Михаил Самарский - Сократ выходит на орбиту (записки котонавта)

Разбудила меня музыка, звучавшая прямо над моей головой. От долгого сна тело затекло. Я сел на задние лапы и уперся головой в полку. Рядом послышались человеческие голоса. Наученный горьким опытом, я решил действовать осторожно. Люди тоже разные бывают, от некоторых можно ожидать чего угодно. Выглянув из укрытия, я тут же в ужасе отпрянул назад. Три человека, одетые в белые одежды и с прозрачными шлемами на голове, в полулежащем положении сидели тесно прижавшись друг к другу. Не иначе, как демоны.

Перед ними была приборная панель с тысячью светящихся и мигающих лампочек, различными трубками, проводками и рычажками. Они в руках держали бумаги и внимательно изучали их. К стенам были прикреплены красные и белые тюки, перевязанными ремнями и веревками. То и дело раздавались небольшие щелчки, труба слегка покачивалась, а из радиоприемника регулярно слышались непонятные команды: «Протяжка», «Зажигание». «Работаем в привычном диапазоне». Пока я решал, как незаметно выбраться из укрытия и проскользнуть мимо людей, из радиоприемника прозвучала команда: «Начинаем». На какое-то мгновение все звуки смолкли и воцарилась мертвая тишина.

– Меняю частоту, один, два, три, четыре, пять, четыре, три, два, один, как поняли, прием, – расслышал я голос по радиосвязи, – готовность двадцать секунд.

– Вас поняли, слышимость хорошая, – доложил собеседник.

Что-то затарахтело, заскрипело и снова повисла тишина.

– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, поехали! – вновь повторился механический голос.

Внезапно все жутко затряслось, погас свет, завыла сирена, эти звуки сопровождались сильным грохотом. Я невольно вспомнил стиральную машину, когда она отжимает белье, подпрыгивая и издавая страшные звуки, будто внутри поселился монстр. Меня болтало из стороны в сторону, бесконечно ударяя о ящики. Я точно отобью себе все бока. Труба скрипела, будто не смазанная телега. Неожиданно раздался мощный взрыв, ударная волна толкнула меня вверх и с силой припечатала головой о полку, так, что клацнули зубы. О, господи, как же больно! Верите, я думал, мои внутренности выпрыгнут и пустятся в пляс. Потом меня резко отбросило назад, расплющив по полу, а через миг вжало так, словно на меня наступил слон. Через некоторое время из радиоприемника снова раздался голос:

– Как проходит полет, как самочувствие?

Услышав вопрос, до меня дошло, оказывается все это время я находился в летательном аппарате. Как летим, куда? Постойте, я никуда не собирался.

– На борту порядок, самочувствие хорошее, – ответили ему.

Может быть, у вас оно и хорошее, но далеко не у меня. Теперь я точно знал, как выглядит светопреставление. Я даже не могу описать словами, что творилось в трубе. Если я умудрюсь выжить в этом кошмаре, значит я самый счастливый кот на земле. Мое состояние в тот момент походило на то, как если бы меня поместили в миксер и включили его на самую высокую мощность. Честное слово, я боялся, что голова оторвется. Шум стоял невообразимый, я грешным делом начал переживать за ушные перепонки. Не хватало еще оглохнуть. Кому потом я буду нужен?

– Готовьтесь к отделению, – поступил приказ с Земли.

– Вас понял, – подтвердил один из моих соседей.

По рации продолжались бесконечные переговоры, от которых мой кошачий мог готов был взорваться. Затем трубу сильно тряхнуло и внезапно все смолкло, будто по мановению волшебной палочки. Наступила оглушающая тишина, я почувствовал невероятное облегчение и в буквальном смысле слова поплыл.

– Пятьсот тридцать, отделение третьей ступени, – через некоторое время сообщил Леонид.

– Поздравляем вас с успешным отделением и выведением на орбиту, передаем вас службам Москвы, – сообщил радиоприемник.

Что-то я не совсем понял, о какой орбите идет разговор. Очень нехорошее предчувствие закралось в мою душу. Выплыв из своего укрытия, меня внезапно ослепило яркое солнце, проникающее в круглое окно. Я оказался перед людьми в тот момент, когда они радостно пожимали друг другу руки.

– Oh my God, – произнес один из них на иностранном языке. Заметив меня, мужчина перекрестился.

Я видел глаза людей размером с тарелку через прозрачное стекло шлемов.

– Кот, ты откуда тут взялся? – спросил другой на родном языке.

– Мяу, – ответил я.

Я не мог им объяснить, что я случайный попутчик и вовсе не собирался никуда лететь, просто временно спрятался от сумасшедшей собаки. Откуда мне было знать, что это летательный аппарат.

– Это чей-то шутка или мне казаться? – поинтересовался иностранец на ломанном русском языке, при этом его брови взлетели к потолку.

– Джон, я не знаю чья это шутка, но кот, по-моему, вполне реальный, – ответил русский.

Третьей оказалась женщина, она смотрела на меня с открытым ртом, не в силах произнести ни единого слова.

– Как он сюда попал? – растерянно спросила она.

– Я бы тоже хотел это выяснить, – ухмыльнулся мужчина и добавил: – думаю, он вряд ли нам расскажет об этом.

– Надо срочно сообщать Земля, – произнес чужеземец.

– Леонид, ты командир, тебе решать. Но, прошу вас, ребята, давайте прилетим на космическую станцию, там решим, что с ним делать, – попросила женщина, – мы сейчас все равно ничего не сможем изменить.

Я не мог поверить собственным ушам. Я не хочу в космос, разверните ракету, мне надо срочно домой, к моей семье.

– Центр управления полетами однозначно прикажет от него избавиться, – сказал Леонид.

– Не можем же мы его выкинуть в открытый космос, – возмутилась женщина, – жалко, все-таки живое существо.

Вы слышали, они собираются меня выбросить, как пустую консервную банку. Получается, я навеки сгину на просторах вселенной. Спасибо тебе, женщина, хоть ты за меня заступилась, от этих мужиков можно ожидать чего угодно.

– С ним быть большой проблем, – не унимался иностранный космонавт.

Да успокойся ты, что так переживаешь. Обещаю, буду вести себя тише воды, ниже травы. Умоляю, только не отправляйте в космос. Мне обязательно домой нужно вернуться. Там мои родные люди. Петрович, наверняка, весь извелся, да и Белла, небось, заждалась меня.

Люди о чем-то переговорили между собой на английском языке, затем Леонид снова перешел на родной язык:

– Ладно, догоним МКС, там придумаем, что с ним делать. А пока придется его держать до окончания стыковки. А то будет маячить перед глазами.

Все это время космонавты оставались на своих местах в пристегнутом положении, в то время, как я парил в свободном падении. Я не осознавал, что со мной происходит. С одной стороны: глаза мне говорили, что я по-прежнему стою вертикально и все абсолютно нормально. С другой стороны, органы равновесия твердили: мы не понимаем, что произошло, нас во все стороны «колбасит» и мы не знаем, что нам делать.