Игорь Ефимов - Беглец

Ты скажешь, что главное у меня — трусливая оглядка, страх причинить боль Женечке и Борису. И когда ты говоришь, что наши целомудренные страсти ранили бы их гораздо больнее, если бы открылись, это просто софистика. Во всяком случае, мне легче сохранять иллюзию невиноватости перед ними, пока мы держим себя в узде.

В моем случае чувство долга всегда довлеет над всем остальным. Наверное, это еще и разница полов — у нас, женщин, ответственность развита сильнее. Рабство любви к близким. Мне физически больно причинять страдания другим, хочу только дарить любовь. А если мое счастье может причинить боль близким — какое же это счастье? Если из-за меня кто-то страдает, я очень мучаюсь.

Пусть я в ГУЛАГе, но и ты тоже узник — только другого рода. Ты в клетке моей любви и никуда не сможешь убежать из нее. То, что я люблю в тебе, останется моим, сколько бы ты ни куролесил, сколько бы ни крутил романов с актрисами на студии. Как пела Новелла Матвеева: «Мне было довольно того, что твой плащ висел на гвозде».

Мне кажется, это твоя работа в сильной степени слепила твой характер и твои пристрастия. Ты ведь и в России на телевидении, по большей части вел криминальную хронику. А здесь, когда тебе нужно день за днем и месяц за месяцем вглядываться в злодеяния, творимые самыми обычными людьми, это не может проходить бесследно. Среди сделанных тобою программ я не могу припомнить ни одной, где бы речь шла о закоренелых преступниках, о профессиональных гангстерах. Нет — только о самых нормальных, семейных, верующих, законопослушных, от которых и ожидать нельзя было ничего противозаконного.

Если бросить взгляд на русскую классику, то увидим, что она тоже переполнена убийствами и самоубийствами. Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Толстой, Лесков, Чехов, Куприн, Горький, Бунин — никто не обошел эту тему. В Америке, досмотрев по телевизору очередной детектив, я иногда спрашиваю себя: «Зачем потратила два часа? На кой черт тебе было переживать — поймают его или нет? Не все ли равно, кто из пяти подозреваемых окажется виновным?» А через пару дней снова усаживаюсь перед экраном и поддаюсь действию этого наркотика безотказно.

Да и твои застольные истории «Из зала суда» слушала всегда раззявя рот. И не стыжусь. Конечно, твой дар рассказчика завораживает, и мне будет недоставать его. Так что если будешь писать мне, добавляй в конце какую-нибудь страшноватую сказку — на сон грядущий.

Ты просишь извещать тебя о новых кинофильмах. Недавно мы попали на экранизацию «Венецианского купца», с Джереми Айронсом и Ал Пачино. Борису фильм показался антисемитским, а меня захватило. Ал Пачино сумел создать образ жадного, хитрого, трусливого еврея, ревниво любящего свою дочь. Маленького человечка с очень сильным глубоким чувством собственного достоинства. В феодальной Венеции — это отброс общества, с которым дворяне никогда не обсуждают вопросы морали. Он не может вызвать оскорбителя на дуэль. Униженный и оскорбленный — чем он может утолить уязвленную гордость? Только востребовав через суд залог, недальновидно обещанный легкомысленным дворянином.

Ведь в своем исступлении он забывает и про деньги, и про здравый смысл, и про инстинкт самосохранения. Смертельная дуэль, выбор оружия — за оскорбленной стороной. А какой вид оружия доступен еврею, проживающему в гетто? Он и делает этот единственный доступный ему выбор. Заранее зная абсурдность и безнадежность всей затеи. Отказывается от выгодной денежной компенсации — где его жадность? Знает, что проиграет, — и не отступает: где его хитрость? Абсурдом своих претензий он вынуждает судей показать себя в их истинном свете.

Еще запомнился фильм «Поздний квартет».

За наше устройство в столице не тревожься. После шести лет в Америке мы наконец получили гражданство, и теперь Иммиграционная служба смогла дать Борису место внештатного сотрудника. То, что он, кроме арабского, знает еще киргизский, узбекский и чеченский, дает ему огромное преимущество. Заказы на переводы приходят каждый день, чаще — в виде звукозаписей телефонных разговоров, подслушанных агентством. Так что теперь не только ты, но и Борис будет жить за счет правонарушителей. Самое страшное для вас, если вдруг на преступников нападет эпидемия раскаяния, и в мире воцарятся поголовная честность и доброта.

Пиши мне, мой далекий и бесконечно близкий, мой опасный, безнадежный, волнующий, не забывай любящую тебя Л. Ф.

Припорошенные снегом полицейские машины у двухэтажного здания на окраине Нью-Йорка. Щеголеватый «лексус» въезжает на стоянку, пристраивается напротив таблички «Для посетителей». Артур Казанов выходит из автомобиля, щелкает радиоключом, поднимается по ступеням. За дверью его встречает лейтенант полиции Роберт Запата, жмет руку, хлопает по плечу.

ЗАПАТА: Спасибо, что приехал. Настало время нам поменяться ролями. Раньше я служил тебе консультантом, теперь пришла твоя очередь послужить мне.

Оба входят в кабинет, усаживаются перед экраном телевизора.

ЗАПАТА: Дело еще в самом зародыше, не знаю, захочет ли твоя студия делать программу. Что известно на сегодняшний день? Пропала жена местного бизнесмена по имени Гарольд Бишман. Но заявление о пропаже мы получили не от него, а от ее родителей, живущих в другом полушарии, на твоей бывшей родине, в городе Новгороде.

АРТУР: Кем работают?

ЗАПАТА: Оба — преподаватели живописи в тамошнем училище. Дочка нашла себе мужа в Америке по Интернету. Мистеру Бишману сорок лет, ей — двадцать. Они поженились год назад, а в ноябре она улетела домой повидаться с родителями. Через неделю муж тоже объявился в Новгороде. Родители пишут, что дочка была разочарована в супружестве, хотела подавать на развод. Мистер Биш-ман заявляет, что уговорил ее вернуться к нему, но на обратном пути, в московском аэропорту, они поссорились, и она ушла неизвестно куда. С тех пор он не видел ее и очень подавлен утратой. Осталась ли она в России или вернулась в Америку, ему неизвестно.

АРТУР: Звучит не слишком завлекательно, на программу пока не тянет.

ЗАПАТА: Согласен. Я попросил у мистера Бишмана фотографию пропавшей жены. Он дал мне несколько плюс видеоленту, сделанную во время визита в Новгород… Мне бы хотелось, чтобы ты посмотрел эту ленту и прокомментировал. Твоему режиссерскому глазу я доверяю.

АРТУР: Формально я числюсь на студии не режиссером, а техническим продюсером.

ЗАПАТА: Мы с тобой уже сделали три ленты, и для меня ты режиссер.

АРТУР: Был в свое время знаменитый фильм «Развод по-итальянски». Давай посмотрим, есть ли тут сюжет — затравка — для «Развода по-русски».

Изображение на экране начинает трястись с первых же кадров. Любительскую камеру явно держат неумелые руки. Благодушный толстяк сидит за столом, обнимает за плечи миловидную молодую женщину, выкрикивает по-русски приветствия в объектив. Потом вскакивает, тянет ее за собой, начинает кружить в танце. Родители, сидящие за столом, настороженно следят за танцующими. Толстяк оставляет свою партнершу, подбегает к ее матери и настойчиво зовет танцевать. Та неохотно соглашается. Мистер Фишман целует ей руку, неумело вальсирует, смеется. Лента кончается.