Денис Горелов - Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката

А все-таки, все-таки: как бы хотелось увидеть в этом тертом кожане с оттопыренным карманом и шматом дармовой вырезки на плече – ну, скажем, Александра Анатольевича Ширвиндта! Чтоб он гнусавил с поучительным прононсом: «Сынок. Тюрьмы, как я уже говорил, переполнены. Отлагательств не терпит только обед».

Держите, как говорится, карман. Париж и Москва – две разных планеты, и вместе им не сойтись.

Франция – Италия, 1962. Les mysteres de Paris. По роману Эжена Сю. Реж. Андре Юнебель. В ролях Жан Маре, Раймон Пеллегрен, Джил Хоуорт. Прокат в СССР – 1964 (37,4 млн чел.)

Маркиз переодевается грузчиком и спускается на городское дно спасать души от панели и сумы. Барон, толкающий души на скользкий путь, переодевается бароном и клянется его сгубить, разорить и голым в Африку пустить. Ставки на маркиза барыша не сулят – ибо кто ж в здравом уме поставит на барона?

Опрощенье аристократии – золотой конек французской бульварной литературы. Уже помянутые маркиза дю Плесси-Бельер, более известная под именем Анжелика, шевалье Лагардер в обличье Горбуна, граф Монте-Кристо, Скарамуш и прочие родовитые авантюристы, инкогнито растворенные среди рыбных торговок и клейменых каторжников, были детьми первого в истории великого принудительного деклассирования 1789 года – весьма недоброго для господ. Снявши голову знати, французы горько заплакали по волосам: камзолам, полумаскам, каламбурам и адюльтерам, – и все это эхом отозвалось в русской душе, аналогично поступившей с высшими классами полтора века спустя, но не сумевшей воздвигнуть им достойного памятника ввиду регламентированности масскультуры. Место маленьких принцев занял деревянный человечек Буратино – но с тем большим энтузиазмом вакансии благородных домашних призраков заполнились иноземными виконтами, баронами, графьями и князьями.

Хождение бар в народ позволило сочетать изыск обхождения с плебейскими практиками рукопашного боя и амурного съема, а простецкий картуз – с экзальтированными восклицаниями «Какой же вы мерзавец!» (бедняки к мерзавству привычнее, не удивляются). В то время, как напомаженные раздватрисы репетировали польку-бабочку, в мрачных закоулках портовых клоак непорочных блондинок склоняли к плохому, борзых ставили на нож, а Маре без всяких дублеров рубился ногами, как балетный солист и трущобный атаман, – как если бы в хроники дна Достоевского подпустили авантюрной интриги. Гонки на фиакрах, сейфы в подземельях, потайные ходы в книжных полках и утопление в мельничном шлюзе – режиссер Юнебель поставил целью экранизировать всю французскую паралитературу от мушкетеров до Фантомаса и ловко набивал руку. В России тех лет галерею любимых криминальных рафине уже составили Овод, капитан Блад и благородный разбойник Владимир Дубровский – нашлось место и маркизу де Самбрею. А уж когда дублировать его позвали принца из «Золушки» Алексея Консовского, а блондинку Мари – нашу постоянную закадровую Анжелику Розу Макагонову, союз добрых людей дворцов и хижин стал особенно нагляден.

Франция, 1975, в СССР – 1977. Adieu poulet. По роману Рафа Валле. Реж. Пьер Гранье-Дефер. В ролях Лино Вентура, Патрик Деваэр, Виктор Лану. Прокатные данные отсутствуют.

Крепкий хозяйственник Лардат переизбирается мэром Парижа, включив административный ресурс, армию пенсионеров и кастеты наемных горилл. Комиссар уголовной полиции Вержа ловит горилл, теряет людей и грезит мусорной люстрацией, пока не получает назначение в провинциальный Монпелье. В день отъезда гангстер берет мэра в заложники и соглашается на переговоры только с Вержа. Со словами «Я в Монпелье» комиссар покидает любимый город каштанов, контрастов и дорогущей недвижимости, которая всегда в цене.

Verge на сленге значит «пенис». Называя своего героя Вержа, романист Валле многое давал понять читателям, родине и национальной цензуре. Финальная фраза фильма «Вержа нет, в Монпелье Вержа» вполне могла читаться как диагноз неизлечимой импотенции столичного полицейского департамента.

Книга отличалась от фильма радикально. Мир Вержа состоял там из упырей, извращенцев, шлюх и госчиновников, счастливо сочетающих в себе черты первых трех. Осатанев от подпольных борделей, дочерних банков, всеобщего покрывательства, доносительства и лихоимства, Вержа сам организовывал грабеж почты, стравливал подельников и улетал в Венесуэлу с чемоданом денег и чемоданом компромата, чтоб никто не думал лететь вслед. На финальный вопрос, о чем он думает, отвечал: «О соотечественниках», – и это явно были черные думы.

По понятным причинам, город его службы назывался просто «большой город», а казнокрады не поднимались выше уровня заммэра. По понятным причинам, режиссер Гранье-Дефер снизил масштаб злоупотреблений, смазал бездонность клоаки, зато перенес действие в Париж: велик ли интерес в разоблачении провинциалов? По совершенно непонятным причинам, в советском дубляже Париж упорно зовут Руаном, хотя на экране легко опознаются Нотр-Дам, Консьержери и карта парижского региона в кабинете шефа жандармерии. Если причиной было всего лишь нежелание компрометировать город русской мечты – мотивация архитрогательная.

Вержа с лицом Вентуры и голосом Джигарханяна был фараоном старой закалки, каких много сохранилось на американском юге. Лично ездил на задержания, тряс осведомителей, пугал взглядом служебных собак и непосредственное начальство. Младшие инспектора боготворили его, как отца и лидера абордажной команды. Название в числе прочего символизировало и медленное угасание века Жегловых, сыскарей-универсалов, носящих пиджак без галстука и уважаемых в мэрии, обществе и на блатхате. Крупный криминал переставал быть силовым, а с тем отпадала надобность и в правоохранительных бизонах. Будущее было за сыщиками комплекции и темперамента Деваэра – тем больше величавой грации излучал последний парад матерого волкодава.

Ссылка в Монпелье стала досрочными проводами на пенсию.

С началом мультикультурализма коп во всем мире сделался грозой меньшинств и шлюх – а оттого личностью малопочтенной.

Одно слово: Вержа.

Франция – Италия, 1965. Le Corniaud. Реж. Жерар Ури. В ролях Бурвиль, Луи де Фюнес. Прокат в СССР – 1968 (30,9 млн чел.) + 1984 (повторный; 21,1 млн чел.)

Лоху поручают перегнать из Италии «кадиллак» и ни в чем себе не отказывать. У «кадиллака» золотые бамперы, изумруды в аккумуляторе и пуд героина в крыльях, а за всем хозяйством охотится конкурирующая шайка. Как говорилось в одном из фильмов советского репертуара, «путешествие будет приятным».

Так вот, значит, откуда бриллиантовые руки-то растут.