Йоав Блум - Руководство к действию на ближайшие дни

Она не стала зажигать свет в подвале: зачем? Тусклого света с лестницы, который еще и отражался от вентилятора, мерцая металлическими бликами, вполне хватало. Она слепо шарила рукой по книжной полке, пока не нашла нужный переплет. Вытащила книгу, перевернула, поставила ее обратно на полку. Послышалось легкое жужжание – и полки отодвинулись.

На складе переживаний уже горел свет.

Книга Бена ждала ее на столе у входа. Она прищурилась от света и снова окинула взглядом длинный ряд стеллажей, пытаясь представить, сколько здесь переживаний самых разных эпох.

У стола возле входной двери стояли стульчик и белая тумбочка, похожая на мини-бар в старых гостиницах.

Оснат села на стул и взяла «Руководство к действию на ближайшие дни».

Можно? Нельзя?

Да ладно уже, можно.

Зажмурившись, она распахнула книгу на случайной странице.

Затем открыла глаза – и осторожно взглянула на первые строки. Как будто старалась сначала прощупать почву и проверить, точно ли можно продолжать. Слова прыгали перед глазами.

Быть не может.

Она сидела на складе переживаний Хаима Вольфа, за «столиком библиотекаря», и читала главу, начинавшуюся на той странице, где она открыла книгу. После каждого предложения ее так и подмывало закрыть книгу, после каждого абзаца она думала, что затеяла это зря. Но в конце концов – в конце каждого предложения, каждого абзаца – продолжала. Она читала лихорадочно, с тихой злостью, с изумлением, все время что-то подозревая. Быстро переворачивала страницы и, слегка наморщив лоб, пробегала глазами строки.

Вдруг она резко приподняла одну бровь. Захлопнула книгу, положила ее на стол и с опаской вскинула взгляд. Перед ней, опершись на книжную полку и скрестив руки на груди, стоял мужчина, одетый в черное, и смотрел на нее в упор. Когда она вскочила, его губы слегка искривились в легкой презрительной улыбке.

– Ну как? – спросил Стефан. – Хорошая книжка?

– Неплохая, – ответила Оснат. – Актуальная.

– А мне стоит почитать?

– Не уверена, что этот стиль тебе понравится.

– А какой стиль мне, по-твоему, нравится?

– Трудный вопрос. Что любят читать гниды?

– А, – ответил Стефан. – Перешли к личным оскорблениям. Можно по матери? У меня в запасе несколько отличных таких ругательств, если позволишь.

– Как ты сюда попал?

– Ты задала неправильный вопрос, – ответил Стефан. Он оторвался от стены и стал двигаться к Оснат, глядя ей прямо в глаза. Ей даже показалось, что его ноги стоят на месте – настолько отвратительно слитными были его движения: так ползет к цели какой-нибудь червяк или змея с блестящими глазами. – Какая разница, как я сюда попал? Я уже здесь. Ты что, пойдешь искать и закрывать эту лазейку, когда я уже внутри?

Он стоял с другой стороны стола, слегка опираясь на него указательными пальцами и все еще глядя ей прямо в глаза. Она старалась не закрывать глаз, из них едва не закапали слезы. Внутри у нее боролись две силы: одна хотела схватить его руками за горло, другая – обнять. От этой борьбы у нее свело живот.

– Придумай другой вопрос, – процедил он. – У тебя точно получится.

– Почему ты здесь? – спросила Оснат. – Ты сказал, что в нашем распоряжении двадцать четыре часа.

– Я же сказал: я уже здесь, – ответил Стефан. – Но если ты так настаиваешь, отвечу: я сказал «двадцать четыре часа», чтобы вас успокоить, чтобы вы потеряли бдительность. Это называется «уловка». Хочешь – посмотри в словаре, когда мы все закончим. Ты что, правда думала, что я буду сидеть и ждать, пока вы придумаете, как перехитрить меня?

Он выпрямился и наклонил голову набок.

– «Аполлон-семнадцать», – сказал он. – Интересно, кто этот идиот, который позволил себе такое выкрикнуть. Я все думал: зачем кричать в этот момент «Аполлон-семнадцать», тем более с таким воодушевлением? Ты, конечно, понимаешь, что это надо проверить. И вот я проверяю. Смотри-ка, что я нашел.

Он одарил ее белозубой улыбкой, и она почувствовала, как по спине пробежала дрожь.

– Можно сказать, что ваша бутылка меня уже не интересует. Я не знаю, как вы разгадали загадку чокнутого Вольфа без второй бутылки, но оказывается, вы умеете мыслить творчески. Вы дошли до того, до чего нужно было дойти. Признаюсь, я восхищен. Но поскольку вас, по моим наблюдениям, трое, каждым из вас я восхищаюсь только на треть.

– Ты не сможешь забрать с собой все, что тут есть, – сказала Оснат, понимая, что невольно презрительно ему улыбается. – Здесь слишком много переживаний.

– Это правда, – ответил Стефан. – Но чтобы получить то, что находится в этой комнате, – он направил большой палец за спину и обвел им полки, – мне просто нужно избавиться от всех, кто претендует на нее.

– И ты это сделаешь?

– Конечно сделаю. А что? Разве это проблема?

– Знаешь что? Вот, я придумала для тебя вопрос, – сказала Оснат. – Когда-то какая-то женщина тебя любила. Я знаю это, даже, так сказать, из первых рук. Даже меньше, из нулевых. И я знаю, кого она любила. Как ты превратился в того, кто может сделать со мной то, что сделал ты? В того, кто может говорить, что «избавится от всех, кто претендует на нее»?

– Кажется, мы просто тянем время, – ответил Стефан. – Я тронут, что тебя так интересуют процессы, происходившие у меня в душе.

– Если ты когда-то прошел этот процесс, то почему бы тебе не пройти его в обратную сторону? – продолжила Оснат.

Она сцепила руки за спиной и с вызовом взглянула на него.

Стефан посмотрел на нее и рассмеялся:

– Ну и ну, ты предлагаешь мне снова быть в отношениях с тобой? Этих отношений никогда не было!

Он вдруг стал абсолютно серьезен, и его лицо внезапно оказалось у нее перед глазами. Она едва удержалась, чтобы не отшатнуться.

– Каждый делает то, что ему нужно. Я понимаю, что неприятно быть по другую сторону этой манипуляции, но это всего лишь легитимный способ достижения целей – как улыбнуться отчаявшемуся парню, если у него есть то, что нужно тебе.

– Легитимный способ?

– Да ладно тебе. Можно подумать, ты никогда не прибегала к рационализации, чтобы оправдать какой-нибудь свой поступок, из-за которого тебя мучила совесть.

– А-а, я поняла. Мы все по природе злы, только оправдываем себя.

– Нет. Кто говорил о зле? – возразил Стефан. – Но мы все слишком легко поддаемся соблазну получить желаемое коротким путем. И тогда мы убеждаем себя, что вот это – добро, а это – зло.

– Вау. Нет слов, просто чемпионское суждение, – сказала Оснат. – И такое зрелое. Ну, в самом деле. Может, мне много раз подряд повторить «но-я-гов-но-я-гов», чтобы ты почувствовал себя победителем?

– Ой, я тебя раздражаю, – произнес Стефан примирительным тоном.

– Ты забыл, что я знаю, кем ты был, – ответила Оснат. Она медленно завела руку за спину, нащупывая рукоятку пистолета. – А был ты хорошим человеком. Иначе в тебя не влюблялись бы.