— Август. А сейчас сентябрь!

У Сони задрожал подбородок:

— А что же делать? Вы же сейчас уедете?!

— Сдавать, покупать новые, может, ещё успеете на наш, — примирительно посоветовала проводница.

— Стой здесь! — велел Юрка Соне и умчался на вокзал.

«Сдавать, покупать…» Легко сказать! У них и наличных-то не осталось — на Юркиной карточке были последние, чудом сохранившиеся, пять тысяч. Он как в воду глядел, не стал покупать новый фотоаппарат.

Сдать билеты Юрке не удалось. А пока бегал, искал банкомат — тот стоял где-то между этажами, — наступили полчаса, за которые уже на отходящий поезд билеты не продают. Юрке ничего не оставалось, как взять и купить билеты на следующий: Уфа — Москва. Отправлялся он из Самары через полтора часа после «Жигулей».

В «Башкортостан» загружались уже с пивом и рыбой. Проводница, которая пришла проверять билеты, недовольно скривилась. Но Юрка поведал ей свою печальную историю, и она пообещала больше никого не подсаживать и даже обеспечить ещё пивом, если то кончится. Добросердечный у нас народ!

Доехали Серовы благополучно, задержавшись только на те самые полтора часа. Было это совсем не страшно, самолёт улетал на следующий день, и с датами там было всё нормально.

И такие приключения происходили с северянами по дороге на Большую землю и домой — сплошь и рядом. Многие ездили в отпуск на личном автотранспорте, но то были самые обычные, так сказать, нормальные люди. А это не про Серовых, не про Юрку с Ярославом — не про «героев»…

В 92-м аэрокосмогеологи въехали в новое здание, которое им построила Тюменская нефтегеофизика. Здание по тем временам было шикарным. Два этажа. Первый — панельно-кирпичный, второй — УНИМОшный (северный тип вахтовых зданий). На первом располагались гараж, фотолаборатория и десяток технических помещений. Второй — практически жилой, в хвосте даже гостиницу устроили на три номера с большим холлом, но главное… Главное — на втором этаже были замечательные удобства.

Кроме тёплого туалета в комплект удобств входила ванная комната с умывальником, двумя душевыми кабинками и стиральной машинкой. После полунищенского приживального прозябания в трёх комнатах мёрзлой деревяшки двухэтажный дом под партию был просто подарком судьбы.

Теперь космогеологи могли приходить на работу в цивильной одежде, а при необходимости пройти в раздевалку на первом этаже и переодеться в полевую. А по возвращении с полей можно было не только переодеться, но и помыться в душе. Возвращались же грязные, как черти! После поездки на Янга-Яху Юрка неделю отмывал въевшуюся копоть от печки-реактора.

К чему всё это?..

Как-то летом четверо работников аэрокосмогеологической партии вернулись с полевых работ.

Уезжаешь в поле — герой! Вернулся — дважды герой! Такое было правило. Поэтому приезд обязательно «спрыскивался». Пока мылись-переодевались, кто-то из партии бежал за выпивкой и закуской. Выпивали по маленькой и расходились по домам, где их уже с нетерпением ждали близкие и родные.

И на этот раз было всё как обычно. Парни сидели за столом с налитыми рюмками в одной руке и куском чёрного хлеба с салом — в другой, а Сашка Федорчук всё не выходил из душа.

— Э! Сашка! Сашка, блин! — орал из кухни в коридор Колганов. — Водка стынет!

— И-и-иду! — кричал, заикаясь, из душевой Сашка. Не один Золевский в партии был заика. Творческие люди, однако.

— Чего он там делает? — начальник партии Нестор аккуратно тонкими кусочками нарезал сало.

Юрка пожал плечами:

— Морду бреет…

— С ума сошёл… — бросив на стол нож, ринулся в коридор Нестор. — Саша, ты с ума сошёл!

Но Саша уже вышел из ванной весь розовенький, весь чистенький, весь бритенький.

— По… п-почему? — сияя и блестя, улыбался он. — Свете будет приятно, что я та… т-такой б-б-бритый…

Света — гражданская жена Сашки была девушкой нервной и ещё более стервозной. Что Сашка в ней нашёл — никто не знал. Но все помнили про любовь и козла, а потому никто к Федорчуку в душу не лез, лишь вздыхали иногда вслед: «Не такую бабу нужно Сашке. Не такую…». Конечно, не такую! Александр Федорчук — выпускник Киевского государственного университета, умница, эрудит и талантливый геоморфолог. Правда, заикается и разговаривает с собой, ну так это мелочи — творческим людям это даже к лицу. А Света? Без образования, вахтёр в общежитии и…

— …Света не лю… л-любит, когда я заросший!

Богданыч вздохнул.

— Хрен с ней, с твоей Светой. Пошли, выпьем!

В час ночи Юрку разбудил телефон.

— Да. Алё, — зашипел он в трубку, стараясь не разбудить семью.

— Ю… ю… Юра! — услышал Серов в трубке Сашку. — Н-н-ну скажи ты ей! Мы же б-б-были в поле!

«Ничего я слушать не буду!» — раздался в телефоне противный Светкин голос; послышался удар, а потом и вовсе запикали зуммеры.

Ни фига себе! Война! Постояв в задумчивости, Юрка положил трубку, сходил на кухню, попил воды и лёг спать.

Утром в партии на кухне он застал тёплую развесёлую компанию с початой бутылкой. Были все вчерашние: Гришка, Нестор, Колька и Сашка. Под глазом у Сашки расцветал синяк.

— Э! Серов! — ревел Колганов. — Выпьешь?

— А чего отмечаем? — подставил Серов рюмку.

— А пусть Федорчук расскажет, — посмеиваясь в бороду, предложил Полищук.

— Да… д-да я уже два раза рассказывал, — отнекивался Сашка.

— Мы ещё послушаем, рассказывай-рассказывай.

— Н-н-ну, я вчера пошёл домой. По пути купил вина… цветы… Пришёл. С-светка радостная такая, пожрать приготовила. Мы в-в-выпили. Разговорились. Что-то она занервничала, н-н-ну, у неё бывает, и вдруг стала выяснять, где я был целую неделю? Я ей говорю: «В поле». Она не верит. Говорит: «А чего ты тогда такой весь бритенький и весь чистенький?» Я говорю: «Специально для тебя побрился, дура!» А она ни в какую. Я уже и Юрке позвонил. Извини, Юр, — Сашка повернулся к Серову, — и Григорию. Н-н-ну, она вроде бы успокоилась. С-сели ещё выпили. А п-п-потом пошли ну… ну…